Бен Бова - Венера
Фукс процедил что-то сквозь зубы - и экран моментально очистился. Затем на нем появилось увеличенное и улучшенное компьютером изображение, которое для меня ничего не значило. Там была окружность со смещенной точкой - центром, и пульсирующие кольца света, растекавшиеся вокруг нее, как круги от брошенного в воду камня.
- Наше расположение под Солнцем,- процедил Фукс.- Даже ниже этого уровня.
Я понял, что это значит. Венера вращается вокруг своей оси так медленно, что «полдень» длится более семи часов, когда солнце стоит все время в зените. Атмосфера в этом радиусе достигает чудовищного накала, как будто здесь работает гигантская паяльная лампа.
Этот перегрев вызывает вихри сверхротации, которые царят в верхних слоях венерианской атмосферы, где воздух достаточно разрежен, чтобы породить ветер, со скоростью четыреста километров в час облетающий планету. Ниже, где атмосфера на порядок плотнее, такие ветра невозможны. Они угасают.
Однако не полностью, как выяснилось. Как медленная рябь в жирной ряске пруда, волны растекались от этой «подсолнечной области», достигая даже до глубин атмосферы, в которые проник «Люцифер». Нас несло на одной из таких гигантских воздушных волн, как серфинг по гребню волны, несло над планетой, как листок, отданный во власть неумолимому шторму.
Пока я стоял в проходе, схватившись за створку люка, одной рукой придерживая Маргариту, Фукс сражался за корабль, пытаясь освободить его от силы, несущей нас стремительно к поверхности Венеры. Однако экипаж отнюдь не безмолвствовал. Всех охватило возбуждение.
Фукс, на мгновение отрываясь от экрана, бросил взгляд на нас с Маргаритой.
- Двигатели не помогут,- объяснил он нам.- Это все равно что остановить цунами выстрелом из пневматической винтовки.
Два техника оглянулись на него, отреагировав на слово «цунами», однако взгляда Фукса хватило, чтобы они немедленно вернулись к работе.
- Все, что нам остается,- это заниматься серфингом на гребне этой гигантской волны,- пробормотал Фукс.- Пока мы не достигнем ночной стороны планеты.- Похоже, он рассуждал вслух.- Там волна должна спасть и утихнуть.
«Да,- подумал я.- Должна». Но мы так же точно верили, что не будет проблем с волной от Солнца на таких глубинах атмосферы. Однако Венера опять все решила по-своему.
Нас подхватила мощная волна и со скоростью шторма несла корабль над планетой, точно невесомый парашют, сдутый с одуванчика, брошенный на милость неумолимой силе прилива.
- Ниже,- бормотал Фукс.- Мы должны опуститься ниже.
ПО ВОЛЕ ВОЛН
Я стоял у люка, вцепившись в Маргариту. Корабль продолжал бултыхаться, мотаясь из стороны в сторону на гигантской волне, которая несла нас над планетой.
Однако, хотя мое тело оставалось спокойным, ум мой яростно работал. Так называемая «подсолнечная» волна надвигалась, как стена, выталкивая нас с солнечной стороны Венеры. Если обломки кораблекрушения и тело Алекса находились на этой стороне планеты, то они оставались недостижимы - без резкого снижения и сброса высоты нам никак до них не добраться. Просто не успеть. В таком случае нам пришлось бы ждать месяц, пока медленное вращение планеты не переместит район Афродиты на затемненную сторону.
Вряд ли у Фукса хватило бы припасов, чтобы задерживаться здесь на несколько недель. По крайней мере, на «Гесперосе» их бы точно не хватило. А вот сможет ли «Люцифер» со всем своим запасом прочности перенести «зимовку» в плотной раскаленной атмосфере в течение месяца - оставалось пока невыясненным.
Нам пришлось простоять у люка несколько часов. Это тянулось, пока не сменилась следующая вахта. Тогда Фукс сурово посмотрел на меня и сказал:
- Возвращайся в свою каюту, Хамфрис. Ты тоже, Маргарита.
Движения корабля к этому времени заметно сгладились, хотя «Люцифер» все еще порой подкидывало - вместе с моим желудком.
- Ты слышишь меня? - повысил голос Фукс.- Я не повторяю приказ два раза! Шевелись!
- Да, сэр,- ответил я и повел за собой Маргариту в сторону ее каюты.
Отворив дверь, она в нерешительности переступила порог. Повернувшись ко мне, спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно,- кивнул я. 3а ее спиной я мог видеть, что за апартаменты предоставил ей Фукс. Скорее всего, это каюта раньше принадлежала первому помощнику, который погиб, спасая Родригеса. Расположенная рядом с каютой Фукса, комната значительно уступала ей в роскоши. Как я заметил, между каютами не было двери.
- Анемия больше не беспокоит? - спросила она.
- Сейчас есть куда более неотложные проблемы,- отозвался я. Словно в подтверждение моих слов, палуба нырнула под ногами, бросив девушку в мои объятия. Я с готовностью подхватил Маргариту, прижав к груди обеими руками.
Она мягко освободилась. Возможно, я всего лишь тешил себя надеждой.
Затем как ни в чем не бывало Маргарита продолжала проявлять ко мне участие, причем делала это, по всей видимости, совершенно искренне.
- Мы не знаем, насколько хватит этого переливания…
- Не думай об этом,- отмахнулся я.- Лучше скажи - что он делал с тобой?
Бе спина гордо выпрямилась.
- О ком это ты?
- О Фуксе. Что он с тобой делал?
- Это тебя не касается,- фыркнула Маргарита.
- Неужели? В самом деле?
- Нет. Не имеет.
- Ты ведь пыталась спасти меня, не так ли?
- Ты имеешь в виду - переспала ли я с ним для того, чтобы помочь тебе?
- Да.
На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой ее мать: такое холодное, стальное и суровое выражение было на ее лице.
- Не льсти себя надеждой,- сказала она. Я почувствовал, как во мне закипает злоба.
- Значит, ты спишь с ним, чтобы защитить себя.
- Та-ак… И это ты все носишь в себе? Раздосадованный, я выпалил:
- А что еще я могу думать? Ледяным тоном Маргарита сообщила:
- Я не отвечаю за то, что происходит в твоей голове, Ван. И то, что происходит между капитаном Фуксом и мной,- наше дело. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
- Ты не понимаешь, я…
- Нет, это ты не понимаешь,- зловеще проговорила она.- Ты думаешь, что я автоматически шлепнусь в постель к первому самцу на борту только потому, что он капитан?
- Но ведь именно это делала твоя мать, разве не так? Ожидая пощечины в ответ, я инстинктивно подался назад. Но вместо этого она ответила словами - и они оказались
гораздо чувствительнее пощечины.
- Ты ведь ревнуешь, да? Сначала мать предпочла Родригеса и не обратила внимания на тебя, а теперь ты ревнуешь меня к Фуксу.
- Я не хотел тебя обидеть.
- Побеспокойся о себе, Ван. Я вполне могу позаботиться о себе сама.
С этими словами она развернулась на каблуках и вошла в свою каюту, плотно прикрыв за собой дверь. Она не хлопнула ею - конструкция двери этого не позволяла, но задвинула ее за собой с решительным стуком.
- По-моему, я сказал тебе идти в свою каюту.
Я оглянулся и увидел за своей спиной Фукса, всего в десяти метрах. Как давно он стоял там, я мог только догадываться.
- Сейчас же! - рявкнул он.
В этот момент я пожалел, что я не Бэтмен. Так мне хотелось прыгнуть вперед и вцепиться ему в глотку. Вместо этого я понуро побрел в каюты членов экипажа, послушно, как беззащитный коротышка, которым я, в сущности, и был на самом деле.
* * *
Даже несмотря на обуявший меня страх, я не мог не почувствовать напряжение в каютах экипажа. Никто из азиатов-крепышей не обратил на меня ни малейшего внимания, пока я залезал в свою койку и закрывал за собой экран «шодзи». Все столпились вокруг длинного стола в центре комнаты, склонив головы, и бормотали что-то друг другу на своем азиатском языке.
Я слышал интонации разговора через тонкий полупрозрачный экран, наверное, сделанный из рисовой бумаги. Этот разговор резко отличался от прежней болтовни, которую мне доводилось слышать с их стороны. Я пытался убедить себя в том, что это всего лишь игра воображения и я на самом деле не могу понять, о чем они говорят. И все же меня не остав-
ляло чувство, что они что-то затевают. Экипаж охватило беспокойство. Что-то встревожило их не на шутку, и они не переставая говорили об этом.
По крайней мере, когда я улегся, прыжки и нырки корабля мало-помалу поутихли. «Наверное, мы уже на затемненной стороне,- убеждал я себя сквозь наступающий сон,- или опустились так низко, где над нашим кораблем не властна приливная волна атмосферы».
Наконец меня настиг сон, сквозь который пробивалось бормотание азиатов, словно странная гортанная колыбель.
Нечто среднее между сном и бредом. Мне казалось, будто я сижу на помосте, как отец на своем дне рождения. Маргарита тоже принимала участие в этом сне, хотя временами исполняла еще чью-то роль - возможно, своей матери.
В любом случае, проснувшись, я добрался до камбуза и стал доставать еду из разных секций холодильника. Затем принял душ и надел свежий комбинезон, который нашел на полке шкафчика, встроенного у меня под кроватью. Странно, тут же обнаружились мои старые тапочки. Они оказались на полке с нижним бельем.
