Олег Мелехов - Звездная бирема «Аквила». Рубеж
— Д-да, наварх. Именно.
— Значит, все идет по плану, — Ливия глянула на экран и нахмурилась. — Слетелись… Беру управление. Слияние.
Она подсознательно, хотя, впрочем, и сознательно тоже, боялась этого момента. Слияние… После нейрофага, после комы и реабилитации, и всех тестов Антония, Слияние — это был риск. Но сейчас, когда разозленные алнотцы роились впереди, мельтеша сигналами на экране, словно мошки, наварх должна была переступить страх и стать «Аквилой». Снова.
Бирема буквально врезалась в варваров, ломая им построение, словно настоящая орлица — в стаю воронья. Один на один никто из противников не представлял угрозы для «Аквилы», но сейчас их было много. И, хоть синхронность их взаимодействия и оставляла желать лучшего, это были опытные звездные шакалы, привычные к тактике стайного нападения. Иными словами, даже орлицу могут заклевать вороны.
— Множественные цели по вектору…
— Идентифицирую… Похоже на данайские «циклопы», но траектория нехарактерная…
— … Попадание!
— Отчет!
— Секции со второй по восьмую по левому борту, палуба два — пробита обшивка…
— Эвакуировать отсеки. Сдерживающие поля…
— Поля держат. Уровень щитов по левому борту…
— Компенсировать! Инженерный, отчет…
Привычные реплики, упорядоченная, спокойная рутина мостика резко контрастировала с тем, что творилось снаружи, в пространстве, расчерченном энергетическими всплесками выстрелов. Космическое сражение обычно похоже на игру в вирте, реалистичную, но все-таки игру. Цели, поражаемые на таком расстоянии, что ни огонь, ни смерть не долетают до тех, кто стреляет. Всего лишь погасший огонек сигнала на тактическом экране — минус еще один враг. Единственная примета реальности — смерть, посланная издалека, иногда находит и твой собственный борт. Даже после того, как стрелявший уже сам развеян в космическую пыль.
— Приготовится к удару. Оверкиль!
— Еще одна ала «циклопов» на подходе…
— Ответный огонь!
— Отказ третьего орудия второй батареи левого борта. Поправка. Орудие уничтожено.
— Потери?
— Ремгруппу в четвертый отсек восьмой секции правого борта! Повторяю: разрыв плазмопровода, четвертый отсек восьмой секции правого борта! Медчасть! Приготовиться к приему раненых.
— Инженерный, отчет о повреждениях!..
— Цель уничтожена!
— «Либретас»! «Либертас», ответь флагману! Наварх! «Либертас» не отвечает!
Ливия сдернула обруч нейро-интерфейса и моргнула.
— Рулевой, принять управление. Фульвий, вызывай «Либертас» снова. Плавтий, статус либурны.
— Похоже, у них повреждена одна из мачт транслятора. Да, в приближении отчетливо видны повреждения. Наварх! Они теряют воздух! На «Либертас» точно утечка кислорода как минимум в одном из кормовых отсеков!
— Фульвий, открыть канал связи с «Либертас». Марк, если ты меня слышишь, выйти из боя. Повторяю, немедленно выйти из боя и уходить на безопасное расстояние! Фульвий, продублируй сообщение световым кодом.
— Алнотцев все еще многовато для нас одних, — отметил префект.
— Справимся, — Ливия следила за синим огоньком сигнала либурны и хмурилась. — А! Видимо, приказ принят… но не понят. Связь, повторить сообщение!
— «Либертас» меняет курс, наварх. Они отходят.
— Отлично. А теперь, если больше сюрпризов не предвидится…
Как бы не так! Префект решил, что ему померещилось. Немудрено, с таким-то плотным информпотоком.
— Вот он, — сказал Квинт Марций таким странным тоном, что наварх запнулась.
— Кто?
— Сюрприз. Кажется, Фурий говорил, что тяжелых кораблей у алнотцев нет. Но откуда тогда взялся этот?
— Ecastor! — Аквилина закусила губу, вглядываясь в новую точку на тактическом экране. Довольно-таки жирную точку. — Плавтий, статус цели!
— Идентифицирую… Наварх, показатели странные. По всем параметрам это — данайская боевая триера класса «Кербер», но их уже лет полсотни как сняли с производства.
Обычно в армии «неожиданностью» называют свои самые глупейшие и очевидные просчеты, но только не сейчас. Кто же мог знать? Никто!
— Однако сейчас этот привет из прошлого Данайи наводит на нас орудия, — хмыкнула Ливия. — Не будем играть в мишень. Плавтий, проложи курс к поясу астероидов. С таким песиком лучше играть в догонялки, имея фору… Фабриция, что с ускорителями?
— Их почти нет, — мрачно ответила шеф инженерного. — Или скоро не будет при таких темпах.
— Боги помогут. Ульпий, беру управление. Усилить кормовой щит! Прикроем задницу от данайца…
Квинт Марций не удержался от глумливой ухмылки. С данайцами так всегда!
— Юлия, найди спецификации его орудий. Хочу знать, что летит нам под хвост.
— Наварх, похоже, в нашей базе триеры класса «Кербер» представлены… не полно.
— Твоюцентурию!
— Ливия! — осенило префекта. — У нас же есть свой данаец!
— Действуй, — кивнула она, мгновенно поняв, что имел в виду Марций. — Плавтий, где мой курс?
Префект тем временем потрошил Клейта на предмет его знаний относительно кораблей класса «Кербер», пусть даже с точки зрения связиста.
Пожилая данайская триера проигрывала «Аквиле» в маневренности, но при ее орудиях это было неважно. Кто бы ни прибрал к рукам данайского ветерана, этот кто-то позаботился, чтобы триера была вооружена до зубов. Республиканцы даже вдвоем проигрывали новому противнику по мощности совокупного залпа, но теперь, когда «Либертас» получила повреждения и вышла из боя…
— Астероидный пояс, — подтвердила свое решение Ливия в ответ на немой вопрос астрогатора. — Уведем за собой всю свору, подальше от планеты и от «Либертас».
«И от „Фиоссо“, — подумала она. — Северин не для того воскресал, чтобы… И Кассия. Там ведь еще и Кассия».
— Курс проложен, наварх. Но наши карты дрейфа устарели, а системы просто не справляются с таким количеством целей…
— У них тоже, — молвила Аквилина, вновь опуская на лоб нейро-обруч. — Если наши системы захлебываются, то и алнотские скоро пустят пузыри… надеюсь. Ну, теперь покувыркаемся.
В жизни должен быть смысл. Просто обязан. Даже у самого незначительного человека. Иначе это не жизнь. Кассия всегда знала, зачем она живет и зачем, если потребуется, умрет. В десантно-штурмовом отряде со смыслами всё предельно ясно. И пусть функционирование в качестве лигарии сложновато назвать жизнью, но и тогда Кассия не сомневалась: есть во всем этом дерьме Большая Цель, а их с Ацилием страдания не напрасны. Они оба нужны людям, кораблям, Республике, Галактике, если уж на то пошло. В их существовании есть тот самый пресловутый смысл. В отличие от людей, чужой волей прикованных к планете Алнот. При мысли о том, что там внизу, за слоем атмосферы, десятки и даже сотни тысяч живых людей превращены в рабов, в живые вещи, принадлежащие другим людям, Кассию захлестывала ненависть. Ненависть ко всем поработителям, какие только есть в Галактике.
— Только не психуй понапрасну, Фортуната, — напомнил её Фурий. — Нам нужно дело сделать, а не покрошить всех на мелкие ломтики. Опять же, лисы…
— Обидеть хочешь, наварх? — пробурчала девушка.
— Контролирую процесс. Ну, рядовая, держись!
«Фиоссо» стремительно упорхнула из-под могучего крыла «Аквилы». Одни только Вечные боги знают, как это получается у прирожденных навархов — не только самим сливаться с кораблем, неважно — большим или малым, но и заставлять чуять это слияние всех остальных.
Кассия восторженно заверещала, когда неведомая сила сплавила её живую плоть с телом маленького и юркого кораблика. Вместе с «Фиоссо» и Фурием девушка кувыркалась в пространстве, поминутно меняя траекторию, свободная и опасная, хитрая и смертоносная.
А потом они вошли в атмосферу, и Фортуната буквально на себе ощутила сопротивление здешнего воздуха. Лицо её пылало, глаза щипало, дыхание сбивалось.
— Ты там в порядке, Фортуната? — спросил Фурий, словно почувствовал неладное.
— Лучше всех, наварх.
— А дышишь тяжело. Волнуешься?
— Вообще-то, я думаю.
— О как! И о чем же?
— О смысле жизни, — без колебаний выдала бывшая манипулария.
На миг Северин задумался над тем же вопросом.
— И в чем его видишь ты?
— Все зависит от конкретного момента, — огрызнулась девушка.
— И все же? — настаивал Фурий.
— Сейчас я вижу его в том, чтобы подавить здешние центры управления, или как там у варваров это называется. А потом благополучно вернуться, получить звездюлей от Гая Ацилия, помириться с Гаем Ацилием, сходить в душ, а затем в столовую…
Воскресший наварх тихо заржал. Ему очень нравился смысл жизни одной отдельно взятой нареченной беглого патриция.
— А лисы как же?
Кассия собрала все запасы сарказма, чтобы ответить на откровенную насмешку достойно и не оскорбив наварха.
