Олег Мелехов - Звездная бирема «Аквила». Рубеж
Марк же Фурий пугал Кассию до икоты не только своей природной мстительностью. Он считался погибшим, и жрецы провели все положенные ритуалы, а значит, Северин десять лет был мертв. И теперь вернулся с того берега Леты. Жуть какая!
Не зря, ох, не зря Гай Ацилий иногда говорил: «Ты все-таки дикая, моя Кассия». Да, рядовая штурмового отряда своими глазами видела, как медики воссоздавали целого человека из бесформенного куска обгорелого мяса без кожи и лица. Да, она появилась на свет не из тела другой женщины, а из репликатора. Но наука и технологии никак не отменяли Вечных богов Вселенной, безраздельно властвующих над судьбами людей, а значит над Жизнью и Смертью.
И уж если Судьба свела Северина и Фортунату в самой жопе Галактики, значит, это не просто так случилось.
«Короче, рядовая, быстро оторвала задницу от лавки и шагом марш разъяснять ситуацию», — мрачно приказала себе бывшая манипулария. И тело послушалось. Все-таки приказы мозги Кассии воспринимали гораздо лучше, чем любые уговоры.
Влезать в беседу лидера и наварха девушка не рискнула, а притаилась у причальной секции, чтобы уж точно застать Фурия врасплох. О чем конкретно она будет говорить с Северином, Кассия не знала. Как говорится, сначала надо ввязаться в бой, а там, на месте, уже разберемся, что к чему!
И, как выяснилось, переоценила запасы собственной отваги. Заслышав звук его шагов, она чуть не бросилась наутек. Но Фурий выглядел таким довольным, что мог дать сто очков форы сытому Фиделису, и даже песенку насвистывал. И все же Кассии пришлось преодолеть себя, чтобы сделать шаг навстречу Северину.
Марк Фурий ожидал чего-то подобного. Манипуларии, даже бывшей, не к лицу прятаться под тогой влюбленного патриция. Появление призрака «Северы» сделало жизнь Фортунаты невыносимой, Гай Ацилий упоминал об этом. Беглому патрицию и воскресшему наварху было, о чем поговорить, и помимо Кассии. Но все же ее присутствие в эскадре и в жизни будущего лидера Республики вносили определенную напряженность в отношения, которые Марк Фурий желал бы сделать доверительными. Северину Ацилий был нужен не меньше, чем он сам — патрицию, а потому в ситуации с девушкой надо было что-то решать, и срочно. К счастью, Фортуната сама притаилась у шлюза, где только слепой бы ее не заметил.
— А-а! Фортуната, — Фурий остановился и взглянул на нее с любопытством. — Вот ты где спряталась. Не то чтобы я тебя искал, но все равно — salve! — и сделал приглашающий жест: — Если хочешь поговорить, составь мне компанию на борту «Фиоссо». Совместим предполетную подготовку с беседой, а?
Решение пришло само, и как все хорошие решения, оно было чуточку безумным и очень рискованным, но — любовь к риску в характере неуравновешенных Фуриев, это же все знают.
Кассия преувеличенно бодро кивнула в ответ. Совместная работа — это хорошо. Это то, что нужно. Общее дело сильно способствует взаимопониманию. Неважно, что придется делать, главное, чтобы руки были заняты работой.
— Если ты идешь, то иди, — Северин усмехнулся своим мыслям и первым прошел через шлюз.
Она сосредоточенно топала позади, на ходу прикидывая, где её умения могут пригодиться.
Створки шлюза закрылись, отсекая Фурия и Кассию от всего, что могло помешать. И беседе, и планам Северина.
— Проходи в кабину. Итак, — он занял командирское кресло и развернул его к девушке. — Что ты от меня хотела?
Сесть напротив она не посмела, как не осмелилась бы сидеть в присутствии наварха «Фортуны». Да и объясняться, вытянувшись по стойке «смирно», прирожденной манипуларии как-то привычнее. Если глядеть при этом строго на левое ухо командира, то слова льются сами без участия рассудка.
— Я не была свидетелем того… хм… того самого инцидента с «Северой», Марк Фурий, — сказала она громко. — И, сдается мне, что всех хоть как-то причастных… кхм… рассредоточили по другим кораблям и базам еще до моего зачисления на борт. И все же я, как бывшая Фортуната, хочу… — голос девушки звучал все глуше и глуше. — Я хочу попросить не держать на меня зла. Как на одну из Фортунат.
И храбро перевела взгляд, чтобы встретиться с Северином глазами. Чтобы он знал — Кассия Фортуната не лжет. Так её учили. Всегда надо быть честной. И говорить только чистую правду.
— Ради твоих ларов, девушка, — усмехнулся Фурий, совмещая, как и планировалось, приятное с полезным. Пока патрициева дестината каялась в том, за что и не могла нести ответственности, он запустил предполетную проверку систем. — Почему ты решила, что я держу на тебя зло? Гаю Флавию я бы нашел, что сказать при встрече, это верно, но ты же не наварх «Фортуны». И не претор Эмилий, который отдал тот приказ.
Шутки кончились. Воспоминания о том дне не померкли с годами, и одно лишь имя, проклятое имя претора Эмилия, вновь разбудило все: и горечь потери, и ненависть. Улыбка Северина заледенела:
— Богам было угодно вернуть меня с берегов Леты. Боги дали мне силы выжить среди отбросов здесь, на Алноте. Может, у них есть план насчет меня. Но в этом плане точно нет пункта о потрошении невесты сенатора! Ты удовлетворена, или мне проорать это по громкой связи на оба корабля?
Фурии недаром «славятся» эмоциональной нестабильностью. Северин и сам не ожидал от себя такого всплеска раздражения. Видят вечные боги, девчонка и впрямь ни в чем не виновата. Ни в чем, кроме того, что она — ходячая память.
— Орать не надо, — примирительно проворчала Кассия. — Я-то тебе верю, и Гай Ацилий никогда не сомневался. Квинту Марцию с Ливией Терцией тоже ничего доказывать не нужно, а вот всем остальным… — она сделала многозначительную паузу, о существовании которых совсем недавно узнала из книг. Кстати, занятная хрень эти паузы. И хотя Кассия считала, что заставляя собеседника самого додумывать несказанное, ты перекладываешь на него же и ответственность за решение, а это нечестно и шибко напоминает приемчики из арсенала службы психокоррекции, штука работала.
Но он не собирался облегчать Фортунате задачу, в свою очередь, молча выгнув бровь. Но пауза затянулась настолько, что ситуация стала напоминать порку кадета-первогодка, да и время поджимало. Фурий вздохнул и сдался:
— Ты хочешь, чтобы я решил этот вопрос, конечно. Ливия тоже этого хочет. И даже Гай Ацилий намекал. Что ж, я могу. Как Марк Фурий или как наварх «Северы». Что ты выберешь?
С проблемой выбора Кассия уже почти разобралась. Не такое это уж и неподъемное бремя.
— Как… э… наварх, — прошептала девушка, мысленно прибавляя к словам огромный невидимый вопросительный знак и отчаянно надеясь, что, как и все навархи, Фурий умеет читать между строк.
— Вот это правильный тон, Фортуната, — довольно усмехнулся Северин. — Так и надо. Наварх «Северы» видит, что ты измучилась от безделья, манипулария, а воевать тебя не пускают. И не пустят, потому что и для Аквилинов, и для Либертинов ты — всего лишь досадная помеха. Как аптерикс со сломанной лапкой: вроде и не жилец, а сожрать нельзя. Зато мне на «Фиоссо» нужен стрелок. Прямо сейчас. Что ты знаешь о счетверенных турелях, Кассия?
— Почти всё! — возликовала Кассия.
Северин оказался правильным навархом. И настоящим солдатом!
— Тогда марш к орудию. Ливия сказала, что я могу взять на «Либертас» стрелка. Я беру тебя. Отстыковка через 6 минут. Даю отсчет.
Он не лукавил, стрелок действительно был нужен, и Ливия в самом деле предложила взять одного из Либертинов, не уточняя, кого именно. Вряд ли Аквилина могла ожидать такого неоднозначного выбора, хотя… Ливия Терция тоже была навархом, хорошим навархом, а значит — умела читать в душах своих людей получше любого мозгоправа.
Фортуната ушам своим не поверила и даже не сразу поняла, что речь идет а о её личном участии в операции.
«Только не улюлюкать! — приказала себе Кассия. — Только вести себя с достоинством!»
Промолчать и отсалютовать у неё получилось, а вот удержаться от счастливой улыбки во весь рот — совсем никак. А так же от умилительного похрюкивания, пока возилась с турелью, точно какая-нибудь Ювенция — с очередным подающим надежды малышом.
Голос Северина в наушнике звучал так привычно, словно последние пять лет они только вместе и летали. Глаза, конечно, боялись, но руки делали всё как надо. Зря, что ли, бывшая Фортуната столько времени потратила на тренировки в стрелковом вирт-симуляторе. Она прекрасно помнила, что тогда, во время их с Ацилием побега, на пиратской миопароне оказалась, мягко говоря, далека от идеала республиканского стрелка.
— Я знала, я знала, что еще пригожусь, — мурлыкала девушка. — Я не подведу.
— Я помню, что Фортунаты отличаются особой меткостью, — съязвил Фурий. — Ладно, манипулария, я пошутил. Проехали. Точнее, поехали, надерем эти варварские задницы.
Так всегда пред боем говорил их центурион на «Фортуне», так говорили все центурионы, и эти нарочито грубые слова звучали для рядовой штурмового отряда как самая лучшая музыка.
