Девичник в космосе (СИ) - Серебрянская Виктория

— Это хорошо, что они способны учесть собственные ошибки. Но неужели первый неудачный опыт не позволил им исследовать то, что нашли?

— Дай Ольге это выпить, — неожиданно вклинился в разговор Оруэл, про которого я уже успела забыть. — Это должно облегчить ее состояние.

В следующий миг я ощутила под затылком ладонь буканьера, потом меня оторвало от подушки и приподняло вверх. А потом губ коснулся край чашки или стакана. И я послушно выпила то, что мне предложили.

Жидкость оказалась кисло-горькой. Но хорошо освежила пересохшее горло. А спустя несколько секунд начало проясняться зрение. Я даже смогла различить, что сидящий на краю кровати Шрам зарос щетиной.

— Спасибо! — Я несмело улыбнулась мужчинам. — Действительно, стало легче. Так что там парни нашли?

Оруэл весело хмыкнул в ответ:

— Узнаю деятельную Ольгу! Чуть очухалась, уже расспрашивает, что мы нашли!

Шрам усмехнулся:

— Внутрь пока никто не входил. Запускали робота и смотрели, что он писал на камеру. Выздоравливай, посмотришь сама. Думаю, тебе будет интересно.

Я замерла, услышав в словах буканьера тонкий намек, и ощутила, как меня с головой накрывает азарт:

— Лаборатория?

Шрам снова фыркнул. Тепло, по-доброму.

— Там полно оборудования, очень похожего на то, с которым работаешь ты. Но я не пустил внутрь парней. Нужно, чтобы ты оценила хотя бы визуально степень опасности. Там за одним из столов сидит скелет.

Я оторопела. Скелет за лабораторным столом вряд ли мог означать что-то хорошее.

Приключения возле найденной лаборатории не прошли для моего организма даром. Размышляя над находкой команды Шрама и над тем, что это может вообще означать, я сама не заметила, как соскользнула в сон. То ли в питье, что дал Оруэл, было снотворное, то ли я и в самом деле довольно сильно пострадала и даже такой простой мыслительный процесс вызвал у меня непреодолимую усталость, но проснулась я в следующий раз ночью по внутреннему времени корабля. Освещение было приглушено до минимума, наверняка из-за меня, в комнате едва слышно шумели приборы, которыми каюта Шрама была буквально нафарширована, а сам хозяин каюты мирно спал рядом со мной.

Некоторое время я тихо лежала, изучая расслабленное во сне лицо мужчины. То ли я уже начала восстанавливаться, то ли, что более вероятно, полумрак не раздражал глаза, видела я хорошо. Почти с привычной четкостью. И длинные ресницы Шрама, темными веерами лежащие на щеках, и чуть нахмуренные во сне брови, видимо, буканьеру снилось что-то не особо приятное, и расслабленные сейчас мелкие морщинки в уголках глаз. И что-то внутри меня вдруг словно зашлось от щемящей нежности. Да так, что сердце на миг сжалось в комок.

Не зря говорят, что пристально смотреть на спящего нельзя. Ощущение чужого взгляда непременно разбудит. Я про это забыла. Настолько увлеклась разглядыванием лица буканьера, что, даже когда темные стрелы ресниц дрогнули, не сообразила, что происходит. И, как следствие, была застигнута за разглядыванием чужого, но такого родного лица.

Шрам еще некоторое время хмуро моргал, вслушиваясь в тишину. Видимо, не понимал, что его разбудило. А потом его взгляд скользнул по моему лицу. И в сиреневых глазах загорелась тревога:

— Оля?.. Тебе плохо? Что-то болит?

Губы сами собой расползлись в дурацкой улыбке:

— Нет-нет, со мной все хорошо. — И смущенно призналась: — Наверное, уже просто выспалась. Весь день проспала?

Шрам, все еще сонный и туго соображающий, медленно кивнул. А потом душераздирающе зевнул и спросил:

— Что-то хочется? Есть, пить или…

— Или, — решительно перебила его я. — Я ничего не хочу, но осознаю, что вставать мне еще рано. Так что я буду тихо лежать, а ты спи! Небось, только-только прилег отдохнуть?

Буканьер еще раз зевнул и прищурил сонные сиреневые глаза на хронометр:

— Нет, пару часов успел поспать.

Мне стало стыдно. Сама отоспалась за день, а он ведь наверняка весь день был на ногах и решал проблемы команды. Да еще и утренние неприятности наверняка добавили ему седых волос. Сомневаться в том, что Шрам переживал за меня, не приходилось.

— Может… — нерешительно начал Шрам, с сомнением разглядывая меня.

Пришлось решительно перебить буканьера, приложив палец к обветренным и шершавым губам, иногда бывающих опьяняюще-сладкими:

— Никаких «может»! Спи! Я тоже, наверное, еще подремлю, — прибегла я к хитрости и широко зевнула.

И тогда Шрам сдался.

— Ну ладно, — пробормотал он, подгребая меня к себе поближе, обнимая и прижимая к жилистому телу. — Тогда спим. Но если что, сразу буди! Поняла?

Я кивнула, делая вид, что уже почти засыпаю. Через несколько минут дыхание Шрама стало размеренным и тихим. Буканьер уснул. И тогда я тоже расслабилась. Но ко мне сон не торопился. Видимо, я действительно уже выспалась. Вместо сна, в голову настойчиво лезли мысли об обнаруженном в заброшенной лаборатории скелете. Кто это мог быть? Если сотрудник лаборатории, тогда варианта два: намеренное уничтожение или незапланированная авария, приведшая к печальным последствиям. И в первом, и во втором случае, как мне казалось, погибший должен был оставить хотя бы какой-то намек. Если только авария не оказалась внезапной и с мощным смертельным воздействием. Хотя и в этом случае хоть что-то, но должно было остаться. Гораздо хуже будет, если окажется, что этот скелет такой же вторженец, как и мы. Просто ему повезло меньше: сумел пройти первые ловушки, но застрял в лаборатории.

Помимо бесплодных попыток понять, что произошло в заброшенном помещении, я еще долго и упорно потрошила закрома своей памяти. До тех пор, пока не разболелась невыносимо голова. Все пыталась вспомнить, встречались ли мне ранее упоминания о секторе, в котором мы сейчас находились, об астероидах, о заброшенных древних лабораториях. Ведь судя по тому, что я до сих пор видела, найденный объект был достаточно стар. Хотя… Когда я это осознала, то по спине пробежал холодок. Вторую дверь я не видела. Но первая, та, которая находилась под обвалившимся козырьком, была достаточно современная… Выходила какая-то ерунда. Путаница. Так я и уснула, утомившись и не придя ни к какому определенному выводу.

* * *

Я провалялась в кровати три дня. Видимо, мне колоссально повезло, и контузия оказалась легкой несмотря на все симптомы. Если первые двое суток я много спала, то на третий день мне уже начало казаться, что я выспалась на всю оставшуюся жизнь. И валяться просто так стало нудно и скучно. Особенно с учетом того, что большую часть дня я оставалась одна.

Команда под чутким руководством Шрама приводила в порядок корабль настолько, насколько это вообще было возможно в наших условиях: мелкий и средний ремонт, диагностика узлов и систем, и, как ни странно, уборка. Последняя бесила всех. Но Шрам был неумолим. Раз команда временно бездействует, значит, необходимо добраться до самых отдаленных уголков звездолета и вычистить их от накопившегося хлама.

Забавно было слушать, как периодически забегавшие ко мне члены команды совершенно по-детски жаловались на произвол со стороны капитана корабля. И спрашивали, когда я уже встану. Всем без исключения хотелось вместо уборки попытаться разгадать тайну найденной лаборатории. Но эти визиты прекратились сразу же после того, как рассвирепевший Шрам обнаружил в нашей каюте Тихана, жалобно уговаривающего меня побыстрее встать. Догадываюсь, что после этого влетело всем. И по первое число. Но на следующее утро Шрам сам принес мне планшет с закачанными в него видеозаписями из заброшенной лаборатории. Это было четвертое утро с момента взрыва.

Я жадно вцепилась в планшет. Словно голодающий в кусок хлеба. Мое состояние уже улучшилось до такой степени, что ничего не болело, и болтушка, которой меня пичкал Оруэл, мне больше не требовалась. Но и Шрам, и яоху были категорически против того, чтобы я покидала постель. Поэтому видео из найденного объекта мне показалось отличной возможностью развлечься и отвлечься от необходимости лежать.