Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Страна чудес
Последствия, естественно, есть, как же без них. Мало кто из ангелов доживает до глубокой старости. Но я видел их ветеранов — совершенно не похожи на бывших спортсменов и отошедших от дел сотрудников секретных подразделений. На тех отсутствие «допинга» сказывается гораздо быстрее и гораздо сильнее — старые, дряхлые, поголовно больные, в том числе и психическими расстройствами. Там «рулит» скорость — бойца или спортсмена подготовить нужно быстро, плевав на то, что будет с ним дальше. Выводить же из «раскаченного» состояния… Вообще пустой перевод средств. Во всяком случае, в спорте. Плюс, никто не будет тратиться на человека, попадание которого «в основной состав» не гарантировано, то есть отдача вложенных средств от которого под вопросом. Капитализм!
В корпусе же огромные деньги выбрасываются «на ветер» — процесс растягивают как только можно, лишь бы не навредить. И все это зная, что не каждая из девчонок станет в итоге ангелом.
Этим корпус и покупает, отношением к людям. Оно проявляется не только в биохимии — во многих сферах, в мелочах. Именно поэтому так велики сюда конкурсы при отборе, именно поэтому такой огромный авторитет имеют здесь королева и старшие офицеры. Они боги — гнобят, когда нужно, но когда нужно защищают ото всех невзгод, делают из приютских замухрыжек уважаемых и уважающих себя людей. Корпус на самом деле семья, кто бы что о нем не говорил.
Единственный видимый недостаток курса — полный запрет на естественную репродуктивную функцию. Пять лет — минимум, который допускается для выхода препаратов из крови, но иногда и он недостаточен. Потому по линии женского врача молодняку здесь поголовно ставят блокираторы — чтоб «в подоле» не принесли, окончательно снимают которые уже со взрослых теток, уходящих на покой. Иначе ребенок гарантированно будет иметь умственные или психические отклонения, что ее величеству совсем не нужно.
С другой стороны, это положительный момент. Трахайся с кем хочешь сколько хочешь, последствий не будет — самое то в жарком ангельском возрасте (особенно восемнадцать — двадцать пять лет). Для меня, кстати, момент не менее положительный, ибо «общаясь» с местными, мне так же не нужно думать о последствиях — всё стерильно.
А еще, как донесла сорока на хвосте (не стоит недооценивать местный «телеграф» и извечную женскую жажду делиться со всем светом не предназначенной для этого информацией), когда их высочества находились на территории базы, им тоже поставили блокираторы, личным приказом ее величества. И ее же приказом следят, чтобы те всегда были на месте. Как человек, которого готовят для работы именно с этими девушками, я взял информацию на заметку, несмотря на то, что высказал девочкам, как это нехорошо, совать нос в чужое личное белье. А все-таки мудрое у нас ее величество!..
Относительно меня и репродуктивной функции медики сказать затруднились — плотно воздействие этой методики на мальчиков не изучалось. Но сразу негативных последствий не обещали, а потомство заводить посоветовали не раньше, чем пройду полный курс вывода этой гадости из организма, плюс три-шесть месяцев сверху — мало ли. Я, в общем, и не собирался, да и не для того меня готовят, но на всякий случай на заметку взял.
Хм… Так вот, как я уже сказал, мои раны начали заживать быстрее, и только сейчас, спустя почти полгода, я это почувствовал. Говорят, скорость и выносливость под действием препаратов тоже повысились, но это, к сожалению, определить трудно — идет наложение с эффектом нейронного ускорения. Еще говорят, многих этот курс спасал от смерти, когда раненые, которые гарантированно должны были отбросить копыта, по всем законам физиологии, выживали, дожидаясь помощи. И знаете, мне это начало это нравиться.
— Хуан, зайди, — раздался в ушах голос Мишель, когда я нажал кнопку приема вызова на браслете. Голос спокойный, не вздернутый, но бескомпромиссный. То есть, идти можно медленно, но специально тянуть не стоит. Вздохнул, отложил в сторону очередную находку из кладовой девчонок Белоснежки и побрел в ее кабинет.
С сеньорой Розали Ивет отношения у нас… Не изменились. В отличие от Катарины, Мишель сделала вид, что ничего не произошло. И действительно, с точки зрения ее логики так и есть. Она приложила максимум усилий, чтобы я избежал опасности, всячески помогала, пусть я и не всегда это оценивал. Изначальная же задумка с противостоянием была не ее, ее вины в моих страданиях нет. А что случилось на Плацу… Нервы, у всех у нас они есть, и все мы можем когда-нибудь сорваться.
Вот и она, дав несколько дней отдохнуть, вновь взяла меня в оборот, оставшись на ночь вместо оперативной. Я не сопротивлялся — действительно, успокоился, да и понимал, что роль «доброй тетушки» нужна, «тетушка» всегда должна находиться рядом. Иначе вместо нее появится кто-то другой, не такой влиятельный и приятный в общении. Да и она сама… честно скажу, никогда не думал, что мне будут нравиться взрослые тетки, практически мамины ровесницы, но эта тетка стоила того. Красавица, в прямом смысле слова, волшебница — мало кто повторит то, что она вытворяет, да еще и умная. С нею реально не скучно и есть о чем поговорить. И все это без условностей, вроде цветов, духов, ухаживаний и отношений. А чего мне, восемнадцатилетнему горячему мачо, еще от женщины надо?
В кабинете она была не одна, собрались все ответственные за проект лица — Сирена, сеньора Гарсия и Катарина. При виде меня замолчали, указали на кресло напротив хозяйки кабинета. Я сел.
— Хуан, мы немного подумали, — начала Мишель, — и пришли к выводу о начале более активной твоей подготовки.
Я кивнул — давно ждал этого разговора. Как правило, в конце любого уровня, чтоб перейти на следующий, надо побить «босса» — не могли они начать вторую фазу без итоговой встряски. «Противостояние» — уровень, теперь очередь за «боссом».
— Вторая фаза, да? — озвучил я мысль вслух. — Переводной экзамен?
— Можно сказать и так, — оценивающе прищурилась Сирена.
— Если ты не выдержишь его, нам придется с тобой распрощаться, — продолжила хозяйка кабинета на правах моей непосредственной начальницы.
— А у вас будут тесты, не выдержав которые мы не распрощаемся? — съязвил я. — Хотя бы в теории?
— Тест тесту рознь, Хуан. — Они не обратили на мой задор никакого внимания. — На некоторые может отвестись какое-то время. Некоторые можно сдавать не с первой попытки. Здесь же попытка всего одна: зачет или незачет. Не справишься, не сможешь психологически… — Она многозначительно провела рукой по горлу. Внутри у меня пробежал холодок: зная их фантазию, не сомневался, они придумали нечто… Очень плохое. Ибо просто плохое довели бы до сведения в рабочем порядке.
— И что же это? — улыбнулся я, борясь с дрожью в голосе.
— Назовем его лаконично, «испытание кровью», — взяла слово Катарина. На ней висела непробиваемая маска, следовательно, решение принималось не без ее участия. — Надеюсь, хотя бы примерно, что это такое, представляешь?
— Да, разумеется. — Я кивнул. — Мне надо будет кого-то грохнуть. Чтоб повязаться с вами кровью, и в случае чего вы меня…
— Хуан, нам плевать на кровь! — вспыхнула Сирена. — Не путай нас и каких-то бандюков!..
— Он придуривается, — перебила Катарина, покровительственно мне улыбнувшись. — Все он понимает. Это что-то вроде мести на уровне интуиции. Особенно тем, кто был в тот день на Плацу. Так, Хуанито?
Я промолчал, сдерживая взявшуюся откуда-то изнутри волну злости.
— Итак, твоя задача показать, что ты психологически готов убить человека, которого прикажут, — продолжила она. — Это и есть цель. Убить руками, ощущая всю прелесть, весь груз этого слова, а не скупо спустить курок издали.
— Что, совсем прямо голыми руками?
— Нет, конечно. Не голыми. Вот этим. — Она выложила на стол трехгранный стилет с выгравированной скорбящей ангелицей на рукоятке.
— Всё законно, указ об устранении подпишет королева. Это будет не случайный человек, Хуан. Преступник.
— Возможно, мелкий босс криминала, — пояснила Сирена. — Мы еще не занимались конкретикой.
— Вы хоть скажете, что он совершил против ее величества? — вновь съязвил я. — Или он только собирается совершить, и еще об этом не знает?
— Ирония неуместна, Хуан, — отрезала сеньора Гарсия, пригвоздив к спинке кресла железным взглядом. — Если ты думаешь, что мы можем себе позволить устранить кого угодно когда угодно за что угодно, а то и совсем ни за что, ты сильно ошибаешься. Да, о нас так говорят, что мы можем. Но мочь на словах и на деле — разные вещи.
— Я и не…
— Думал! — вновь пригвоздила она, теперь голосом. — И мне не нравится твой образ мыслей. Если ты хочешь стать частью команды, ты должен думать как часть команды, а не мелкий camarrado с улицы, нахватавшийся слухов из сетей.
