Орсон Кард - Игра Эндера
— Помнишь, Боб, четыре недели назад ты просил меня сделать тебя взводным?
— Да.
— С тех пор я назначил пятерых взводных и столько же заместителей. Ни одним из которых не был ты. — Эндер поднял брови. — Не так ли?
— Все правильно, сэр.
— Тогда расскажи мне, чего ты достиг за восемь сражений.
— Сегодня впервые был тяжело ранен, но, согласно компьютерным записям, я вывел из строя одиннадцать противников, прежде чем меня подбили. Мой минимальный результат в этих боях — пять вражеских солдат. Все задания, что мне давали, я выполнял успешно.
— Почему тебя так рано сделали солдатом, а, Боб?
— Не раньше, чем вас.
— Почему?
— Не знаю.
— Знаешь. И я тоже.
— Ну, у меня есть только догадки. Вы, ты… очень хорош. Они это понимают, поэтому подталкивают тебя…
— Почему, Боб?
— Потому что они нуждаются в нас, вот почему. — Боб уселся на пол и поглядел на Эндера снизу вверх. — Мы нужны им, чтобы победить жукеров. Их интересует только это.
— Правильно. И очень хорошо, что ты это понимаешь, Боб. Большинство солдат и командиров в Боевой школе считают, что игра важна сама по себе. Но это не так. Она важна потому, что позволяет учителям вычислять будущих главнокомандующих, которым придется сражаться на настоящей войне. Что же до самой игры, в гробу я ее видел. Что, собственно, и происходит. Они ее гробят.
— Смешно. А мне казалось, гробят нас.
— Мы начали играть на девять недель раньше положенного. Ежедневные сражения. Сегодня — два сражения в день. Боб, я не понимаю, что они творят, но ребята устают, я устаю, а учителя вдобавок начали нарушать правила. Я тут добыл из компьютера старые сводки. Никто не убивал столько врагов, никто не уберег столько своих солдат за всю историю игры.
— Ты самый лучший, Эндер.
Эндер покачал головой:
— Возможно. Но я не случайно получил именно этих солдат. Никому не нужные ветераны и кучка залетных — то еще сочетаньице. Но их собрали вместе — и теперь самый худший мой солдат может командовать взводом в любой армии. Сначала мне подыгрывали, а теперь играют против. Боб, они хотят сломать нас.
— Не смогут.
— Ты очень удивишься, Боб, но… — Эндер коротко вздохнул, как будто его что-то кольнуло или вдруг перестало хватать воздуха.
Боб поднял на него взгляд и понял, что происходит невозможное. Эндер Виггин вовсе не пытался дразниться, нет, Эндер Виггин доверился ему. Чуть-чуть, но доверился. Эндер — человек, и Бобу было позволено увидеть это.
— А может, это ты удивишься.
— Все-таки есть предел количеству хитростей, которые я могу выдумать за один день. Рано или поздно кто-нибудь выкинет что-нибудь совсем неожиданное и застанет меня врасплох.
— Ну и что? Проиграешь разок.
— Это худшее, что может случиться. Я не могу проигрывать. Если я хоть раз…
Он прервался, а Боб не стал настаивать на продолжении.
— Мне нужна твоя голова, Боб. Мне нужно, чтобы ты начал решать задачи, с которыми мы еще не сталкивались. Я хочу, чтобы ты делал то, чего до тебя никто не делал. Пусть даже это будут полные глупости.
— Но почему я?
— В армии Драконов есть солдаты и получше тебя, Боб. Их немного, но все же они есть. Вот только нет никого, кто умел бы думать лучше и быстрее, чем ты.
Боб промолчал. Они оба знали, что это правда.
Эндер протянул ему комп, на экране светилось двенадцать имен. По два-три человека из каждого взвода.
— Выберешь из них пятерых, — сказал Эндер. — По одному от взвода. Это твой отряд особого назначения. Будешь тренировать их во время вечерних занятий. Давай вместе обсуждать твои планы на каждую тренировку. Не сосредоточивайся на чем-то одном. Все равно бо`льшую половину времени твой отряд будет частью всей армии, частью своих взводов. Но он может потребоваться в любую минуту. Когда понадобится сделать невозможное — то, что сможешь сделать только ты.
— Тут все новички, — заметил Боб. — Ни одного ветерана.
— После этой недели, Боб, все мы стали ветеранами. Ты что, забыл рейтинги? В личном зачете из первой полусотни мест сорок наши. Мало того, мы, Драконы, занимаем первые семнадцать.
— А если я ничего не смогу придумать?
— Тогда я ошибся в тебе.
— Ты не ошибся, — ухмыльнулся Боб.
Свет погас.
— Найдешь дорогу, Бобеныш?
— Вряд ли.
— Тогда оставайся здесь. Будешь лежать тихонько — услышишь, как ночью к нам прилетит добрая фея и оставит нам подарочек на утро.
— Еще один бой? Прямо утром? Не сошли же они с ума?!
Эндер не ответил, лишь молча набросил одеяло. Тогда Боб встал с пола и пристроился рядом. Прежде чем уснуть, он придумал с дюжину новых трюков. Эндер будет доволен — все до единого глупее глупого.
12
Бонзо
— Пожалуйста, садитесь, генерал Пейс. Я так понимаю, вас привело ко мне срочное дело.
— В обычных условиях, полковник Графф, я бы не посчитал возможным вмешиваться во внутренние дела Боевой школы. Ваша автономия несомненна, и я прекрасно понимаю, что, несмотря на разницу в званиях, могу только давать советы, а уж никак не приказывать.
— Приказывать что?
— Не нужно играть со мной, полковник Графф. Вы, американцы, умеете строить из себя идиотов, когда считаете нужным. Но меня вы не обманете. Вам известно, почему я здесь.
— А, значит, Дэп все-таки наябедничал.
— Он испытывает… отеческие чувства к учащимся вашей школы. И ему кажется, что ваше безразличие к назревающему в школе конфликту уже нельзя оправдать пренебрежением своими обязанностями, — скорее, это некий заговор с целью серьезно покалечить или даже убить одного из учеников.
— Это школа. Детская школа, генерал Пейс. Я не понимаю, чем мы могли привлечь внимание шефа военной полиции Международного флота.
— Полковник Графф, имя Эндера Виггина хорошо известно наверху. Оно дошло даже до моих ушей. Мне описали его ни больше ни меньше как нашу единственную надежду на победу в грядущей войне. И если его жизнь или здоровье находится в опасности, мне кажется разумным, чтобы военная полиция приняла меры к защите мальчика. А вам?
— Черт бы побрал Дэпа и вас вместе с ним, сэр. Я знаю, что делаю.
— Действительно?
— Лучше, чем кто-либо другой.
— О, это как раз очевидно, поскольку никто не имеет даже отдаленного понятия, чем вы здесь занимаетесь. Вы уже целых восемь дней знаете про то, что самые жестокие ваши «ребятишки» замыслили наказать Эндера Виггина. То есть избить его при первой же возможности. Также вам известно, что некоторые члены этого заговора, например юноша по имени Бонито де Мадрид, обычно называемый Бонзо, не склонны к сдержанности, а скорее наоборот. Таким образом, существует риск, что мозги Эндера Виггина, чрезвычайно важной для международного сообщества персоны, будут размазаны по стенам вашей треклятой космошколы. И вы, зная обо всем вышеперечисленном, намерены…
— …Ровным счетом ничего не предпринимать.
— Вы, разумеется, осознаете, насколько это нас удивляет.
— Эндер Виггин попадал в такие переплеты и раньше. Внизу, на Земле, когда у него забрали монитор, и потом, когда компания ребят постарше…
— Слушайте, я не полный невежда. Я просмотрел его досье. Эндер Виггин довел этого вашего Бонзо до ручки. А здесь нет военной полиции, чтобы навести порядок. Это категорически неприемлемо.
— Когда Эндер Виггин примет командование нашими флотами, когда от его решений будет зависеть существование всего человечества, сможет ли военная полиция прийти ему на помощь, если он влипнет по самые уши?
— Не вижу связи.
— А она очевидна: Эндер Виггин должен верить, что ни при каких обстоятельствах и ни за что на свете ни один взрослый даже шагу не сделает, чтобы помочь ему. Он должен всем сердцем верить, что может опираться только на себя и других детей. Если мы не сумеем этого добиться, он так и не достигнет пика своих способностей.
— Он также не достигнет этого самого пика, если его убьют или искалечат.
— Ну, это вряд ли.
— Почему бы вам просто не перевести Бонзо? Кстати, пора бы уже.
— Потому что Эндер знает: Бонзо замыслил убийство. Если мы сейчас переведем Бонзо, Эндер поймет, что мы спасаем его. Черт побери, Бонзо не такой уж хороший командир, чтобы повышать его раньше срока.
— А другие дети? Мы не можем заставить их помочь Эндеру?
— Посмотрим, что получится. Главное — никаких лишних движений. Это мое первое, последнее и единственное решение.
— И да поможет вам Бог, если вы не правы.
