Лоис Буджолд - Барраяр
Тот, которого он назвал майором, полез в боковой карман и достал оттуда кожаный кисет. - Хотите жевательного листа, генерал? Жуется лучше козлятины, хоть и не так долго.
Петр просветлел. - О! Буду весьма признателен. Но не весь кисет, а половину, старина. - Он запустил руку в мешочек и, вытащив оттуда добрую половину прессованной плитки из сушеных листьев, затолкал их в нагрудный карман куртки. Кусочек он сразу положил за щеку и с кивком благодарности вернул кисет. Жевательные листья были мягким стимулятором; в Форбарр-Султане Корделия никогда не видела, чтобы граф к нему прибегал.
- Береги лошадей м'лорда, - без особой надежды напутствовал Эстергази сержанта Ботари. - Не забывай, это не машины.
Ботари проворчал в ответ что-то неразборчивое, и граф с Эстергази пустили своих лошадей вниз по тропе. Через несколько минут они скрылись из виду. Настала глубокая тишина.
Глава 12
Майор удобно устроил Грегора у себя за спиной, в мягком гнездышке между скаткой и седельными сумками. Корделии предстояло еще раз вскарабкаться в это пыточное устройство для людей и лошадей, именуемое седлом. Без Ботари она бы с этим ни за что не справилась. На этот раз поводья взял майор, и его лошадь пошла бок о бок с Розой, так что поводья он почти не дергал. Ботари, замыкающий строй, бдительно поотстал.
- Итак, - произнес старик наконец, - стало быть, вы и есть молодая леди Форкосиган.
Корделия, помятая и замызганная, отчаянно попыталась улыбнуться. - Да, Э-э, майор, вашего имени граф Петр не упомянул…
- Эймор Клийви, миледи. Но народ в горах зовет меня просто Кли.
- И, гм… кто вы? - Если только не горный дух, которого Петр заклинаниями вызвал из-под земли.
Старик улыбнулся, хотя из-за состояния его зубов это производило скорее жуткое, чем приятное впечатление. - Я - Имперская Почта, миледи. Каждые десять дней я объезжаю здешние горы вокруг Форкосиган-Сюрло. Уже подросли и дети тех детей, которые знают меня только как Кли-почтовика.
- Я думала, почту сюда возят на флаерах.
- Доставляют - да. Но флаер не полетит в каждый дом, а только на пункт раздачи. Личные услуги нынче в чести. - Он сплюнул, то ли в возмущении, то ли просто избавляясь от пережеванного листа. - Если генерал придержит за мной это место еще два года, я дослужу последнюю двадцатку и буду трехкратным ветераном. В отставку-то я вышел на дважды двадцать.
- И из каких войск, майор Клийви?
- Из Императорских Рейнджеров. - Он застенчиво покосился на нее, ожидая реакции, и нее обманулся: брови Корделии уважительно приподнялись. - Я не техником был, а глотки резал. Вот почему и не поднялся выше майора. Начал я в этих самых горах, в четырнадцать - когда мы с генералом и Эзаром играли в кошки-мышки с цетагандийцами. А в школу после этого так и не пошел. Только на армейские курсы. И рано ли, поздно, но Служба оставила меня позади.
- Но не совсем, - заметила Корделия, оглядывая дикую, явно безлюдную местность
- Да уж… - Старик поджал губы и задумчиво вздохнул, с беспокойством покосившись через плечо на Грегора.
- Петр рассказал вам, что случилось вчера днем?
- Ага. Я-то выехал с озера позавчера утром. Всю потеху пропустил. Должно быть, новости догонят меня до полудня.
- И… только новости, никто больше?
- Поживем - увидим. - Он подумал и нерешительно добавил: - Вам бы переодеться, миледи. А то вон та надпись здоровенными черными буквами прямо над нагрудным карманом - "Форкосиган Э." - выдает вас с головой.
Пристыженная Корделия окинула взглядом куртку от черной полевой формы Эйрела.
- Да и ливрея милорда бросается в глаза не хуже флага на флагштоке, - прибавил Кли, оглянувшись на Ботари. - Но если переоденем вас как надо, у нас будет шанс уехать. Чуть погодя я посмотрю, что можно будет сделать.
Корделия совсем обмякла, живот в предчувствии отдыха многозначительно заныл. Убежище. Но чего оно будет стоить тем, кто его предоставит? - Вам грозит опасность из-за того, что вы нам помогаете?
Клочковатая седая бровь приподнялась. - Быть может. - И судя по тону, вопрос был закрыт.
Она измучилась думать об одном и том же. Нужно срочно на что-то переключиться, если она хочет быть полезной своим спутникам, а не навлекать на них новую опасность.
- Эти ваши жевательные листья. Они бодрят, как кофе?
- О, куда лучше кофе, миледи.
- А можно мне немножко? - Она невольно понизила голос, застеснявшись; быть может, просьба эта чересчур личная?
Кли расплылся в ироничной усмешке. - Только деревенщины вроде меня, жуют листья, миледи. А хорошенькие фор-леди из столицы ни за что не станут пачкать ими свои жемчужные зубки.
- Я не хорошенькая, не леди и не из столицы. А за чашку кофе я сейчас убить готова. Так что я рискну.
Кли бросил поводья на шею своей ровно бредущей лошади, полез в карман синей/серой куртки и достал кисет. Не слишком чистыми пальцами он отломил кусочек плитки и протянул Корделии.
Мгновение она глядела с сомнением на темную лиственную массу на своей ладони. "Никогда не бери незнакомой органики в рот, пока ее не проверят в лаборатории". Она кинула кусочек в рот. Листья были спрессованы в брикет с помощью небольшого количества кленового сиропа, но после того, как слюна унесла первую ошеломляющую сладость, вкус оказался вяжущим и с приятной горчинкой. Он словно смыл изо рта скопившийся за ночь налет и принес настоящее облегчение. Корделия выпрямилась.
Кли поглядел на нее изумленно. - Так кто вы такая, инопланетница и не-леди?
- Я была астрокартографом. Потом капитаном экспедиции. Затем солдатом, военнопленной, беженкой. Потом - женой и матерью. А кем я стану дальше - не знаю, - призналась она честно, но неразборчиво, потому что рот был набит листьями. "Боже, только не вдовой".
- Матерью? Я слышал, что вы ждали малыша, но… разве вы его не потеряли из-за солтоксина? - Он недоуменно поглядел на ее талию.
- Не совсем. Он еще может побороться за жизнь. Хотя шансы такие неравные: весь Барраяр против него одного… Он родился преждевременно. С помощью хирургической операции. - Она решила, что про маточный репликатор объяснять не стоит и пытаться. - Он в Имперском госпитале. В Форбарр-Султане. И все, что я знаю: столица захвачена мятежными войсками Фордариана…
Она вздрогнула. Лаборатория Ваагена засекречена, она не должна привлечь ничьего внимания. С Майлзом все хорошо, хорошо, хорошо. Единственной трещинки в броне уверенности хватит, чтобы ее истерика выплеснулась наружу. Эйрел… он-то о себе позаботится. Ну, как же его смогли так застать врасплох? Нет сомнения, СБ заражена изменой. Там нельзя доверять никому. И где сейчас Иллиан? Не может выбраться из Форбарр-Султаны? Или он - предатель, человек Фордариана? Нет… В бегах, скорее всего. Или в изоляции. Как Карин. Как Падма и Элис Форпатрилы. В бегах наперегонки со смертью…
- До госпиталя никому дела нет, - заметил Кли, наблюдая за ее лицом.
- Я… да, верно.
- А зачем вы приехали на Барраяр, инопланетница?
- Хотела иметь детей. - Безрадостный смешок сорвался с ее губ. - У вас есть дети, Кли-почтовик?
- Нет, насколько я знаю.
- Мудрый человек.
- Ох… - выражение лица у него стало отрешенным. - Не знаю. С тех пор, как умерла моя старуха, никто меня не беспокоит. Знавал я людей, у которых из-за собственных детей были сплошные неприятности. Эзар. Петр. Только не знаю, кто зажжет приношение на моей могиле. Племянница, наверное.
Корделия покосилась на Грегора, прислушивающегося к разговору с седельной сумки. Мальчик уже подносил огонь к гигантскому поминальному костру Эзара; его руку в тот момент поддерживал Эйрел.
Дорога пошла в гору. Четыре раза Кли съезжал на боковые тропки, пока Корделия, Ботари и Грегор пережидали вне пределов видимости. Из третьей отлучки он вернулся с узлом, где оказались старая юбка, пара поношенных штанов и немного овса для усталых лошадей. Корделия, которой так и не удалось согреться, натянула юбку прямо поверх старых бетанских брюк. Ботари сменил свои приметные коричневые с серебряным лампасом форменные брюки на горские обноски. Штаны оказались ему слишком коротки, не доходя до лодыжек и придавая зловещий вид пугала. Мундир Ботари и черная куртка Корделии были свернуты и отправились в одну из пустых седельных сумок. Проблему с потерянной сандалией Грегора Кли решил просто: снял с него вторую и разрешил идти босиком; слишком дорогой костюмчик мальчика скрыла огромная мужская рубашка с закатанными рукавами. Мужчина, женщина и ребенок - изможденная семейка горских оборванцев.
Они добрались до перевала Эйми и начали спускаться вниз. На обочине дороги Кли то и дело поджидали местные; им он передавал сообщения устно, причем умудрялся отбарабанить запомненное, как показалось Корделии, слово в слово. Почтовик раздавал бумажные конверты и дешевые звуковые диски, на который голос искажался до металлического тембра и был почти неразличим. Дважды он задерживался прочесть письмо вслух, поскольку получатель был неграмотен, а один раз за письмом пришел слепой, которого вела маленькая девочка. Каждый встречный заставлял Корделию дергаться. "Не предаст ли нас этот тип? За кого нас приняла эта женщине? Хорошо, что хоть слепой не может нас описать…"
