Вторые (СИ) - Лей Влад

— Мы хотим их увидеть! — заявил я.

— Исключено. Никаких контактов с находящимися в карантине людьми. И вам я тоже не позволю гулять по палубе, пока не удостоверюсь…

— Честер! Надо что-то делать. Марлин истечет кровью! — Митчелл заметно нервничал.

«Техник» он или не «техник», но когда людей вокруг тебя, даже тех, кого ты считаешь врагами, становится все меньше, а инопланетных тварей все больше, то начинаешь бояться, что останешься один…

Я его понимаю, но…неожиданная встреча с однофамильцем насторожила меня. Этот тип сидит здесь, ни хрена не делает, да еще и нас хочет по «камерам» запереть, как это уже сделал с нашими товарищами, пришедшими сюда ранее. Не позволяет нам их увидеть. Подозрительно…очень подозрительно.

Может, он зараженный, и поэтому параноит? Или же вообще «пробудившийся», в смысле псих. Оказаться запертым непонятно где, да еще психом, совершенно не входит в мои планы.

Будь я один — попросту послал бы его на хрен, и дело с концом. Что он мне сделает? Ничего. А вот я сделаю. Рано или поздно доберусь до мостика…

Но Марлин…если я сейчас полезу в бутылку — она умрет. Найти медотсек сам я-то смогу, но на это потребуется время. Плюс Айзек, вздумай мы отказаться от «сотрудничества», начнет ставить палки в колеса — возле каждой двери, ведущей в коридор или отсек, придется ковыряться, чтобы вскрыть ее.

А Марлин терять чертовски не хотелось. Она врач — с ней шансы на выживание значительно выше, чем без нее. Еще и до кучи умеет «вырезать» из человека паразитов. Она очень полезна, она должна выжить!

Черт…

— Хрен с тобой, — наконец, решил я, — у нас раненая. Ей как можно быстрее нужна помощь! Нужен медотсек.

— Оставьте ее там. Идите в коридор, куда я указал. Как только вы будете в отдельном помещении и я смогу убедиться, что вы не навредите ей — сам приду и помогу, отнесу в медотсек и окажу всю необходимую помощь.

— Но…

— Вы сейчас зря тратите время! Либо вы делаете, как я сказал, либо она умрет.

‒ Покажись! Я хочу увидеть твое лицо!

— Зачем?

— Хочу убедиться, что ты человек.

— Монстры не разговаривают.

— Смотря, какие монстры.

— Вы тратите время.

— Покажись!

— Я не могу. Здесь нет камеры, а пока я дойду до вас, пока вернусь назад к пульту… У меня есть доступ не ко всем терминалам. Я всего лишь инженер дежурной смены…

Происходящее мне нравится все меньше, однако Митчелл начал давить на мозг, плюс Марлин явно становилось хуже. Майя вроде начала приходить в себя, и ей тоже нужна была помощь. Да вашу ж мать!

— Ладно! — рявкнул я, и бросил Митчеллу: — Идем! Быстро!

— А Майя?

Вместо ответа я подскочил к ней, подхватил под руку. Митчелл быстро сообразил, что я делаю, и поднырнул под вторую руку. Вместе мы потащили ее к открывшимся дверям, ведущим в коридор.

От зала, где мы были, по коридору пришлось пройти метров двадцать, таща на себе Майю. А далее мы обнаружили слева открытую дверь, ведущую в какое-то большое помещение.

Тут же из динамиков раздался голос Айзека:

— Один останется здесь.

— Один? — возмутился я. — Почему один?

— Потому что это карантин. Смысл держать вас всех вместе? А что, если кто-то один заражен, а остальные нет? Что тогда?

— Тогда надо… — начал я, но Митчелл вмешался:

— Хрен с ним! — зло шепнул он. — Ты же видишь, с ним спорить бесполезно!

— А вдруг он нас всех по одному перебьет? Вдруг только для этого он и хочет, чтобы мы все в разных отсеках были?

— Ты уже согласился на его условия, — напомнил Митчелл, — так чего снова артачиться?

— Потому что он придумывает каждый раз новые геморрои, — ответил я, — то в карантин идите, то теперь по одному расходитесь. Дальше что? А если он нас вообще не выпустит, так и будет держать взаперти?

— Тогда и будем думать. И взаперти сидеть не будем, не бойся.

Я удивленно уставился на него, но Митчелл лишь подмигнул мне, мол, я знаю, что делаю.

Блин, с каждой минутой все лучше! Сначала гоняются твари, теперь попали к какому-то параонику, а сейчас мне нужно надеяться на «техника»? Пха!

Но в одном он прав — уже поздно сдавать назад.

Хрен с ними со всеми! С офицерским доступом я точно смогу выбраться из любого отсека. Но «рассекречиваться» вот так сразу я не собирался, во всяком случае, не выяснив, кто этот Айзек, что он делает, какие у него планы, и один ли он вообще? Может, их тут группа.

А может, они все «техники»?

Я подозрительно уставился на Митчелла. Нет, вряд ли. Если бы они были заодно, смогли бы как-то «опознаться», то и не нужно было бы устраивать все эти танцы…

Я кивнул, соглашаясь.

Мы с Митчеллом затащили внутрь отсека Майю, уложили ее на один из диванчиков (отсек оказался чем-то вроде «зала отдыха» или обзорной галереи с лавками, маленькой оранжереей и большими панорамными окнами, сейчас закрытыми защитными панелями).

Тут же вышли в коридор, а дверь за нами закрылась.

Еще несколько метров по коридору и очередной отсек. В него направился Митчелл, сделав мне знак: «все будет хорошо».

Угу, конечно. Вот как раз на тебя я и буду рассчитывать!

Далее я уже пошел один.

«Мой» отсек или, скорее, заготовленный для меня отсек, был жилым, рассчитанным на трех человек. Так понимаю, здесь должны были жить члены дежурной смены, сгинувшие неизвестно куда.

Вот, к слову, крайне интересный вопрос: куда они делись? Думаю, однофамилец сможет ответить мне на него, и я его обязательно задам.

Едва я зашел в отсек, как дверь у меня за спиной закрылась.

— Сними свой скафандр, оставь у двери.

— Еще что? — ехидно поинтересовался я, но собеседник иронии не понял.

— Оружие и одежду тоже там оставь. Я принесу все новое.

— Оружие?

— И одежду.

— Вот что, друг, — заявил я, — ты хотел, чтобы мы все посидели в карантине — мы посидим. Насчет всего остального речи не было.

— Теперь есть.

— Тогда иди в задницу! — мне вконец надоела эта наглость.

— Вдруг ты заражен, останешься в скафе, а я этого даже не увижу и…

— Я сниму шлем. Лицо мое будет видно, этого достаточно, — отрезал я. — Одежка моя меня всецело устраивает, а оружие уж тем более тебе никто не отдаст, так что все, разговор закончен! Займись нашими ранеными, и далее к тебе будет несколько вопросов… Сутки на карантин, я надеюсь, хватит?

— Хватит, — в голосе собеседника явно звучало недовольство, но ничего, переживет.

— Ну и все тогда!

— Скаф и оружие…

— Я сказал — разговор закончен! Мало ли, что может случиться. Я не хочу остаться вообще без защиты.

— Я тебе ее гарантирую.

— Кто ты такой? Я тебя вообще не знаю! А даже если бы и знал — плевать! В нынешней ситуации надеяться можно только на себя, и я себя всем необходимым обеспечил, поэтому ничего отдавать не буду. До встречи через сутки!

Собеседник то ли просто решил не спорить, поняв, что это бесполезно, то ли пошел думать над новыми аргументами. Как бы то ни было, но ответа от него никакого не последовало.

Я остался один, подошел к двери и проверил — закрыто. Открыть можно либо снаружи, либо удаленно.

Уже успокоившись, я отошел вглубь отсека, и тут же развалился на одной из коек. Устроившись поудобнее, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию.

А обдумывать можно было долго и нудно, так и не найдя не то что какого-то решения, а даже не прояснив хотя бы для себя все.

Как это сделать, если ты не владеешь фундаментальной, первичной информацией, проще говоря — ни хрена не знаешь?

Да, этого типа, что тут засел, я не просто невзлюбил или не доверял ему. Я его, скажу откровенно, подозревал, и уже прямо-таки ненавидел. Чересчур мутный, опасливый и…да хватит и этого!

Вопрос, почему же я пополз сам в «тюрьму»? Просто на тот момент я мог либо прорываться с боем, что с большей вероятностью привело бы к смерти Марлин, либо же дать посадить себя «на карантин», и попытаться спасти Марлин.

Есть, правда, одно «но»: если Айзек задумал пакость, закрыл меня и моих товарищей, и он уверен, что мы ничего не сделаем и выйти не сможем — его ждет бо-о-ольшое разочарование: выйти я как раз могу. Дверь проверил — есть возможность удаленного доступа, аварийного открытия или…как я успел убедиться, открытия с помощью моих «офицерских прав». Просто великолепно!