Л. Граф - Смертельный отсчет
Зулу бросил свою часть защитного костюма на пол.
– Ерунда. Когда ты окажешься снаружи, то для передвижения совсем не нужны физические усилия.
Он говорил с таким волнением и злостью в голосе, что Чехов почти физически ощутил всю боль и тревогу, переживаемые его другом.
– Я помогу тебе надеть костюм, – умоляющим голосом настаивал Зулу. – Я знаю, что это не будет...
– Зулу, не надо. – Чехов протянул руку, собираясь ладонью закрыть рот Зулу, но вместо этого схватил друга за плечо. – Кто-то должен остаться здесь, – четким голосом произнес он, – и нам не найти справедливого и честного способа решить, кто это будет. Пожалуйста .. – он крепче сжал руку на плече Зулу, как бы пытаясь вложить в это движение всю свою уверенность и решимость. – Ты же не хочешь, чтобы я оглушил тебя и насильно запихнул в этот костюм.
– Все ясно... – Хаслев неуверенной походочкой выбрался из своего угла, одной рукой потянул за собой Зулу, а другой стал поднимать Ухуру на ноги. – Вы же четко поняли, что он сказал – этот человек сам решил остаться. Давайте уходить!
Зулу резким движением высвободился.
– А ты, кстати говоря, пока еще не прирос к этому костюму, – презрительно процедил он, – и мы быстро сможем стащить с тебя скафандр.
Хаслев испуганно прижал усики к голове и замолчал. Предоставив Зулу выяснять отношения с андорцем, Чехов повернулся и протянул Ухуре брюки от защитного костюма.
– Одевайся, – ласковым голосом предложил он.
Лицо девушки было в этот момент спокойным и бесстрастным, несмотря на катившиеся по ее щекам слезы.
– Мы пришлем кого-нибудь за тобой.
– Я на это и рассчитываю. – Чехов стал вытирать ее мокрое от слез лицо, чувствуя при этом, что сердце готово выскочить из груди от охватившего его чувства безысходности.
– Я не хочу умирать, – шепотом признался он.
Ухура повторила движение Чехова. Протянув к нему руки, она стала гладить его по лицу маленькими нежными ладошками.
– А я не хочу оставлять тебя здесь.
– У меня, быть может, остается еще несколько часов до того, как исчезнет защитное поле.
В этих словах была и правда, и ложь одновременно. Правда, – потому что вероятность затяжного исхода действительно существовала. Ложь, – потому что сам Чехов не верил в такую возможность. Он осторожно убрал руки девушки от своего лица и задержал их в своих ладонях.
– Если не будет иного выхода, я попробую починить один из этих скафандров и без промедления последую за вами. Я обещаю.
Зулу с угрюмым и подавленным видом наклонился, чтобы поднять с пола рукава для своего скафандра.
– Я хочу, чтобы ты знал, – сурово произнес он, – мне совсем не по душе твой план.
Чехов сумел ответить легкой, почти беззаботной улыбкой:
– Признаюсь, я и сам не в восторге от этого.
По мере своих сил, действуя одной рукой, Павел помог друзьям облачиться в скафандры. Ухура с несчастным видом кивала в ответ на его успокаивающие слова. По непривычно мрачному и беспомощному молчанию, с которым Зулу дал себя одеть, Чехов понял, насколько тяжело его приятелю в сложившейся ситуации. Чехов понимал, что надо придумать какой-то способ успокоиться самому и успокоить товарищей. Но такого способа он не нашел, а потому стал действовать хорошо знакомым и привычным методом – полностью сосредоточился на выполнении нужных в данный момент практических действий, совершенно не задумываясь о будущем. Чехов отправился в переднюю часть челнока, достал свой фазер, лежавший у консоли рулевого, и протянул его Зулу.
– Возьми это с собой, – сказал он. Затем добавил, кивая в сторону Хаслева:
– И не доверяй этому типу. Он того не стоит.
В прозрачном щитке шлема Зулу расплывчато отражались окружающие предметы, однако Чехов разглядел, что лицо друга помрачнело и приобрело нездоровый серый оттенок. Не поднимая глаз, Зулу протянул руку, чтобы взять поданный ему фазер, но вместо этого крепко схватил Чехова за запястье и резко прижал лейтенанта к себе в порывистом объятии.
Чехов закрыл глаза, стараясь побороть распиравший грудь страх, от которого его голос сделался необычно ворчливым и недовольным.
– Скоро еще увидимся, – пообещал он.
– Да, я тоже надеюсь на это.
Говорить было уже не о чем. Они молча отстранились друг от друга. Зулу решительно повернулся и повел Ухуру и Хаслева к воздушному шлюзу. Чехов стоял, прижимая ладонь к порталу, и наблюдал, как из крошечной кабинки с шипением откачивался воздух, после чего беззвучно открылась дверь, ведущая в космос. Там было очень холодно. И темно. И пусто. Решительности и деловитости Чехова хватило еще надолго – ровно до того момента, когда вновь закрылась внешняя дверь шлюза и товарищи уже не могли его видеть. Тогда он опустился на колени и прижался головой к стенке воздушного шлюза, мучительно соображая, что ему теперь делать.
За бортом их встретил черный бесконечный океан космической пустоты, украшенный одними лишь безмолвными и холодными огоньками далеких звезд. Выбираясь из воздушного шлюза "Хоукинга", Зулу смело шагнул навстречу звездам и сразу же крепко стиснул зубы, охваченный внезапно острым чувством потери собственного веса. Он рассчитал свое последнее движение так, чтобы толчок ноги позволил ему медленно отплыть от челнока, и старался не сводить глаз с ровного свечения ближайшей туманности, пока не привык к ощущению вечного падения.
– Зулу, – из коммуникатора в шлеме раздался спокойный голос Ухуры. Казалось, она прошептала ему на ухо. – Ты меня слышишь?
– Я слышу тебя. – Рулевой согнул руки в локтях, а ноги слегка поджал так, словно сидел на стуле. Такую позу он всегда принимал в безвоздушном пространстве. Зулу начал продвигать правую руку к грудной пластине, но затем вспомнил, что все еще сжимает фазер. Тогда он стал поднимать левую руку, собираясь включить реактивный двигатель. Мощная струя сжатого газа беззвучно взорвалась у него за спиной в жесткой двигательной части скафандра и, вырвавшись из сопла, толкнула Зулу в сторону туманности, которую он избрал для себя ориентиром.
– Установите тягу на максимальную скорость! – приказал он своим спутникам. – Энергии должно хватить на то, чтобы вынести нас из зоны взрыва.
– А если не хватит? – с опаской спросил Хаслев.
Зулу глубоко вздохнул, и на мгновение закипевшая в нем ненависть к андорцу вышла из-под контроля:
– Тогда мы запустим тебя обратно к челноку и воспользуемся отдачей, чтобы самим улететь подальше!
– Зулу, – в голосе Ухуры не было и тени упрека, только забота и предостережение. – Когда люди пытаются спастись, улетая далеко в открытый космос, то жизнь каждого висит буквально на волоске и эмоционально реагировать на какие-то замечания – просто роскошь.
– Я знаю.
Зулу не оглянулся в ее сторону и по-прежнему старался не сводить глаз с мерцающего вокруг них звездного купола. Он заставил себя распознавать все звездные системы, какие только мог припомнить, чтобы не возвращаться в мыслях к челноку, исчезающему у него за спиной. Зулу отыскал Денеб, ярчайшую звезду первой величины, и ее спокойного спутника – бело-голубой Колос. Немного дальше за ними сиял ни с чем не сравнимый Антарес, по обе стороны от него просматривались Бета Центавра и Акернар...
– Зулу! – Теперь это был настоящий голос Ухуры – живой и чувственный, в котором сомнение переплеталось с радостным предвкушением. – Мне кажется.., по-моему, я слышу "Энтерпрайз"!
Рулевой охнул и придвинул подбородок к коммуникатору, настраиваясь на высокую чувствительность приема. Немедленно вся полоса субпространственного радио оказалась засоренной пугающе-громким статическим шумом, источник которого был так близко, что не оставалось никаких сомнений – помехи шли от поврежденного сверхсветового сердечника челнока. Однако на фоне этого шума Зулу разобрал нарастающий по мощности сигнал, идущий на знакомой частоте поиска. Вслед за этим звуком донеслось неразборчивое бормотание. От огорчения Зулу простонал:
– Но я не могу разобрать, что они говорят!
– Что-то насчет потерянного с нами контакта. – Ухура умолкла. Зулу затаил дыхание, побаиваясь, что даже самый легкий звук по каналу коммуникаторной связи может помешать ее приему. – И о продолжении полета на импульсных двигателях...
Затем далекий голос стал ослабевать и совсем исчез, заглушенный усилившимся статическим треском от "Хоукинга". Зулу расслышал, как Ухура раздраженно произнесла:
– Больше я ничего не смогла разобрать.
– Продолжать полет на импульсных двигателях. – Рулевой стал успокаивать сам себя, унимая бурный всплеск возрождающейся надежды. – Интересно, кого они имели в виду, нас или их самих?
В ответ до него донеслось удивленное восклицание Ухуры:
– Да разве же они могут лететь, имея пробоину в корпусе "Энтерпрайза"!
