Фредерик Пол - Восход Чёрной Звезды
Юп чувствовал себя на седьмом небе от счастья! Он оказался наедине с Настоящей Американкой в набрюшной сумке Молнии!
Миранда тоже едва не визжала от восторга. Ничего подобного она в жизни не испытывала. Все, что она видела, казалось поразительным и необычным. Даже фермы совсем не такие, как на Земле, ведь земляне не делят свою планету с существами вроде урней. Ее приводили в восторг самые банальные вещи, какие только попадались на глаза: стадо чернильников, вытянувшееся по дну узкого оврага, или свободные верховые птицы, охотящиеся за птичьими стаями.
— Ты когда-нибудь совокуплялась в сумке птицы? — поинтересовался он великодушно. — Нет, естественно, ты ведь ни разу на верховой птице не летала. Сейчас я покажу тебе, как это делается. Нужно…
И Юпитера ожидал еще один сюрприз! Миранда не желала с ним совокупляться. Не только в набрюшной сумке Молнии, в воздухе, что Юпитер мог понять — хоть и забавно, но не особенно удобно, — нет, она вообще не хотела с ним заниматься любовью. В принципе. Во всяком случае, так сказала. Заявила, что она «девственница», чем повергла Юпитера в шок — он не поверил собственным ушам и даже испытал некоторое отвращение при мысли, что сестрица намеренно сохраняет девственность. Зачем? К чему?
Зато поговорить Миранда была не прочь. Нет, не поговорить даже, потому как о Земле она весьма сухо и скупо рассказывала, несмотря на все невероятное любопытство Юпитера. Сдержанность Миранды наводила на мысли о том, что тема эта не очень ей по душе, словно она что-то стремилась скрыть от Юпитера, хотя он терялся в догадках — что же здесь скрывать? Юпитер уже пожалел, что связался с американской сестрицей и, раздосадованный, возжелал даже, чтобы полет поскорее подошел к концу. Ничего другого не оставалось, как смириться и отвечать на вопросы Миранды.
— Потому что таковы условия протокола, — объяснила она. — Правильно? Сначала мы узнаем все, что можно узнать о вас и о Мире. Потом мы обсудим положение, и президент обратится к вам с воззванием.
— Неужели ты совсем ничего мне не расскажешь? — спросил Юпитер обиженно.
— Нет, не могу. И не стала бы. Так, а теперь ты мне расскажи: откуда взялись здесь люди?
— Мы — потомки экипажа межзвездной экспедиции. Откуда же еще?
— Вы все? Но на корабле было человек пятьдесят — шестьдесят, как я слышала.
— Гм, значит дело было так, — сказал Юпитер, выстраивая в определенном порядке все, что он помнил о великой истории Первопоселенцев. — Да, ты права. Но они, понимаешь, собирали сперму и оплодотворенные яйцеклетки, замораживали… — Настроение начало подниматься. Юп увлекся рассказом. Ему нравилась роль лектора, пусть даже он рассчитывал на удовольствие иного плана, и время однообразного скучного полета проходило быстрее.
Вопросов у Миранды был целый вагон и тележка в придачу.
— А сколько вас теперь здесь живет?
— О, черт, Миранда, кто же считает? Ну, приблизительно тысяч восемь с половиной.
— А сколько мужчин?
Он сделал паузу, нахмурившись и, тем временем, слегка дернув соски Молнии вверх, потому что Молния заприметила стайку птичек над лесом впереди, и он решил заблаговременно ее приструнить.
— Пятьдесят — около того. Взрослых, я имею в виду, старше четырнадцати. Обычно в одном гнезде один мужчина, а гнезд у нас ровно столько.
— Пятьдесят мужчин, — задумчиво протянула Миранда. — Пятьдесят мужчин и 8450 женщин, и у каждой плодородное, щедрое чрево. И все женщины постоянно беременны?
— Ну, нет… в среднем, раз в год. Иногда целый год ждут новой имплантации. А некоторые, вроде моей Мать-сестры, — но их немного, — они вообще детей не рожают.
Она понимаешь, женилась, и хочет быть отцом, а не матерью…
— Боже! — ахнула Миранда, когда Юпитер объяснил ей, как Мать-сестра, взяв собственную яйцеклетку, оплодотворяет ее спермой безымянного донора из хранилищ, а потом пересаживает своей «жене».
К этому времени они почти подлетели к первому в их маршруте гнезду.
Шахтерские гнезда, гнезда-фермы, гнезда-фабрики, гнезда — учебные центры — всего их было пятьдесят, и все гнезда хотели, чтобы президент и его спутники побывали у них в гостях. Не просто хотели, а требовали. Настоятельно требовали. Никаких возражений даже слушать не желали. Разумеется, удовлетворить запросы всех гнезд было выше человеческих сил, а кроме того, участники делегации, вроде Юпа, то и дело получали послания из родных гнезд или от друзей и прочих; все они умоляли, требовали, увещевали: «Юп, старина, не подведи! Ты ведь можешь их уговорить, если захочешь!». А Юп уже ничего не хотел. Усталость брала свое.
Конечно, ему еще далеко было до полного изнеможения, в которое пришли Настоящие Американцы. Через три дня путешествия юная Миранда оказалась на грани нервного срыва, едва удерживаясь от того, чтобы не впасть в истерику из-за усталости и напряжения, и преимущественно (что Юпа неизменно поражало) оттого, что ей приходилось отбивать атаки мужчин, из самых теплых и благородных побуждений предлагавших ей переспать.
Почему же, ради Мира, не желала она совокупляться?
В отсутствие Миранды Юп часы напролет обсуждал эту странность с остальными мужчинами, со старшими сестрами, с урнями, со всяким, кто готов был его выслушать. Все они были ошарашены не меньше, чем сам Юпитер: где вы видели женщину (исключая чудачек вроде Нэнси-Ар), которой не нравилось бы время от времени почувствовать внутри себя мужской пенис? И как можно чаще, по правде говоря?
В обществе Миранды Юпитер часы напролет обсуждал ту же самую тему, пока, побагровев от гнева, она не запретила ему раз и навсегда задавать подобные вопросы, пригрозив вышвырнуть Юпитера из группы.
В школе, на уроках биологии, Юпитер изучал размножение жуков-кусак, крошечных теплокровных созданий, наподобие скорпионов, которые спаривались раз в жизни, после чего самец заползал в чрево самки и жил там, слепой, безмозглый, потерявший способность передвигаться, до тех пор, пока не умирала самка, и он с нею.
Обряды, сопровождающие сексуальную жизнь Настоящих Американцев, представлялись Юпу даже более странными, отталкивающими и не поддающимися разумению. Довольно времени ушло, прежде чем он выявил определенные закономерности, и, прояснив картину, сам отказался в нее верить. Миранда хотела совокупляться с Кастором и больше ни с кем. (Уму непостижимо!) Кастор, как правило, совокуплялся с Делилой, но был не прочь заняться любовью с Мирандой, или любой сестрицей-янки, или даже с древесным стволом, честно говоря. Но Делила держала его на коротком поводке. Делила спала исключительно с Кастором и злобствовала, если Кастор проявлял интерес к Миранде или какой-нибудь сестрице-янки. (Нет сомнений, что дерево вызвало бы у нее аналогичную реакцию.) В конечном итоге она была обречена на поражение в этом соревновании, но, с другой стороны, к чему столько напрасных усилий и эмоций?
Как все это странно и непонятно!
Странности поведения гостей не ограничивались сексуальной сферой — наоборот, это была лишь верхушка подводной горы. Ведь Юпа преимущественно интересовал образ жизни Настоящих Американцев, и занятия любовью составляли только часть его. Ответом на все его вопросы было упрямое молчание. Трое гостей во многом друг с другом не соглашались, зачастую точки зрения на многие вещи были у них противоположными, но если речь шла о Земле и о том, как живут на ней люди — здесь они проявляли завидное упорство и единство мнений. Сначала они узнают, что собой представляет Мир, и только после расскажут о Земле. И ни минутой раньше. В заранее подготовленном обращении президента о Земле ничего конкретного не было сказано. И по-прежнему земляне держали языки за зубами, ничего не прибавляя к «ничего».
Зато вопросы они задавали — еще сколько! Их интересовало практически все. Например, Миранда озадаченно спросила: «Где вы, янки, откопали все эти тупые имена?» Трудно поверить, что она сама не догадалась! Разве все эти имена не принадлежали величайшим героям древности — не только американским, но и иностранным, реальным и легендарным, мифическим? Улисс, Аякс, Роберт Э. Ли и Пикетт, Джон Уэйн, Тор, Бригэм Янг[20] и — естественно! — Юпитер. Почему они выбрали именно эти имена? Ну, как почему? Потому что все они были героями, неужели не понятно! А иначе — зачем? Все мужчины-янки Мира носили имена героев. И чтобы стать героями, им не хватало только повода.
А откуда взяли свои имена урни? Разумеется, из того же источника — с тем небольшим отличием, что урни, не будучи янки по рождению, стали патриотичнее самих патриотов. Они брали себе имена только величайших государственных деятелей Америки: Эйб Линкольн, Джордж Вашингтон, Франклин Д. Рузвельт…
— Но какого дьявола они шепелявят? — пожаловалась Миранда. — Почему они не могут собственные имена вразумительно произносить? Ведь по-английски урни говорят отлично.
