Андрей Ливадный - Процион
– Мари… Нам нужно снова попасть в город.
– Зачем? – Она вполне понимала состояние Яна, и тем осторожнее ей приходилось относиться к внезапным требованиям любимого.
Хотя, разве она, совершая большинство поступков, действовала не под напором чувств?
– Я считаю, что сообщество андроидов имеет свою иерархию. – Ян к ее удивлению говорил медленно, будто мысленно взвешивал каждое слово, прежде чем произнести его вслух. – Но меня сейчас интересует не столько структура их псевдообщественных связей, сколько уровень информированности отдельно взятого ИскИна.
Их взгляды встретились.
Мрачная решимость в глазах Ковальского, хрупкий лед в зрачках Мари.
Им обоим, все чаще, становилось невыносимо трудно: жестокая логика развития ситуации требовала собранности, ясности мышления, но души Яна и Мари жили иной ритмикой. Сердца бились часто и глухо, они любили друг друга, любили отчаянно, безнадежно…
Мрачная нежность и хрупкий теплый лед… вот что читалось в их взглядах.
– Ян, цель должна быть адекватной.
– Я понимаю. Доверься мне. Риск огромен, но его не избежать, если мы с тобой хотим узнать правду.
– Что понимаешь под "правдой" Ян?
– Есть ряд вопросов, ответ на которые мы можем получить только в городе. – Ковальский вновь сел, сцепив пальцы рук в замок. – Мы родились, жили в святом неведении, и, не случись вторжения андроидов Дрейка – так бы и состарились, не задаваясь мыслью: кто мы, откуда, ради чего существуем, верно?
Она кивнула.
– Ты ведь то же пропустила память Дрейка через свой разум?
– Да.
– Значит, мы владеем приблизительно одинаковой информацией. Если верить воспоминаниям машины, выходит, что Процион не родина человеческой цивилизации, а лишь колония.
– Да, но этого не скрывали даже в школе.
– Не скрывали. Но и не упоминали такие термины как "колониальный транспорт", "космический корабль". Ты сама обратила мое внимание на окалину, покрывающую внешнюю часть обшивки этих сооружений. Что ты хотела этим сказать?
– Я предполагаю, что мы сейчас находимся внутри отделяемой части космического корабля Ян.
– Откуда ты знаешь? Я лично не представляю, каким он должен быть, не понимаю, что такое "космос"…
– Космос – это пространство между звездами. – Ответила Мари. – Потом я объясню тебе подробнее, а сейчас просто прими на веру мои слова. – Она дождалась, пока Ян кивнет, и продолжила:
– Нас окружает бесконечная необъятная Вселенная. В пространстве на немыслимом удалении друг от друга расположены светила – звезды. Вокруг звезд обращаются спутники, – планеты. На одной из таких планет, в удаленной солнечной системе, развивалась цивилизация наших предков. Они послали космический корабль, чтобы с помощью машин подготовить для заселения новый мир. Процион. Нашу с тобой родину.
– Значит, я верно истолковал воспоминания Дрейка. – Произнес Ковальский. – Все машины созданы людьми. Существовал некий план, по которому они – лишь инструмент преобразования мертвого мира, правильно?
– Да.
– В таком случае люди не должны были появиться тут раньше, чем завершиться так называемый "этап терраформирования". – Ян старался не показывать, как тяжело ему мыслить в логике едва осознанных терминов. – Я понял одно: произошел глобальный сбой. На Проционе воцарились машины, большинство которых игнорируют свое предназначение, и именно они, по какой-то, неизвестной нам причине, создали людей! Ты понимаешь, о чем я говорю? Нас создали машины, преследуя свои цели!..
– Да, я понимаю это. – Глухо ответила Мари.
– А я хочу узнать – зачем? – Яростно выдохнул Ян. – Иначе… – Он взглянул на Мари. – Иначе я не смогу… – Ему было трудно, фактически невозможно выразить словами чувства, клокотавшие в душе. – Мы с тобой люди… Нас же вырастили, как животных.
– Ян, мне тоже трудно жить с этим. Ты даже не представляешь как трудно… Но разве мы можем что-то изменить?
– Не знаю. – Честно ответил Ковальский. – Пойми, Мари, мною уже движет не месть. Я элементарно хочу знать истину. Но нам ее не отдадут, как выражался Дрейк "по запросу".
– Не отдадут… – Она повторила его слова, как эхо.
– Ты сомневаешься?
– Нет.
Мари не лгала. Она много лет стремилась получить информацию, о которой сейчас говорил Ян. Но, действуя в одиночку, она ко всему прочему обладала высокой степенью моральной свободы. Она рисковала своей жизнью, одна принимала решения, и несла бремя их последствий.
Теперь же в мысли постоянно вплеталась новая нить тревоги.
Она любила Яна. Впервые за много лет одиночества рядом с ней оказался близкий человек. Страх потерять его все чаще заставлял ее думать о последствиях…
– Мари, мы не сможем с тобой затаиться тут. Нас изведут сомнения.
– Я понимаю… – она помедлила а затем спросила:
– У тебя есть конкретный план?
– Только в общих чертах. Нам нужна исчерпывающая информация. Мне известно только одно место в городе, где с наивысшей долей вероятности хранятся необходимые сведения.
– Колониальная администрация?
Ковальский кивнул.
– Мы должны ударить без промаха. Поэтому нужно иметь запасной источник информации. Вообще было бы идеально получить сведения не только с запоминающих устройств, но и у конкретного псевдочеловека, если можно так выразиться.
– Кто он?
– Полковник Нагаев. – Без колебаний ответил Ковальский. – Не сомневаюсь, что по его указанию ликвидировали Дрейка, он планировал операцию по твоему устранению, и, он же отдал приказ арестовать меня.
– Хорошо. – Мари, преодолев секундную скованность, обняла его, затем пододвинула тарелку и сказала:
– Ешь, Ян. Мы должны быть в форме.
* * *Высотное здание колониальной администрации, в структуру которой входило полицейское управление и ликвидационный отдел, располагалось в центральном районе города.
Ян пристально смотрел на компьютерную модель небоскреба и прилегающих кварталов.
– Откуда у тебя подробный план Управления? – Не оборачиваясь, поинтересовался он.
– Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. – Ответила Мари, занятая подбором экипировки. – Я понимала: если меня вдруг схватят, то привезут именно сюда.
– Ты вела наблюдение за зданием? Планировала возможные пути освобождения и отхода?
– Да. Жизнь в "запретке" учит осторожности. А неизбежные вылазки в город всегда сопряжены с риском. – Она перевернула бронежилет, пробуя усиленный металлокевлар на пластичность. – Сомневаешься в схеме? А что подсказывает твоя память?
– Да вроде бы все верно. – Ян без труда находил взглядом знакомые помещения, мысленно передвигался по коридорам, поднимался вдоль стволов лифтовых шахт.
Нет, традиционные маршруты не годятся.
– Не получается? – Мари положила на стол два "Абакана", снащенные устройствами бесшумной стрельбы.
– Нужно определить тактику действий. – Ян обернулся. – Можно войти двумя способами. Грубо, или тихо?
Она кивком указала на подготовленное оружие.
– Полной тишины не будет. – Ян отсоединил снаряженный магазин, посмотрел на заостренные жала боеприпасов с необычной, нанесенной кустарным способом синей маркировкой. – Как это понимать?
– Усиленный спецпатрон. – Ответила Мари. – Пуля бронебойная с разрывным сердечником, внутри которого помещена капсула, содержащая намагниченную пыль.
– Ты их изготовила сама?
– Нет. Идея моя, но где и как их производили, не знаю. Просто сделала заказ одному знакомому.
– Не знал, что в городе действуют подпольные производства. – Покачал головой Ковальский.
– В городе есть все, Ян. Ты слишком углубился в себя, если не замечал происходящего вокруг.
– Непонятная ситуация, Мари. Если подавляющее большинство населения подменыши, машины в человеческом облике, к чему и на каком основании такой разгул страстей? – Ковальскому вспомнилась пара известных ночных клубов, которые доводилось посещать. Исходя из удручающей статистики, девяносто процентов посетителей подобных заведений должны являться дройдами.
Я не замечал фальши или…
– Город странное место. Я не могу пока объяснить, как на основе ограниченного числа нейромодулей формируется сознание, не уступающее человеческому. У машин иные органы чувств, они воспринимают мир иначе, чем мы, но, тем не менее, демонстрируют всю гамму человеческих пороков и страстей.
– Пороков? – Недоверчиво переспросил Ян.
– Извини, но добродетелей я не замечала.
– Добродетель… Что в твоем понимании добро? Человек стремиться жить здесь и сейчас, наша судьба – лишь последовательность импульсов, желаний, а все поступки лишь следствие внутренних стремлений.
– Добро существует, Ян. Вспомни хотя бы Дрейка. Он, по крайней мере, намеревался исправить свои ошибки.
– Да, я помню. – Ян легким ударом ладони вогнал магазин на место. – Разгул страстей… Над этим следовало бы подумать.
