Леонид Смирнов - Офицерский мятеж
— Порфирий Петрович не одобряет насильственные методы дознания. Однако вы же не будете отрицать необходимость проверки… Вас следовало прозондировать на предмет хаарских имплантов или психотропного программирования.
— А лично вы… против пыток? — осведомился Сухов и снова попытался шагнуть.
Колени дрогнули, но не подогнулись. Можно идти на прорыв.
— Лично я считаю, что цель оправдывает средства.
Гауптман легонько придерживал капитана третьего ранга за локоть — и это было не лишним.
— Ну и что обнаружили ваши проверяльщики? Я инфицирован?
— Вы, против ожиданий, оказались чисты и непорочны, как девственница в глыбе льда.
«Интересное сравнение, — подумал Петр. — Неужто они повышали обороноспособность ООН, вмораживая девочек в лед?»
— Значит, кишка тонка раскурочить ржавыми железками и дедовскими приемами передовую хаарскую технику? — усмехнулся он.
— Значит, тонка, — со злой усмешкой подтвердил контрразведчик.
«Найти-то не нашли — если, конечно, не врет, — подумал Сухов. — Но веры мне не будет. Хотя неужто доселе была? Не удивлюсь, если теперь меня попросят с флота. Но если оставят — тоже не удивлюсь».
Колонель Ригерт занимал тот же кабинет на третьем этаже похожего на восьмилопастный гребень здания — бывшей штаб-квартиры блока НАТО.
Пурпурные с золотом обои, бронзовые светильники, деревянные шкафы, набитые старинными книгами, двухтумбовый письменный стул с покрытыми патиной чернильницами и фигурой казака, стулья с резными спинками и черный кожаный диван, на котором контрразведчик частенько ночевал.
«Одноглазый» гауптман, что проводил Сухова в кабинет, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Порфирий Петрович Ригерт мало изменился с их первой встречи. Разве что волосы на голове стали еще реже. Колонель улыбался гостю одним лишь узким и тонким ртом. Голубые глаза были усталые и будто пустые. Но Петр Сухов первому впечатлению не поверил. Контрразведчик — хороший артист.
— Вот мы и встретились снова, кавторанг, — Ригерт просмаковал последнее слово.
— Уже присвоили? Или только примериваете ко мне новый чин? — Сухов уселся на стул. — А не слишком ли много придется заплатить за очередное повышение?
Усмехнувшись, колонель Ригерт сел на свой любимый деревянный стул, заменявший ему рабочее кресло, — с высокой спинкой и мягким сиденьем. Поерзал, удобнее устраиваясь.
— Я понял… — с веселостью в голосе продолжал Петр. — Вы суете морковку под нос ослу и смотрите его реакцию. Отдернете, потом приблизите снова. Не боитесь, что осел придет в ярость и отхватит вам пальцы?
— У вас работает фантазия. Вы не боитесь вслух отрабатывать гипотезы. Это хорошо, — удовлетворенно сказал контрразведчик. — С прошлой нашей встречи вы успели пройти огонь, воду и медные трубы, — неспешно говорил он, внимательно разглядывая собеседника. — Мне вас теперь опасаться нужно.
Командир фрегата «Котлин» помалкивал. Пусть Ригерт сначала сообщит что-нибудь важное. Общий треп Сухова ничуть не волнует. Он его и не слушает вовсе.
Напольные часы со здоровенным маятником начали бить шесть часов. Громогласный их бой почему-то напоминал Петру о бренности человека. Время ограничено — надо спешить. Спешить, спешить… Бомм-бомм…
Колонель продолжил как ни в чем не бывало:
— У меня для вас имеется ряд новостей. Доблестный вице-адмирал Хашимото и его первый помощник трагически погибли в транспортной катастрофе. Объединенные Нации глубоко скорбят. Это раз. Атака малых кораблей на хаарскую эскадру признана неэффективной, а ее участники награждены орденами и медалями «За стойкость и мужество» — посмертно. Это два. Экипаж «Котлина» в этой операции участия не принимал, так как находился совсем в ином секторе. Это три. Обстрел фрегата «Котлин» юнитскими фрегатами места не имел. Жертв среди личного состава и капитального ремонта на военных верфях не зафиксировано — значит, и самого события не было. Это четыре.
За проведение успешного разведывательного похода в глубь хаарской территории экипаж «Котлина» представлен к боевым наградам. Петру Сухову светит орден «За военно-морские заслуги» и досрочное присвоение кавторанга. Приказ на подписи у начальника Генштаба ВКС ООН. Это пять.
Теперь Ригерт улыбался не только ртом, но и глазами. И в его улыбку можно было поверить.
Крайне любопытные новости — и требуют осмысления.
— И, конечно, все произошедшее — исключительно ваша заслуга, — заговорил Сухов. — Влияние господина Ригерта на Адмиралтейство безгранично.
— Вольно вам глумиться над пожилым человеком.
Порфирий Петрович ничуть не обиделся. Весь его вид говорил: я доволен, я страшно доволен, лучше не бывает.
— Вы ведь не просто так заставили меня пролететь четверть Галактики. Не только, чтоб порадовать новостями и получить в ответ полный ушат благодарностей. Я вам очень нужен. Не вы мне, а я — вам. И потому извольте не юлить, господин полковник. Не тяните время впустую. Что вы можете предложить, Порфирий Петрович? Я готов торговаться.
— Ваша роль… — Колонель подавился воздухом и закашлялся. Такой конфуз случился с Ригертом едва ли не впервые; ему пришлось глотнуть боржоми. — Ваша роль в новом государстве будет велика. Вы — национальный герой, символ русского военмора — безрассудно смелого и на удивление умного. Парадоксальный образ, который особенно близок русскому сердцу.
Петр Сухов покачал головой. От слов контрразведчика веяло не то что бы презрением, а совершеннейшей отстраненностью от русского народа — очень странного, по-своему опасного, но со своими слабостями и потому вполне управляемого.
«Новое государство, значит. А откуда ему взяться? — спросил себя кавторанг. — Юнитское государство погибать не собирается. Значит, Ригерт уверен, что я приму участие в офицерском мятеже. Веселый разговор…»
— Вы так говорите, Порфирий Петрович, будто сами не из России вовсе. Вы изучали нас — как муравьев под микроскопом, научились манипулировать целым народом и вам понравилась роль всевластного кукловода.
— Если хочешь повести за собой людей, для начала их надо понять. А понять можно, лишь изучив. Я не обладаю отличной интуицией — в отличие от вас, Петр Иванович, — продолжал хозяин кабинета. — У меня в груди, господин военмор, тоже бьется русское сердце. В силу этого факта вы расположили меня к себе — заочно. И с первого знакомства пришлись мне по душе. Именно поэтому я сделал ставку на вас, а не на какого-нибудь другого русского моряка. И ставку свою я менять не намерен. Если, конечно, вы не пошлете меня по матушке и не скажете категоричное «нет».
— Вы меня почти убедили, Порфирий Петрович. — Сухов вскинул руки, как бы сдаваясь. — Продолжайте свою вербовку. Я слушаю.
Колонель удовлетворенно кивнул и продолжил.
— Образ военмора Сухова как нельзя лучше подходит на роль временного лидера. И внешность, разумеется, тоже. Вы красивы неброской мужской красотой. Итак: смелость, сила, ум, красота. Такой блестящий набор качеств нужно использовать на полную катушку. А значит, ваше место — на верху пирамиды. Я предлагаю вам, Петр Иванович, ответственный пост — стать членом Имперского Совета.
Это было весомо. И полностью неожиданно.
— Хорошо, не государя императора, — попробовал отшутиться капитан второго ранга.
— Династический вопрос — один из самых трудных. Мы еще намучаемся с персоналиями, — Ригерт воспринял шутку всерьез.
Петру захотелось выпить. Немедля и чего покрепче.
— А можно прямой вопрос, полковник? — Сухов поднялся со стула, обошел его сзади и встал, опершись локтями на крепкую спинку.
— Валяйте.
— Уж простите великодушно, Порфирий Петрович, но на роль вершителя мировых судеб вы не годитесь. Флот особистов на дух не переносит. Народ их тоже терпеть не может. Кого вы вообще представляете? Только не говорите: определенные круги или значительную группу высокопоставленных лиц.
— Группа эта велика, и состав ее весьма разнороден. И далеко не все участники заговора — русские по национальности. Колосс на глиняных ногах по имени ООН опротивел очень и очень многим. Проблема в том, что свести воедино всех его противников нет возможности. А так… качнули бы разом — рухнул бы и разлетелся на мелкие черепки. Но стоит русакам поднять голову, как большая часть идейных противников ООН тотчас объединится против нас и будет яростно защищать доселе ненавистное им государство. Готовы живот положить, лишь бы на карте Млечного Пути никто не смог написать: «Российская империя».
— Ну, это как раз понятно и логично. И все же вы не ответили: кто за вами стоит?
— Мы мониторим общественное мнение. За нашей спиной — двести миллионов человек, которые хотят возродить российское государство. Причем треть из них не принадлежит к титульной нации. Такая поддержка помогает острее думать и смелее действовать. А думать и действовать есть кому. В заговоре участвуют представители тех слоев общества, что при любом раскладе ведут за собой инертную массу: военные, чиновники, журналисты, магнаты, ученые, менеджеры.
