Михаил Ахманов - Ответный удар
Зибель вынырнул оттуда, как чертик из табакерки. – Ну, Пол, теперь ты знаешь, что такое глубокое ментальное зондирование. Ощущение не из приятных, а? Он бы из тебя все высосал, а потом устроил инфаркт с инсультом… или дыхательный центр отключил, или придумал что-то еще… такой вот у тебя папаша… Ну, ничего, ничего! Ты молод, силен и должен учиться… а как учиться, если не в ментальных схватках? – Обогнув неподвижного фаата, Клаус опустился на пол за его спиной и с довольным видом заметил: – Крепкий орешек наш Держатель! Такого не возьмешь под контроль без усилителя… Однако мы с ним совладали. Так ли, иначе, а совладали!
– Хрр… – выдавил Коркоран. – Что с ним, Клаус? Что ты сделал? Я ничего не вижу.
– И не увидишь – я заблокировал твое восприятие. Такая, знаешь ли, селективная блокировка зрительных центров… А он вот видит! И я, кстати, тоже. Игра красок просто великолепная… изумительные переливы… это я про гипноглиф лоона эо – он там, в нише, на полу… Он видит и будет глядеть на эту штучку до скончания веков, если я ее не дезактивирую. И пока смотрит, он твой, дружище. Спрашивай что хочешь!
Коркоран уставился на Держателя. У того бледная кожа стала еще бледнее и отливала синевой, на лбу выступил пот, губы отвисли, а глаза казались осколками серебряного зеркала. Его биологический отец, чью сперму принес корабль фаата… человек, едва не убивший его… Странно, но он не испытывал к Дайту ненависти. Родственных чувств, впрочем, тоже.
Препарат из аптечки подействовал. Руки перестали дрожать, в голове просветлело.
– Ты меня слышишь, Держатель? – произнес Коркоран. – Ты можешь отвечать?
– Да. – Только одно слово, без ментальных образов. Видимо, способность к мыслеречи была парализована гипноглифом.
– Скажи, чего вы хотите? В чем ваша цель? Почему послали к нам корабль? Что вам нужно на Земле?
Губы Дайта шевельнулись. Речь его была отрывистой, но внятной; резкий щелкающий язык фаата звучал как удары хлыста.
– Корабли должны летать… летать все дальше и дальше… от звезды к звезде… летать, расширяя границы… новые миры… много новых миров… заселить их, вырастить поколение тхо и квазиразумных, построить Корабль… его возьмет один из Стоящих У Сферы… самый сильный, самый мудрый, самый старший… тот, кто будет Столпом Порядка… тот, кто полетит на поиски собственного мира… все дальше и дальше… чтобы никогда не случилось Затмение…
Фаата смолк.
– Все дальше и дальше, – задумчиво повторил Зибель. – Знаешь, Пол, в сущности, они хотят того же, что и вы. Мне кажется, стремление к экспансии заложено в самой природе гуманоидов. Взять хотя бы тех же кни'лина…
О кни'лина Коркоран ничего не знал, ибо с этой расой земляне еще не встречались, но с Зибелем был готов согласиться. История любого народа Земли – древнего, вроде египтян, эллинов, римлян, или современного, англичан и русских, испанцев, скандинавов и других, – сводилась, по сути дела, к расширению подвластной территории, порабощению слабейших, захвату их богатств, аннексии земель, а если побежденные сопротивлялись – к массовому геноциду. Стремление к экспансии было присуще как странам Запада, так и державам Востока, без различий в культуре, образе жизни и верованиях; Александр Македонский стремился в Индию, римляне – в Парфию, крестоносцы покоряли Палестину, русские – Сибирь, а из азиатских гор и степей катились в Европу полчища персов, гуннов, арабов и монголов. Экспансия стала инстинктом расы, и более цивилизованные времена ничего не изменили: Земля была поделена, теперь предстоял дележ Галактики.
Корабли должны летать все дальше и дальше, подумал Коркоран. Должны летать, и Звездная Империя человечества должна расширяться… Это неизбежно, иначе стагнация и конец. Население двенадцать миллиардов, и всем необходимы воздух, пища и вода, пространство для жизни, сырье для фабрик и прочие условия для размножения… Так что Третьей Фазе придется потесниться. Месть за погибших только повод, а истинная причина в том, что Т'хар, Роон и Эзат подходят для землян не меньше, чем для фаата.
– Назови ваших правителей, – приказал Коркоран. – Тех, что властвуют здесь, на Рооне. Сколько их?
– Три Столпа Порядка, – раздалось в ответ. – Уайра на этом материке… Йасс за южным морем М'ар'нехади… и еще Фойн.
Держатель смолк.
– Дальше!
– В этом состоянии он может отвечать лишь на конкретные вопросы, – пояснил Зибель. – Сформулируй их более четко.
– Да, – кивнул Коркоран. – разумеется. Послушай меня, Держатель… Ты уже знаешь о боевых кораблях на границе вашей системы. Если их недостаточно, придут другие, такие же мощные и в большем количестве. Но мы не желаем вас убивать, хотя тот Столп Порядка, что прилетел на Землю, с нами не церемонился. Мы только хотим, чтобы вы ушли отсюда. Убирайтесь в свои миры, в вашу галактическую ветвь! Уходите за Провал! – Сделав паузу, чтобы мысль дошла до сознания Дайта, он спросил: – Это возможно технически?
– Возможно, – подтвердил Дайт, уставившись взглядом в темную нишу.
– Вы готовы подчиниться?
– Нет. Никогда!
– Что вы намерены предпринять в случае атаки?
– Мы вас уничтожим.
Зибель, по-прежнему сидевший на полу, глубоко вздохнул.
– Он убежден, что это удастся. Очень, очень агрессивная раса… и такая самоуверенная…
– Мы готовы договориться не со всеми Столпами Порядка, а только с одним из них, – произнес Коркоран. – Кто самый осторожный и разумный? Может быть, Уайра? Или Йасс? Или Фойы?
Хриплый клекот вырвался из горла пленника. Как расценить эти звуки, Коркоран не знал; похоже на смех, но фаата не умели ни смеяться, ни улыбаться.
– Столпы Порядка не будут говорить с бино тегари! Ни один из них! Только уничтожать!
– Боюсь, что это у них инстинктивная реакция, – прокомментировал Зибель.
– Но Йата и Айве вели переговоры с Тимохиным. Помнится, запись протокола – больше тридцати часов. Они пытались согласовать условия…
– Я не забыл, Пол. Ты, однако, не обольщайся. Что за переговоры? Обман, и больше ничего! А Держатель нас обмануть не пытается. Мы не в Солнечной системе, мы в Новых Мирах, и это совсем другая ситуация.
– Ладно, – сказал Коркоран, помрачнев. – Тогда побеседуем на иные темы. Самое уязвимое место вашей оборонительной сети… Слышишь меня, Держатель? Отвечай!
Снова долгий хриплый клекот… Потом, на выдохе, словно превозмогая самого себя:
– Корабли… недостроенные корабли…
– Еще! Здесь, на планете!
– Связка Уайры… центр… там, где Сфера… и другие центры… Фойна и Йасса…
– Где они? Дай точные ориентиры!
– Связка Уайры… у моря М'ар'нсхади… за падающей с гор водой… Связка Йасса… на южном морском берегу… в ущелье под силовыми куполами… Связка Фойна… другой материк… за океаном… на плоскогорье, где растут деревья хтаа…
Он словно выдавливал слова, перемежая их клокочущими хрипами; казалось, чьи-то невидимые руки стискивают шею Держателя, давят на горло, не дают вздохнуть. Зибель беспокойно шевельнулся и стал приподниматься, бормоча:
– Что за дьявольщина… Что с ним происходит?.. Ты, Пол, полегче… не дави… он, кажется, сопротивляется… В самом деле крепкий орешек…
Что бы ни происходило, надо торопиться, решил Коркоран. Эта мысль прочно внедрилась в его сознание, хотя ее источник был неясен; возможно, тонкая струйка ментальных флюидов текла к нему от Держателя, вызывая беспокойство. Всматриваясь в лицо пленника, отливавшее мертвенной синью, он сказал:
– Где квазиразумиые, которых ты программируешь? Та пара, что предназначена для кораблей? Где они?
Клекот и хрип были ему ответом. Дайт покачнулся, вскинул руки к горлу, будто пытаясь порвать душившую его веревку, и рухнул на пол. Его тело выгнулось в конвульсии, ноги задергались, из раскрытого рта вывалился язык; чудилось, что он старается вздохнуть, но что-то ему мешало, не пропуская ни глотка воздуха. Коркоран и Зибель склонились над ним; на лице Клауса, обычно сосредоточенном и спокойном, была растерянность.
– Черт! Он все же дотянулся до дыхательного центра… Невероятно! Полная блокировка, и тут ничем не поможешь!
– Не надо помогать, – промолвил Коркоран. – Для него это лучший выход. Я бы его живым не отпустил.
Брови Зибеля взлетели вверх.
– Из-за матери? Из-за насилия, что учинили над ней?
– Не только. По многим причинам.
Дайт дернулся в последний раз и затих. Синева сползла с его щек, и теперь лицо Держателя казалось вырубленным из белоснежной мраморной глыбы, на которую бросили багровую тряпку языка. «Плохой конец, – подумал Коркоран, – но ты его сам выбрал. Меня бы ты не пощадил. Ни меня, ни Клауса».
Он выпрямился, чувствуя, как навалилась усталость. Странно, но ощущение было приятным, подтверждавшим, что он человек Земли, а не фаата и потому нуждается в отдыхе. Что бы он ни унаследовал от Дайта, это не касалось физиологии – потребность в сне была нормальной, и он никогда не испытывал цикличных возбуждений, связанных с туаххой. Другое дело, мозг… Мозг, конечно, устроен по-особому, а будь он, как у всех, Дайт не смог бы завладеть его сознанием – ментальные контакты между землянами и фаата не получались. Но Коркоран, как выяснилось, слышал тех и других, что давало право считать себя удачной мутацией.
