Михаил Михеев - Михаил Михеев, Елена Ковалевская. Герои чужой войны
Время убегало как песок сквозь пальцы. Еще немного, и уже ничего нельзя будет сделать. Установка светилась ровно, без вспышек, а значит, максимум еще пара минут — и лайнер вынырнет из гипера. В том, что его двигатели зацепят цистерну, не оставалось никаких сомнений. Отсюда Сашке это прекрасно было видно. Хлор мгновенно превратившись в газ сдетонирует от выхлопа дюз и если не разворотит ворота сам, то их обязательно разрушит потерявший управление корабль. Те схлопнутся, отсекая невышедшую большую часть лайнера, и у находящихся на борту людей не будет даже тысячной доли шанса уцелеть. Никто просто не успеет добежать до спасательных модулей, если только сию секунду не сидит в них. Жертвы будут огромными! Да и сама девушка, если в ближайшую минуту ничего предпримет, тоже погибнет. Схлапывающиеся ворота штука хитрая — могут как водоворот, затянуть жертву в гипер, а могут просто смять перегрузками кораблик, словно он выполнен из оберточной бумаги, и оставить снаружи.
Чтобы унять невольную дрожь Александра глубоко вздохнула и, выкинув все мысли из головы, положилась только на инстинкты. Если суждено — она выживет и может даже выполнит то, что задумала, а если нет… То одним трупом из семи тысяч больше, одним меньше, какая разница?! Сейчас самым главным было, чтоб не сработала блокировка от перегрузок. Вот тогда у нее будет шанс.
Все что происходило дальше, Сашка толком не запомнила. Разве что в память врезалось как пот застил глаза, а губы, когда они их облизывала, были солеными. Сумасшедшее мельтешение на экране… Постоянные встряски от столкновений… Резкое торможение, до цветных пятен в глазах и резкой боли в груди, и несколько упущенных впустую мгновений, пока она соображала, что это такое огромное, наверное, почти в три раза больше, чем ее драккар, перед ней.
Цистерна была гигантской. Огромный мятый стальной шар, с неприятного цвета льдом внутри. Из разрывов сыпалась мелкая ледяная крошка, радужно искрясь в свете установки.
Прозвучал сигнал, и начался обратный отсчет. Они-то и заставили Сашку критически оценить ситуацию и все ее прежние намерения. С расстояния она не предполагала, что размеры цистерны и ее корабля несоизмеримы, утянуть цистерну сквозь мельтешащие обломки, как сделал это Иванкович, теперь не представлялось возможным. Просто силовой захват не выдержит. Да и за что его цеплять? За лед?
Оставался лишь один вариант. Сняв защитное поле, хотя система управления предупреждающе заверещала и попыталась врубить его обратно, девушка осторожно сманеврировала до самого большого разрыва в обшивке и помалу сдала вперед, пока не уперлась носом корабля в лед. И даже пару раз качнула туда-сюда драккар, чтобы тот понадежнее притерся, а потом осторожно включила маршевые двигатели и увеличивала тягу до тех пор, пока те не вышли на полную мощность.
Поначалу ничего не происходило, но потом шар все же сдвинулся с места и медленно-медленно поплыл вперед. Предупреждающе пискнула система управления, сообщая о перегрузке в ходовой части. Обратный отсчет до открытия ворот миновал пятый десяток и теперь стремительно бежал вперед.
Александра закусила губу, чтобы не закричать и, наплевав на уже вопящую систему управления, перебросила остаточную мощность силовой установки на движки, обесточив все остальное. Только бы все получилось, только бы они выдержали, только бы она угадала с точкой приложения силы! А главное, чтобы оставшийся в хвосте хлор не попал под выхлопную струю. О вращавшихся вокруг обломках, об отсутствии силового поля, без которого ее могло превратить в решето, она уже не думала.
Когда в шлемофоне прозвучало механическое:
— Три. Два. Один. Внимание! Открытие канала. — Она была уже достаточно далеко.
Вынырнувший из гипера лайнер, вспорол усиленной кормой, словно волнорезом, мелкие обломки и мусор. Оттолкнул боками оставшиеся цистерны, словно те были шарами для боулинга, и, получив при этом несколько крупных вмятин, и даже пропоров с одной стороны обшивку и стравив в космос воздух из внутренних отсеков, все-таки благополучно миновал ворота.
Система управления драккара, последний раз предупреждающе взвыв, погасла, оставив его безжизненно болтаться среди обломков. Сашка обмякла в кресле ни живая, ни мертвая, не совсем веря, что уже все позади. Казалось, сердце до сих пор норовит выскочить из груди и стучит где-то в районе горла. В ушах по-прежнему звенело, а перед глазами, несмотря на умершие мониторы до сих пор стояла огромная покореженная цистерна.
Как ее доставляли на базу, девушка сознавала смутно. Разве что опьяняющий глоток воздуха, когда техники откинули колпак, и бледный, но безумно злой Иванкович впереди всех. Это он первым залез извлечь Сашку из кабины, трясущимися руками, отстегнул ремни безопасности и стянул шлем с ее головы. Потом, сжав ладонями ее щеки, он посмотрел в непонимающие глаза и прорычал:
— Идиотка, в следующий раз за такие выкрутасы я тебе башку оторву! — и крепко прижал к себе.
За свой 'подвиг' Сашка получила первую награду, месяц отстранения от полетов и дисциплинарное взыскание без занесения в личное дело.
Глава 10
Настроение экипажа 'Ретвизана' по пути на базу можно было охарактеризовать как 'слегка подавленное'. Именно подавленное, и именно слегка, потому что экипаж линкора, в основном, состоял из людей, достаточно просто и прямо глядящих на мир. Есть враг — с ним надо сражаться, а то, что они видели на пиратской базе, выходило и за рамки их жизненного опыта, и за пределы восприятия мира. Между тем, так как происшедшее не касалось напрямую граждан Империи, и все, над кем пираты ставили эксперименты, были для них вроде бы чужими, космонавты не испытывали к ним особо теплых или братских чувств. В конце концов, если бы правительства тех стран, чьи граждане оказались в качестве подопытных кроликов на пиратской базе, действительно хотели их защитить, то им стоило устраивать на пиратов облавы с отстрелом тех, кто пытается убежать, и расстрелом тех, кто сбежать не успел. И будет вам, что называется, счастье. Ну а раз деньги, которые можно пустить на строительство новых кораблей, предпочитают 'распиливать' в качестве откатов, то при чем здесь Империя? Каждый народ достоин своего правителя, такая вот нехитрая логика позволяла не трепать лишний раз нервы. И все равно, тем, кто шел сейчас на 'Ретвизане', было как-то не по себе.
Пожалуй, единственным, кто чувствовал себя более или менее удовлетворенным, оставался Муромский, который все же ухитрился набить образцами целый транспортный контейнер. Надо сказать, Демин считал практическую ценность обломков, которые они вывозили, достаточно сомнительной, но спорить не стал — профессионалам виднее. Только приказал опечатать трюм, в который эксперт загрузил свое барахло, и ни в коем случае к нему не приближаться. Мало ли, что там можно подцепить, достаточно вспомнить хрестоматийный случай с титановой чумой, когда неизвестная до того бактерия в буквальном смысле съела корпус крейсера-разведчика. Или же происшествие на борту корабля геологов, подобравших, в числе прочих образцов, интересную окаменелость. Образец тот на проверку и впрямь оказался каменным, поскольку скорлупа яиц Каскадийского Хлыща была на девяносто процентов из кремния. Вылупившаяся тварь была, в общем-то, безобидна, но с испугу забилась в вентиляционную шахту, по ней каким-то образом добралась до силовой установки и замкнула энергопроводы. Естественно, что зверька разнесло на молекулы, но при этом пошли вразнос два реактора, и их чудом успели катапультировать. Случаев таких была масса — космос не прощал ошибок, оставаясь притом кладезем тайн, и время от времени подбрасывая в шаловливые человеческие ручки очередную загадку для пытливого ума. Не всегда это кончалось хорошо, иной раз появлялись многочисленные жертвы, дикий материальный ущерб и прочие сопутствующие прелести. Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность, и продезинфицированный всем, чем только можно, контейнер висел сейчас в коконе силового поля. Вернутся на базу — пускай там ученый люд разбирается, что к чему, а в походе нехрен трогать! Примерно в таком ключе высказался Демин в ответ на просьбу Муромского разрешить ему поковыряться в образцах. Каплей был немного обижен, но спорить не стал. Только вздыхал так, словно у него последнюю корову увели, но Демин был неумолим, и сердце его от жалости не растопилось. А так как сейчас они никуда не торопились, двигатели напрягать тоже не стали, и в результате тащились пять дней, в течение которых Муромский изнемогал от нетерпения.
Зато уж когда прибыли, он оторвался вовсю. Вначале сам, лично руководил перегонкой контейнера к мобильному исследовательскому центру — старому транспортному кораблю, с которого сняли занимающие много места двигатели, модернизировали системы жизнеобеспечения и оборудовали лаборатории и мастерские, что называется, на все случаи жизни. Получившееся в результате подобных манипуляций чудо имперских технологий можно было охарактеризовать одной фразой — дешево и сердито. Правда, без буксира перемещаться корабль теперь не мог, но зато удалось разместить все это безобразие в стороне от базы — не дай бог, рванет там что-нибудь. Такие центры строили уже давно, и по штату они полагались каждому флоту. Задействовали их обычно процентов на десять-пятнадцать от номинальной мощности, но зато, случись что, не пришлось бы терять время и силы на то, чтобы подключить большую науку. А то большие ученые предпочитают сидеть в центре Империи, работая в стационарных научных центрах, которых было не так и много. Исходя из этого, некоторые лишние затраты на создание мобильных центров в Империи считали неизбежным злом. К тому же, бывали случаи, что такой центр за один раз окупал не только свое создание, но и приносил немалую прибыль, да и то, что в них натаскивали молодых ученых, тоже надо учитывать. В конце концов, вложения в будущее никогда не были дешевыми, но всегда являлись для государства, живущего не только сегодняшним днем, необходимыми. Так что не все было однозначно с финансовыми вопросами, не все …
