Елена Бабинцева - Туманность Андромеды. Часть 1
Я стояла, как громом пришибленная. Прошла,…прошла! Я …буду на «Кассиопее»!
–Поздравляю, Ана, – теплая ладонь обвилась вокруг моей талии, и я, повернувшись в сторону говорившего, узрела Альтаира. Что б тебя…!
–Не пойми меня неправильно, но получать в пузо от твоей подружки еще раз, я не хочу, – проговорила я зло, скидывая его руку.
Ал рассмеялся.
–Кристина мне не подруга.
–У нее другое мнение.
–Да ей, пока что, не до меня. Она не прошла. Будет торчать здесь еще один год.
Я фыркнула, но все же нашла фамилию Кристины в списке…всего 34 %?! Она что полусонная его делала?! К тому же у нее заявка была на дизайнера голограмм! Плевое дело!
Я глянула в сторону лавочек в фойе и нашла Крис. Сидит, ревет…одна. Где же ее успокоители? Они-то,наверное, поступили…
–Знаешь, Ал,– начала я, когда почувствовала, что его рука, снова ползет по моему бедру.– Ты бы пошел да успокоил ее.
–С чего бы?– удивленно вскинул на меня глаза Альтаир.
–Будь человеком, хоть раз в жизни,– едко сказала я, жестко убирая его руку, и проталкиваясь к выходу.
Хорошо, что Альтаир за мной не пошел. Сейчас голова забита другим…
Я прошла. Даже не верится! Я прошла! Хотелось петь и хохотать. Не терпелось, рассказать о своих успехах папе!
Я примчалась домой, и, скинув сумку в угол прихожей, побежала в отцовскую мастерскую, выволокла отца, и из – под протеза авто-ноги, и улыбнулась во все зубы.
–Отличная улыбка,– проговорил папа, откладывая паяльник и выключая музыку.
–Скажи, что я гений.
–Ты гений,– согласился отец, улыбаясь.– Сдала?
–Сдала!– я повисла на папе, счастливо болтая ногами, и он смеялся вместе со мной.
–Ана! Ты мое солнце! Ну, вот видишь! Я верил в тебя!
–Спасибо, папа…– едва не прослезилась я.
Отец залихватски снял с головы бандану, а затем фартук и перчатки.
–Это надо отметить!
–Да ладно, пап,– я смутилась – Какое празднование…
–Не спорь!
Отец уже шел в коридор, и стал одеваться.
–Так, иди, поставь воду кипятиться. Начисть овощей. Я куплю все остальное. Сделаем твой любимый салат. И присмотрю еще тортик какой-нибудь. Ну и …чего покрепче.
–Давай, я буду ждать!
Отец вышел из квартиры, но тут же зашел обратно и, прижав меня к себе, поцеловал в лоб.
–Я горжусь тобой…
Мы простояли так секунд десять, а потом папа, подмигнув мне, вышел за дверь.
Я стояла и смотрела, как он спускается по лестнице, а потом автоматическая дверь стала закрываться, и я только увидела, как он вышел на улицу. В груди неприятно кольнуло…что-то не так.
Я решила, что устала. Пошла на кухню, поставила на плиту воду в кастрюле. И смотрела, как она закипает. И с каждой минутой тревога зрела все больше.
Я выключила плиту и бросилась в коридор за курткой. Дверь заблокировалась за моей спиной, и я вылетела на улицу. Папа всегда ходил в магазин на квартал ниже…там дешевле. Я бежала туда со всех ног, и, сворачивая у подворотни, я обратила внимание на кучу мусора между мусорными баками,…а потом увидела отцовскую куртку.
Я подбежала к папе и перевернула его на спину. Из груди торчал кусок арматуры…все было залито кровью. У меня задрожали руки, и я попыталась нащупать пульс, хотя понимала, что он умер…
Перед глазами все поплыло. В груди рос огромный ком боли…
Я закричала…
В тот день, я потеряла все. Только тот, кто терял близкого человека, поймет меня.
На оформлении документов о передачи собственности, я сидела молча. Только кивала.
У нас с папой было мало знакомых и друзей. В основном это наши клиенты,…поэтому попрощаться пришло человек десять. О папе говорили хорошие вещи,…я смотрела на контейнер с его телом и не понимала, что происходит вообще.
Папу кремировали. Во время процедуры кремации, я не смотрела. Я сжимала в руках его куртку, в которой нашла его тогда. Ни кошелька, ни телефона…не знаю, принесут ли счастье эти вещи тому, кто это сделал.…Не знаю. Но надеюсь, что он будет до конца жизни видеть кошмары, в которых его будут убивать в холодном переулке, арматурой…
После кремации, адвокат передал мне документы на собственность владение домом и хозяйством папы. В руку легли отцовские ключи с табличкой содержащей системные коды настройки дома.
Я возвращалась домой на нетвердых ногах. Отказалась от предложения подвести меня. Я шла домой,…хотя назвать теперь место моего обитания домом, как-то язык не поворачивался.
Дойдя, я зашла в подъезд, поднялась на свой этаж и …посмотрела на дверь квартиры Шона. Знает ли он…? Но ответа не было. Я разблокировала дверь, прошла, не разуваясь к себе в комнату, и упала на кровать.
–Папа…
За окном прогрохотал гром.
Глава 3.
Не знаю, сколько я вот так пролежала, без движения. Если бы Зиг не разбудил меня, я,наверное, проспала бы до самого утра.
–Ана, в дверь стучат.
Я кое-как приподнялась на кровати и потерла заплаканные глаза.
–Что…что такое?
–В дверь стучат, – снова проговорил Зиг, и указала своими ручками в коридор, откуда и правда слышался терпеливый стук в дверь. Программа дома сообщила, что хозяева внутри, поэтому посетитель ждал.
Я заставила себя подняться и пройти к двери. Включив внешнюю камеру, я увидела, кого принесла нелегкая…
–Шон…
Я открыла дверь и несколько секунд тупо смотрела на своего друга детства.
Но это был и правда, Шон.
Хотя он сильно изменился: когда-то короткие темные волосы, стали густого синего оттенка и свисали до поясницы, схваченные в хвост, виски забриты, в брови пару пирсиногов, одет весь в экзо – кожу черного цвета, с неоновыми вставками. Пожалуй, я узнала его только по глазам…один у него слепой,…поэтому всегда был белым, без зрачка. А второй черным, как бездна…взгляд не изменился.
–Привет Ана…
Я сжала кулаки.
–Привет?!
Шон затравленно пригнулся.
– Привет!!!?
В него полетела старая пыльная броня, которая висела в коридоре, затем мои сапоги, какие-то детали из папиного гаража, гаечный ключ, перфоратор, дрель и еще много чего…
Шон уворачивался, и вскоре что – бы не искушать судьбу ретировался на этаж выше.
–Предатель!– вскрикнула я сердито, опуская зонт-трость, которым не довелось совершить месть. – Ты урод!
–Урод… – эхом раздалось с верхнего этажа – Ана, может, все-таки поговорим?
–Мне с тобой говорить не о чем!
Я захлопнула дверь и прошла мимо Зига, который ждал развязки в коридоре.
–Ана, у нас гость?
–У нас будет труп, если этот синеволосый хмырь не свалит!
Я прошла в свою комнату и снова плюхнулась на кровать.
Шон…явился, спустя столько времени…пусть катится! Ненавижу!
–Зиг, это я Шон…– раздалось в коридоре. – Впусти меня. Ане плохо, и ей надо помочь.
–Это вы, Шон?– уточнил Зиг задумчиво.– Прошу вас, приложите руку к наружной камере, я просканирую ваши отпечатки…
Шон вздохнул, но подчинился.
Зиг провел сканирование, и дверь с тихим щелчком открылась.
–Добро пожаловать, Шон.
Зиг, предатель!
Послышались осторожные шаги к моей комнате. Шон вздохнул.
–Ана…
Я лежала к нему спиной и смотрела в окно, но я видела его отражение. Он стоял, навалившись на автоматическую дверь, не давая ей закрыться.
–Прошу, поговори со мной.
–Убирайся!
Шон отошел от двери, и она с тихим жужжанием закрылась. Я сердито вскочила на кровати.
–Я сказала, уходи!
Шон упрямо сел рядом со мной и подмигнул здоровым глазом.
–Не уйду. Можешь ругаться, пока солнце не взойдет, но я не уйду.
Не знаю, что меня растрогало в тот момент, упертость этого дурня или радость от того, что он и правда, не собирался уходить. Я опустила голову и стала реветь. Шон понимающе положил мне руку на макушку и едва погладил.
–Мне так жаль…твой папа…
Я повисла на его шее, стараясь прогнать из воспоминаний недавние события. Мне было страшно…
Шон все понял. Он обнял меня и тоже всплакнул. Мы были осиротевшими детьми…сами по себе в этом мире.
И как жить дальше, было неясно.
Шон встал и предложил мне поесть. Я только кивнула. Прошло три дня, и, кажется, за эти тря дня, я вообще не ела. Но я не чувствовала голода. Будто жизнь оставила тело.
Шон лихо взялся за дело, припахав в помощники Зига. Все что бы найдено в холодильнике, было отправлено в дело. В итоге меня усадили за стол, поставили передо мной яичницу из порошкового концентрата, с грибами и фасолью. В большой миске был салат из капусты, моркови и горошка. Немного пересолен…
Я заставляла себя есть. Шон уплетал за обе щеки. Видимо сильно проголодался. Я ела медленно. Старалась распробовать вкус еды,…а потом снова вспомнила, как папа приготовил рагу из настоящей картошки…
Слезы подступили к горлу, но я мужественно их подавила.
Когда с ужином было покончено, мы сидели и пили кофе. Шон задумчиво смотрел в свою кружку и усмехался.
–Я думал, ты ее выбросила…
Я мельком глянула на его кружку, с нарисованным лохматым синим человечком, из какой-то детской передачи прошлого…
