Константин Амелин - Игры По Чужим Правилам
Рядом кто то сидел… Скорее всего их двое. Мозг Алифанова лихорадочно анализировал полученную информацию. Редкие фразы на противном, до боли знакомом языке резали слух… Чечены… Ну кто же ещё? Один из них араб… Наёмник…
Резкий поворот, или яма… Грузовик подпрыгнул, вместе с ним подпрыгнул и Иван. Приземление было крайне неловким, он попытался сменить положение чем выдал своё пробуждение. Рядом раздражённо залаял чужой голос, на спину и голову посыпались удары ногами, через пару секунд он вновь потерял сознание, на этот раз надолго…
Второй раз очнулся в яме, как они её тут называю… Зендан что ли? Сволочи! Хоть бы прикрывали яму от дождя… – подумал Иван приподнимаясь из холодной грязной лужи скопившейся на дне влаги… Яма была примерно метра в два с половиной в глубину, сверху её закрывала металлическая решётка. В ширину примерно метр, не разгуляешься…
Снаружи доносился удаляющийся звук работающего двигателя, что то скрипнуло, похоже ворота, лязгнул засов… Всё, попал ты Ваня! – пришёл к выводу Алифанов.
Донёсся густой бас одного из новых "хозяев", в ответ на том же языке послышался женский голосок… Девчонка ещё совсем, хотя здесь они быстро взрослеют, а потом в Москву или Махачкалу с поясом набитым людскими смертями… – подумал Иван и вздохнул.
Наверху что то промелькнуло. Солнца не было, но всё же промелькнула чья-то тень. Иван поднял голову в надежде увидеть того кто на него смотрит и скривился от дикой боли. Шея болела так словно ему отрезали а потом снова пришили голову. Он дотронулся до шеи, на ней осталась глубокая борозда оставленная удавкой.
– Больно? – раздался девичий голос сверху.
Превозмогая боль Иван вновь поднял голову, сощурил глаза пытаясь сфокусировать взгляд на говорившей:
– Ага… – коротко бросил он.
– Потерпи…
– С чего такая забота? – попытался съязвить он.
– Мы же не звери… – ответила она, но наткнувшись на удивлённый взгляд русского, добавила: – Не все… – он коротко кивнул.
– Верю… Я хочу пить…
– Потерпи… – в очередной раз ответила она и скрылась из поля зрения.
– Потерпи… – проворчал он, горько усмехнулся и закрыл глаза в тщетной попытке заснуть. Как хотелось проснуться и не чувствовать эту боль…
Как ни странно уснуть ему удалось. Его разбудил дождь… Или это был не дождь? Сверху что то капало… Он поднял голову. На улице стемнело, но ещё не ночь. Над ямой нависало чьё-то лицо. Это она!
– Тихо! – прошептала она. – Держи! – произнесла она и в яму начал опускаться предмет при ближайшем рассмотрении опознанный как армейская фляга… В ней была вода! Нет, интересно, чего добивается эта чеченская девчонка? Она должна ненавидеть всех русских, особенно солдат, да ещё и спецназ! Может быть какая то хитроумная уловка?
Все тревоги и сомнения улетучились как только он прикоснулся распухшими, пересохшими губами к холодной влажной поверхности фляги… Живительная жидкость потекла по воспалённому, простуженному горлу неся с собой жизнь… Горло было словно забито песком, а теперь благодаря этой… Женщине, жизнь потихоньку возвращалась к этому на время ослабшему мужчине.
– Спасибо… – прошептал он облегчённо когда всё до последней капли было выпито.
– Да ладно… – ответила она вытаскивая флягу.
– Подожди!
– Что?
– Как тебя зовут?
– Зачем тебе это? – в её голосе послышались неподдельные нотки удивления.
– Думаю мне недолго осталось, хочу знать имя женщины рисковавшей ради меня жизнью…
– Мадина…
– Спасибо… Мадина… – ответил он, но она уже ушла. Он поднялся на ноги и туту же рухнул назад, раздался всплеск воды, где то залаяла собака, послышались тяжёлые шаги…
– Эй! Собака! Ты чего тут ворочаешься? Лучше сиди тихо! Скоро приедет Англичанин и ты станешь телезвездой! Кажется в вашей собачьей стране так выражаются! – говоривший залился хриплым смехом более похожим на кашель неизлечимого больного. Звук шагов удалялся, изредка вдалеке раздавался смех, порой к нему присоединялся ещё один более молодой голос…
Алифанов заставил себя массировать ноги до тех пор пока слабость не уйдёт. Вторая попытка оказалась более удачной. Разведя руки в стороны он держался за влажные, скользкие стены ямы поддерживая непослушное тело. Поднявшись в полный рост он ухватился за решётку являвшуюся крышей его нового дома, изо всех сил стараясь не издать ни малейшего звука он подтянулся и оглядел то место в которое его доставили. Это был простой дом, каких в Чечне тысячи. Иван видел железные ворота, высокий железный забор, собачью конуру, кучу заготовленных на зиму дров под навесом, сарай… Прямо таки деревенская идиллия – мрачно подумал он. С трудом превозмогая боль он повернул голову направо, там стоял одноэтажный, но довольно массивный дом обложенный белым кирпичом, в окнах горел свет. По движению теней можно было судить о каком то празднике внутри…
Гуляйте, суки – злобно осклабившись подумал он и опустился назад в свою влажную постель…
На утро выглянуло солнце, Алифанова разбудил запах шашлыка. Он невзначай вспомнил как давно не ел ничего кроме пинков под зад…
Время в яме шло совсем иначе чем для тех чьи радостно возбуждённые голоса раздавались сверху. Иван сидел низко опустив голову. Его единственным желанием в последнее время было лишь забыться, чтобы не думать о своей дальнейшей судьбе, о том как долго его могут убивать эти подонки… За свою долгую армейскую жизнь Алифанов лишился страха перед смертью, но страх перед пыткой… Лишиться этого кажется невозможно…
– Эй! Русский! – раздался голос сверху. Иван поднял голову и встретился взглядом с человеком лицо которого показалось до боли знакомым. Где он мог его видеть? – Русский! – повторил тот, но по лицу его было видно что он тоже узнал солдата. Как бы то ни было он продолжил как ни в чём не бывало: – Сегодня для тебя день великой возможности сохранить твою жалкую жизнь!
– Ну ни хрена себе… – пробормотал Иван.
– Ты что то сказал неверный? – человек вопросительно приподнял брови.
– Нет, что вы! – ответил Иван с подобием угодливой улыбки на лице.
– Издеваешься? Ну да мне плевать, я убил бы тебя ещё тогда, на чердаке… Благодари Мусу, ему взбрело в голову заснять тебя на плёнку… Ты дашь интервью, тебя увидят миллионы!
– Ага… Стану телезвездой, так?
– Что?
– Пошёл ты… – чеченец сплюнул и крикнул что то в сторону на своём языке.
Сейчас будут бить – пронеслось в голове у Алифанова.
К яме подошли двое, сняли замок с решётки, один заглянул вниз и крикнул на ломаном русском:
– Ну что, свинья! Сам вылезешь или тебе помочь?
Иван выдал полуминутный монолог после чего чеченцы хором рассмеялись будто услышали анекдот. Вскоре смех рядовых прервал строгий окрик того что первым подошёл к яме.
Иван поднялся на ноги и сделал вид будто пытается сам вылезти из ямы, но тут же поскользнулся на скользкой поверхности стены и скатился вниз… Пусть думают что ослаб до предела, не то пасти будут денно и нощно… – подумал он титанически перенося издевательские смешки кровных врагов…
После двух неудачных попыток выбраться чеченцы всё же помогли ему выбраться наружу. Оказавшись наверху Иван первым делом огляделся по сторонам, но тут же получил удар ногой в корпус. Сидевший на корточках Алифанов рухнул на бок. Удар был такой силы что он даже начал беспокоиться за целостность ребер…
Двое рядовых боевиков подхватили его под руки и потащили к собачьей конуре. Ивану вскоре предстоит уяснить что конура сия предназначалась отнюдь не для собак. Хотя кто знает этих уродов кого они считают собаками… Его швырнули в тесную будку и захлопнули металлическую решётку.
– Сиди здесь, пёс! – хохотнув, рявкнул один из боевиков.
Одно утешало, здесь было сухо и не так холодно как внизу, здесь было светло и обзор куда больше чем в яме.
На поляне перед самым домом явно готовилось пиршество, люди в камуфляже рубили дрова, таскали стулья и столы, кто то установил жаровню для барбекю… Вот уроды! – подумал Иван. Наверное это и есть самая изощрённая пытка в мире, жрать перед глазами голодающего…
Он был обычным солдатом и она понимала это. Тогда что же пробудило эту странную жалость к врагу? Жалость? Жалость ли это? Она видела его лицо, тогда когда его только привезли связанного словно барана, на шее та страшная полоса… Почему его лицо показалось ей столь родным, настолько светлым что захотелось помочь, оградить от пыток и издевательств мужчин… Мужчины её народа всегда были суровы, даже к своим близким, а если наступала война… Но это кощунство… Помогать русскому, одному из тех что убили её брата… Он так беззащитен пред ними, они убьют его. Непременно убьют… Она никогда не простит себе его смерть… Но, что она может сделать? Выпустить его? Тогда она поставит на карту свою жизнь, сможет ли слабая женщина решиться на подобный поступок? Слабая? Почему мужчины с самого рождения внушают своим женщинам что они слабы и зависимы? Почему на западе да и в той же России женщины не считают себя кем то кто ниже мужчины по рангу? Почему? Она должна что то сделать… Время ещё есть, время до казни… Вскоре приедет англичанин… Эта сволочь прикидывающаяся что сочувствует борьбе чеченского народа против захватчиков… На самом деле ему нужен костёр, костёр из человеческих жизней бушующий на всём Кавказе! Время ещё есть – думала она когда несла кувшин с водой и кусок хлеба русскому. Он заметил её ещё из далека, смотрел с таким детским изумлением в глазах… Он был человечнее её мужа Саида… Она видела это в одном его взгляде… Пусть… Пусть он убивал её соплеменников, он не зверь…
