Андрей Ливадный - Процион
Кто-то из наших…
Теперь Ян не сомневался – целью акции был человек, имевший непосредственное отношение к событиям десятилетней давности. Кто еще мог действовать так жестко и расчетливо? Их, кто прошел тропами недолгой, но ожесточенной схватки с ИскИнами осталось не так и много, – десятка два человек…
Ян наклонился, подобрал горячий шарик, покатал его на ладони.
Да, попав в ад внезапных боестолкновений, потеряв за двое суток сотни бойцов, они все дошли до определенной грани, за которой наступило внезапное моральное перерождение. В считанные часы оставшиеся в живых молодые ребята учились действовать с такой же жестокой, бескомпромиссной расчетливостью, как и их противник, не считаясь с разрушениями, не оглядываясь на последствия, – в ход шли любые подручные средства, а в больном, измотанном рассудке теплилась лишь одна мысль: любой ценой остаться в живых…
Выбросив шарик, Ковальский вошел в дымящийся дверной проем.
От помещения остались лишь посеченные осколками, нашпигованные металлом стены. Вся мебель превратилась в тлеющую щепу, дымящимся ковром устилавшую пол. Человек, установивший двойной заряд, знал не только истинную цену жизни (иначе, зачем устанавливать предупреждающую "хлопушку"?), но и умел бороться с сервомеханизмами.
Ковальский грубо оттолкнул почерневший эндоостов андроида и прошел в следующее помещение.
Спальня.
Кровать со смятой, тлеющей постелью, туалетный столик, с которого взрывной волной смело на пол косметические средства, разбившееся зеркало…
Вне сомнений, до сегодняшнего утра здесь жила женщина.
Дурнота как всегда накатила внезапно. Следствие давней контузии проявляло себя особенно остро в критические моменты, когда разум вдруг начинал выпадать из реальности. В последнее время приступы почти прекратились, вот на тебе…
Ковальский стоял глядя на посеченный осколками туалетный столик и имя, давно и безвозвратное потерянное, вдруг всплыло из глубин памяти ясным, беспощадным образом.
Мари… Нет… Этого не могло произойти. Она погибла. Там у ворот проклятой энергостанции.
Нет, Ян. – Шепнул предательский голосок. – Она пропала без вести. Ее тела не нашли среди павших. Имя каталось в мыслях, превращая заурядную акцию в болезненный изматывающий душу абсурд.
Внезапно его чувства нашли выход.
Он уже давно не строил иллюзий по поводу своей "работы".
Ты убийца, капитан. Убийца в законе.
Проклятье. Его легким не хватало воздуха хотя дым от тлеющей постели и мебели тут был не при чем. В колониальной администрации знали что целью сегодняшней акции будет кто-то из выживших, но не захотевших или не сумевших вернуться к нормальной жизни. Куда им было податься? Только сюда в запретку.
Здесь сгорели их души. А эти сволочи из колониальной администрации, думали списать все на Судьбу, которая, спустя много лет, по роковому совпадению сведет их вместе? Как врагов?
Справедливо ли это?..
В глубине подземных коммуникаций вновь глухо прозвучали одиночные выстрелы, в ответ резко ударила автоматная очередь.
Ян вышел на улицу, поднял забрало боевого шлема и сплюнул на запорошенные пылью бетонные плиты старой дороги.
– Доложить обстановку. – Обронил он в коммуникатор.
– Цель потеряна, сэр. – Раздался в ответ ровный, не несущий эмоций голос.
Ковальский усмехнулся. Куда уж им, с обрезанным программным обеспечением, угнаться за человеком, выстоявшим в боях против настоящих ИскИнов.
Он на секунду задумался. Образ Мари, так ярко вспыхнувший в памяти, поблек, будто выцветший снимок… Нет, это не она… Ян отчетливо помнил, как Мари падала, подкошенная автоматной очередью.
И все же тоска уже не отпускала сердце. Любые доводы сейчас звучали не убедительно. Ян устал. Он не мог больше делать грязную работу, а потом, в промежутках между заданиями, угрюмо топить свою совесть в алкогольном дурмане.
Женщина… Может кто-то из бывших жителей агроферм? Они ведь тоже пытались оказать сопротивление…
Наверняка где-то на окраине древнего поселка у нее спрятана машина. – Мысль ища спасения от воспоминаний, вернулась к реальности дня сегодняшнего.
Пара зондов, выпущенных над поселением, не смотря на туман и дым от разгорающегося пожара, быстро вычислят место стоянки.
– Всем отходить. – В разрез собственным мыслям приказал он. – Место сбора у вездеходов.
Он не хотел доводить акцию до логического завершения, и прекрасно осознавал это.
Пусть городское начальство катиться со своими приказами куда подальше. Да, он долгое время без колебаний обезвреживал тех, кто своими вылазками в запретную зону нес прямую угрозу родному городу. Но это длилось уже не первый месяц и даже не год, его уставшая, иззябшая в одиночестве душа, попадая в "запретку", каждый раз ощущала горячее дыхание прошлого, и рассудок, стимулированный воспоминаниями, начинал оценивать реальность совсем не так, как преподносила ее официальна "доктрина безопасности"
Ян, конечно, не сомневался, что вылазки в запретную зону для большинства нарушителей имели в своих истоках исключительно корыстный характер. Но, если уж разбираться по большому счету, то он, "охотник за головами", которому власти предоставили официальную лицензию на уничтожение нарушающих законы лиц, должен был начинать чистку не с тех, кто, рискуя своей жизнью, за гроши совершает вылазки на места прежних боев, а с заказчиков, использующих добытые ими комплектующие и блоки памяти, содержащие бесценную технологическую информацию, в целях личного обогащения.
За истекшие после нашествия ИскИнов годы город начал бурно разрастаться, в нем появились богатые и бедные кварталы, на окраинах выросли такие производства, о создании которых раньше даже и не мечталось. Спрашивается, откуда столь резкие перемены? Конечно, часть информации и технологий могли быть считаны с блоков долгосрочной памяти попавших "в плен" ИскИнов, но в период боев на останки сервомеханизмов обращали мало практического внимания, а затем, после появления странной инородной растительности, зону вообще закрыли, так что большинство информационных носителей попало в руки нынешних "отцов города" много позже, и они не спешили делиться полученным знанием, напротив, резко поднявшись вверх по лестнице социального благополучия, они диктовали остальным свои условия существования…
…Пока Ян размышлял над развитием послевоенной ситуации, из недр горящего здания появилось семь андроидов.
Семь из двадцати.
Учитывая баснословную стоимость сервомеханизмов, которых пока что не удавалось поставить на производственный поток, его, как командира группы, ожидали серьезные неприятности, но Ковальский сейчас смотрел на ближайшие перспективы через призму внезапно и болезненно очнувшейся души.
В следующий раз будут думать, прежде чем устраивать охоту на людей, которые своей кровью спасли их…
– По машинам. – Отдал он короткий приказ. – Возвращаемся в город.
* * *Мари испытала откровенное недоумение, когда увидела, как два военных вездехода выползли на окраину поселка, достигли дорожной развязки и взяли направление на город.
Почему они прекратили преследование?
Она облокотилась о руль "Акцепта", наблюдая за удаляющимися точками в сканирующую оптику, связанную с бортовым компьютером машины.
Излучение сканеров без труда проникало сквозь броневую защиту, высвечивая тепловые контуры пассажиров.
Семь сервомеханизмов и один человек.
Она машинально проверила запись, которую вел компьютер "Акцепта".
Никаких сигналов дальней связи зафиксировано не было, значит, решение о прекращении операции не пришло из города, его принял человек, а именно – командир боевой группы.
Кто он?
Мари, конечно, не могла знать поименно всех "охотников", которые контролировали запретную зону, отслеживая и уничтожая тех, кто регулярно проникал на зараженные территории, но она была отлично осведомлена о способах их действий и той патологической ненависти, которую испытывали "охотники за головами" к своим жертвам.
Что-то не складывалось в ее сознании. Существовала неувязка, которую следовало выяснить. Вряд ли потери среди сервомеханизмов могли остановить командира группы. Машины, в конце концов, можно восстановить, благо стараниями "черных археологов" запасных частей в городе хватало с избытком. Нет, причина явно крылась в чем-то ином.
Единственное, что могла сделать Мари в данный момент, – это запеленговать личный маркер человека и записать его шифр.
Ее план, спонтанно возникший в эти мгновения, был прост: вечером она побывает в городе, и, пользуясь поисковыми системами, определит его местонахождение. Если повезет, то она сможет поговорить с ним, не раскрывая своего инкогнито. Мари не сомневалась: после полученной во время штурма "встряски" и выволочки от начальства за откровенно проваленную операцию, тот непременно заглянет в какой-нибудь бар.
