Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва
Как бы то ни было, но к рождению малыша все было готово вовремя. Незадолго до дня «икс» Катя перебралась к Михаилу, завершив тем самым обещанные Павлом «миграции». Кстати, Лиэлл с Павлом решили подобные шаги отложить до Земли. В конце концов, как говорила сама Лиэлл, так было романтичнее.
Неуемная Варвара настояла на переоборудовании освободившейся девичьей каюты под детскую. Изобретательный Лобанов предложил интересный вариант перестройки стандартной кровати в детскую кроватку с бортиками…
В общем, новорожденного ждала поистине царская жизнь.
— Всем доброе утро! — влетел в «Сюрприз» Павел.
— Доброе… — нестройно отозвались Федор с Михаилом. Виктор, совершенно измотанный, только вяло махнул рукой.
Павел его тихо пожалел — за эту ночь тот явно вообще ни разу не прилег. Собственно, он и сам плохо спал, и четырех часов сна было явно недостаточно для отдыха, но Виктор его переплюнул.
— Так тут всю ночь и сидел? — спросил он, присаживаясь за стол рядом с Середой.
В кают-компании со вчерашнего утра так и осталась смоделированная Варварой столовая. Правда, девушки категорично заявили, что есть мальчишки могут что хотят и как хотят, в ближайшие сутки никто из женской половины населения не собирался отвлекаться на такие пустяки.
— Не… — помотал головой Виктор. — Я в рубке сидел, там веселее.
— Мы его сюда поесть притащили, а он отказывается, — сообщил непривычно серьезный Федор.
— Не могу я…
— И ведь не кормить же его через воронку? — вслух вяло подумал Михаил.
Павел покачал головой. Ну, прям как дети. Сказать, что ли? Хватит, наверное, их мучить.
— Не надо его через воронку, сейчас я вам всем аппетит верну, — громко пообещал Павел, нарушая напряженность, висящую в воздухе вполне осязаемым туманом.
Федор вскочил на ноги, Михаил тоже поднялся, а Виктор только поднял голову, но глаза у всех троих уже зажглись живыми огоньками.
— Сегодня, двадцать первого мая седьмого года в пять часов утра, по локальному времени «Зари», родился Сергей Викторович Середа, с чем мы все тебя, папаша, и поздравляем! — голосом Левитана объявил Павел. — Вес, кажется, три кэге с половиной, рост — полметра с небольшой кепкой в три сантиметра — короче, нормальный, здоровый парень.
Некоторое время ребята молчали, потом Лобанов хлопнул по плечу онемевшего Виктора.
— Поздравляю, Витька!
Михаил молча пожал Середе руку. А Павел, которого со вчерашнего вечера терзали совершенно ужасные приступы голода, немедленно принялся тормошить всех на предмет поесть.
— Все равно, девчонки даже Витьку к сыну раньше вечера не подпустят, как Юлька сказала, сами они заняты, и мы тут скоро скончаемся!
— Ребята… — как-то сдавленно, наконец, подал голос Виктор. — У меня сын родился…
— Да ты что?! — натурально удивился Федор, уже вернувшийся к нормальному балагурному состоянию. — Когда?
Имя малышу дали сразу, еще до рождения, как только Лиэлл известила Варвару о том, что у них будет мальчик.
— Мы давно решили, — убежденно говорила Варвара. — Филатов для нас в свое время столько сделал.
Сергей Сергеевич Филатов руководил подготовкой экспедиции на Земле, без него полет вообще, скорее всего, не состоялся бы, и конечно, для всех ребят он значил очень много, поэтому имя было одобрено единогласно.
В тот день в бортовом журнале «Зари» появилась памятная запись о рождении Сергея Викторовича. Виктор поставил в ней точку и откинулся в кресле. Все. Пора идти в каюту. К Варе и Сереже… Он попробовал это сочетание на вкус — звучало непривычно и очень волнующе.
Павел наблюдал за ним из своего кресла напротив. В кабинете больше никого не было — всех сам Середа выгнал спать еще сорок минут назад, потому что времени было уже почти десять вечера.
— Ну, что, Витя? Страшно? — проницательно прищурился Павел.
— Страшно, — честно признался Виктор. — Я никогда с детьми дела не имел. Тебе-то хорошо…
— Вот уж не знаю, чем это мне хорошо, — пожал плечами Павел. — Подумаешь, братьев на руках таскал. Во-первых, это было давно, а во-вторых, тогда я тебе сам завидовал — свободен, как ветер, а на мне вечно кто-то висит.
— Паш, зато если бы ты сейчас был на моем месте, ты бы знал, что делать. А я…
— Не поверишь, но ты через неделю станешь просто профи в детсадовских делах, — засмеялся Павел. — Это только кажется, что дети страшные, а на самом деле нет ничего проще.
— Есть, — вздохнул Виктор. — Есть проще… Но ты прав, наверное. Ладно, пошли уже.
— Варька тебя заждалась. Они же еще в восемь в каюту перебрались. Иди, а то Ли от нее отойти не может, пока ты ее не сменишь, — кивнул Павел.
Виктор с укором посмотрел на него.
— И ты, Брут! Я думал, ты обо мне беспокоишься, а ты!
— А я преследую свои корыстные цели, — рассмеялся Павел. — Давай, давай, двигай! Папаша…
В каюту с Виктором Павел не пошел, остался ждать в коридоре. Лиэлл вышла минут через десять, усталая, но довольная. Павел подхватил ее на руки и немного покружил по коридору, целуя улыбающиеся губы.
— Давай, я тебя спать отнесу? — предложил он, останавливаясь. — Или тебя покормить сначала?
Лиэлл рассмеялась теплым золотистым смехом. Он любил, когда она так смеялась.
— Нет, спасибо, Пашенька, я сейчас все равно не усну. И есть я не хочу, Катя нас кормила. А пойдем-ка мы с тобой в «Сюрприз», я хочу на ту поляну. Пойдем? Или ты сам спать собирался?
— Ничего я не собирался, — вполне честно ответил он. Подумал, и обнаружил, что спать и правда, не хочет. — Пошли!
До «Сюрприза» он ее так и нес. Когда-то давно Лиэлл ему призналась, что чуть ли самое главное, чем ее покорили земные мужчины — они носили своих женщин на руках, а соэллиане сочиняли стихи и дарили цветы, на большее их не хватало. Хотя, как признавала сама Лиэлл, стихи были прекрасны, а из цветов создавались такие композиции, что японская икебана рядом не стояла.
— Каждому свое, — вздыхала Лиэлл. — Наверное, если бы я оставалась на Соэлле и прошла запечатление, как все наши женщины, я бы не представляла ничего лучше. Но я — это я, и мне нравится, когда меня носят на руках!
В «Сюрпризе» Павлу пришлось расстаться со своей ношей. Опустив Лиэлл на пол, он набрал код — когда-то случайно получилась эта полянка, а Лиэлл пришла от нее в совершенно дикий восторг.
Они прошли в распахнувшиеся металлические двери, и оказались в зеленом лесу. Сквозь листву пробивалось солнце, которое вполне по-настоящему ласкало кожу, откуда-то доносилось пение птиц. Лиэлл прошла шагов пять, и со стоном опустилась на траву.
— Если бы ты знал, как я устала…
— Осложнения были? — Павел лег рядом, подперев голову рукой.
— Да нет, ничего особенного. Просто первые роды, это всегда нелегкий процесс. А так — девочки молодцы, они и без меня бы неплохо справились. Юлька — врач от Бога, — Лиэлл легла на спину, посмотрела в небо. — До чего же красиво…
— Ли, а чем тебе так эта полянка нравится? — спросил Павел совершенно непонятно зачем.
Она ответила не сразу.
— Я не знаю точно, что это за лес. Но он похож на Шервудский.
— Тот, который в Англии? — уточнил Павел.
— Тот, в котором жил Робин, — подтвердила Лиэлл. — Я не могу объяснить… Помнишь, когда мы вышли на то побережье, ты ведь не сразу сказал, что его код был снят именно со Средиземного моря? А я почувствовала, что это — оно. Так и тут. Если покопаться в документации на Земле, обнаружишь, что это и есть Шервуд.
— Ты там бывала? — осторожно спросил Павел.
Они редко говорили о ее прошлом, потому что Лиэлл не любила вспоминать о своем возрасте в его обществе. И обсуждать своих мужчин не хотела, считала, что это не тема для разговора с любимым. Павел придерживался иного мнения — ему было безумно интересно все, что касалось ее судьбы, он совершенно не смущался такими нюансами, как ревность к давно ушедшим. Скорее, он испытывал к ним уважение и что-то вроде братских чувств.
— Я там жила, — неохотно призналась Лиэлл.
— Если не хочешь, не говори, — быстро сказал Павел. Ему не нравилось, когда она делала что-то только ради него, хотя сама этого не хотела.
— Это было совсем недолго, мы познакомились, все было замечательно, но его убили через полтора года, — все-таки ответила Лиэлл. — Он был одним из тех самых вольных стрелков.
Павел поразился, как она это все сказала — с такой болью в голосе, как будто все случилось только вчера.
— Я все помню, Паш. Я вас всех запоминаю, — она словно услышала его мысли. — Мне приходится чуть ли не силой загонять воспоминания в глубину моего сознания, чтобы вы не стояли постоянно перед моими глазами. Но стоит зацепиться за какую-то деталь…
Неожиданно воздух вокруг будто сгустился, слегка потемнел, и в двух шагах от Павла, у толстого ствола соседнего дуба материализовался веселый темноволосый парень в грязно-зеленом плаще, с луком в руках. Лучник взглянул на Павла и улыбнулся. Рядом прерывисто вздохнула Лиэлл, и парень медленно растворился в воздухе, кругом снова посветлело.
