Дмитрий Самохин - Цепные Псы Россы
— А ну-ка ребята помогите, — потребовал он.
Реут Пру и Келс Орба подбежали к командиру и присели рядом. Кейфер что-то откапывал руками, отряхивал, отделял от земли, грязи, листьев и иголок. Это оказалось металлическое кольцо. Борису и Полю его блеск был виден издалека. Рядом оказалась второе такое же.
— А вас, господа пришельцы, отдельно просить надо? — ехидно спросил Кейфер. — Хватайтесь с одной стороны, мы с другой.
Дизель первым взялся за стальное кольцо, Магистр встал напротив и тоже схватил. Все вместе одновременно они потянули на себя, поднимая из земли замаскированный почвой люк. Люк раскрылся на две стороны. Одну крышку отвалили гореваны, другую люди.
Борис с любопытством заглянул внутрь и увидел только неясные очертания какого-то массивного агрегата.
— Под землей и песком проложена железная дорога. Она начинается здесь, а заканчивается в Мирграде. По ней мы возим грузы как сюда, так и обратно. Контрабанда если вдуматься. Редко, но по нашей дороге мы переправляем гореванов и летиан. Сегодня услугами нашего экспресса воспользуетесь вы.
Кейфер распрямился и торжествующе посмотрел на Магистра.
— Келс, запускай генератор.
Гореван присел на край, спустил ноги в яму, нащупал ступеньки на стене, перевернулся и резво скользнул вниз.
— Реут, разбуди Двуликого. Ишь развалился, — приказал Кейфер.
Гореван бросился исполнять его приказания. Скоро из «Охотника» послышалась брань.
— Дальше мы разделимся. Двуликий с парой наших вернется в город. А я и остальные будем сопровождать вас до Мирграда. Не бросать же машины здесь. Подозрительно.
Внезапно от «Охотников» донеслись истошные крики и застучали пулеметы, сначала один, потом присоединился другой.
Борис резко обернулся. Таус Мыу и Даулс Фух оборотили дула пулеметов в сторону болота и поливали его свинцом. Борис присвистнул от удивления, восхищения и ужаса. Из болота медленно поднимался холм, по нему стекала черная грязь и вода, сваливались вниз росшие некогда на ровной поверхности болота кусты с черными и ярко-красными кислыми ягодами. Пули колотились о холм, выбивали из него фонтанчики грязи, но похоже не причиняли ему вреда. Холм продолжал расти, как нарыв.
— Проклятие. Не успеем, — тихо произнес Кейфер и заглянул в яму к Келсу Орби.
— Заводится?
— Пока нет, — донеслось из ямы.
Стоять и наблюдать, как гореваны сражаются с растущим грязевым вулканом Магистру не нравилось. Зачем стоять, когда можно пальнуть как следует. Дизель первым вскинул излучатель к плечу, присел на одно колено и, взяв цель на мушку, выстрелил. Через секунду к его залпу присоединился Магистр. Лучи, дарящие смерть всему живому, понеслись к гнойнику, который в этот момент прорвался. Из жерла вулкана выплеснулась лава зеленых маленьких существ, отдаленно похожих на мышей. Первую волну пожег Дизель, его тут же поддержал Магистр, но гнойник оказался глубоким, мышата все перли и перли.
— Трясинники! — закричал Кейфер.
В этот момент генератор утробно хрюкнул и заработал. Почва низко завибрировала.
Не дожидаясь команды, Реут Пру собрал накрытую поляну в рюкзаки, подхватил их и сбросил в яму Келсу Орби. Он оглянулся на сражающихся с трясинниками, и бросился на помощь товарищу.
Кейфер знал, что трясинники сами по себе не представляют большой опасности. Они обитают глубоко под землей, любят болота, строят свои колонии в основном под трясинами и редко выбираются на поверхность. Стихийное нашествие трясинников наружу вызывали аномальные процессы, происходящие глубоко под землей, или чья-то чужая воля направила их на освоение новых территорий. В любом случае гореванам это не предвещало ничего хорошего. Если это аномалия, в скором времени она точно опухоль расползется по всему лесу, затронет и подземные города гореванов. Если же это чужая воля, то значит где-то поблизости находятся Цепные Псы.
При одной мысли о Цепных Псах Кейфер с трудом поборол чувство страха, давно отравившего душу.
Борис с трудом сдержался, чтобы не броситься на помощь Кейферу. Он читал его, читал точно открытую книгу или канал связи. Все чувства и мысли Кейфера вдруг стали ему доступны. Магистр почувствовал, что еще чуть-чуть и он свихнется. А его «я» пойдет трещинами и расщепится на две половинки. Но Борис все-таки взял себя в руки и отрешился от чужих чувств. Он настроился на одно действие. Теперь он стал машиной для уничтожения трясинников. О том что с ним произошло, он подумает после, когда все закончится. Но даже сейчас Магистр был убежден, что этот подарочек достался ему от Плакальщиц. Эх, говорили ему, нельзя быть таким любопытным. Поплатишься однажды. Не верил.
Из кабины «Охотника» показался Двуликий. В руках он держал автомат с укороченным прикладом. Он спрыгнул на землю, подбежал к Дизелю и стал бить по накатывающей на берег зеленой массе короткими очередями.
В наследство от контакта с Кейфером Борису достались знания о природе трясинников. Их ни в коем случае нельзя допустить до берега. Они накроют лавиной людей, гореванов и «Охотников» и пожрут. Маленькая мордочка трясинника выглядела со стороны умилительно, в особенности если он пучил большие влажные глаза, но в пасти у этих тварей росли в три ряда маленькие острые зубы, способные распотрошить заживо альмака.
Пули убивали трясинников, но на место каждого убитого вставали трое новых грызунов. Излучатели приносили им больше вреда, они выжигали ряд за рядом, но заряда в батареях надолго не хватит. Еще минут десять, и они выключатся, подзарядить их можно только на «ЧУКе». А трясинников все равно меньше не становилось. Опавший холм продолжал исторгать из недр новые полчища тварей.
Кейфер бросился к одному из «Охотников», нырнул внутрь и показался назад через минуту, волоча за собой тяжелый баллон огнемета. Закинув огнемет на плечи, он встал рядом с Борисом, направил дуло на движущуюся на берег живую массу грызунов и повернул вентиль со словами:
— До корочки. До хрустящей корочки.
Лавина огня выплеснулась из дула огнемета и лизнула ближний ряд трясинников, оставляя после себя черные запекшиеся тушки. Кейфер аккуратно водил огнеметом из стороны в сторону, выжигая подступы к берегу.
Двуликий перестал стрелять, рассудил глупо на воздух патроны переводить. Вскоре умолкли и остальные. Борис теперь бил прицельно, отстреливая прорывавшихся мышат, чудом ускользнувших от пламени. Поль его поддержал. Дизель взял на себя правую сторону берега, в то время как Магистр обрабатывал левую.
Вскоре поток трясинников схлынул. Вулкан захлопнулся, затянув внутрь себя вонючую болотную жижу. Кейфер методично зачистил оставшихся трясинников и сбросил баллоны на землю.
Вроде бы опасность миновала, но Магистр ощущал разлившуюся в воздухе тревогу. Ничего не закончилось. Все только начинается.
Борис почувствовал, что Кейфер чего-то боится. Он боится увидеть позади себя…
Магистр резко обернулся.
Похоже Кейфер был прав. Нашествие трясинников отвлекающий маневр, вызванный чужой волей. И те кто наслал на них мышат стояли позади них. Четыре высокие худые фигуры в черных балахонах. Длинные рукава скрывали руки, низко надвинутые капюшоны закрывали глухо лицо. От них веяло уверенностью в своих силах и жутью. Они пришли убивать и мучить, и знали, что добьются своего.
— Псы. Цепные Псы, — выдохнул Кейфер.
Больше он ничего не успел сказать. Невыносимая боль скрутила его. Лицо перекосилось от судороги, в голове взорвалась ядерная бомба. Каждая кость в теле, каждый нерв, каждая клеточка фонтанировала огнем.
Кейфер упал на землю и стал кататься в приступе одержимости.
Дизель недоуменно смотрел на него. Магистр сперва тоже ничего не мог понять, а потом догадался. Цепные Псы воздействовали на гореванов, уничтожая их разум, свободу воли и тело.
«Ставь ментоблок» — успел выкрикнуть Магистр и отгородился от постороннего воздействия, выстроив при помощи «разгонника» блокаду.
Дизель послушался его. Успел.
В это время неподвижные Цепные Псы принялись за остальных гореванов.
Кейфер продолжал кататься по земле, рядом с ним повалился Двуликий. Он опустился на колени, уперся руками в почву, наклонился и стал жрать землю, а в его глазах стояли слезы.
Таус Мыу пошатнулся, точно от лихой пощечины, повернул дуло пулемета в сторону Даулса Фуха и спустил курок. Свинец разорвал тело несчастного горевана. Изо рта Даулса Фуха хлынула густая черная кровь, он завалился на спину лицом к небу, а его глаза были наполнены счастьем.
Дизель матернулся от души, направил излучатель на Тауса Мыу, выставил регулятор на самую большую мощность. Импульс излучения превратил пулемет в руках Тауса Мыу в лужу расплавленного металла в тот момент, когда он собирался открыть огонь по Магистру, Дизелю и оставшимся в живых гореванам. Таус Мыу завыл от боли, его руки обуглились.
