Любовь Безбах - Королевские шутки
Девушки подбежали к лежавшему на спине Кафу. От ключицы до бедра зияла рваная рана, Каф тщетно пытался остановить кровь обеими руками и часто дышал. Сиаль с воем упала перед отцом на колени. Арина, тяжело дыша, бегло осмотрела рану.
— Похоже, ничего не задето, все органы целые. Ему повезло.
Каф не слышал девушек, сознание ускользало.
— Он умрет, — в отчаянии твердила Сиаль. — Столько крови!
— Он еще жив.
Сиаль принесла воды из ручья в полом звене зертилийского бамбука. Арина осторожно промыла края раны. 'Антисанитария безбожная', - думала она, трясущимися руками доставая из аптечки иглу и нитки. Сиаль заботливо обтерла липкий пот с лица и шеи отца. Девушки посмотрели в глаза друг другу.
— Он умирает? — спросила дочь.
— Нет. Он потерял много крови. Твой отец еще долго продержится. Но он умрет, если ничего не предпринимать. Сиаль, ты сможешь дойти до замка самостоятельно и привести помощь?
— В тайге я как у себя дома. Конечно, дойду. Папа такой холодный… Арина, ты и правда сможешь зашить рану?
— Смогу. Так же легко, как ты в одиночку доберешься до замка. Подожди. Помнишь ту маленькую черную вещь, которую дал мне брат? Которую я называю 'рацией'? Принеси ее мне. Это так же важно, как и помощь из замка.
Юная зертилийка подхватила арбалет и растворилась в сумерках. Арина осталась наедине с раненым. Посидела немного, силой воли унимая дрожь и настраиваясь на предстоящую операцию. Достала из аптечки бутылек с сомнительной анестезирующей жидкостью, которую купила у Абары-Тайсы за одну жемчужину. Грязно-зеленая, как болотная жижа, жидкость имела отвратительный запах. Арина вылила на рану весь бутылек, вскользь подумав о химико-биологическом анализе в стенах Лаборатории. Потом, почувствовав себя готовой, стала зашивать рану. Каф тяжело дышал, но не приходил в сознание.
Операция была закончена прежде, чем в тайге стемнело окончательно. 'Если бы с нами был шурс, если бы я взяла с собой рацию, если бы не ночь… Как пятнадцатилетняя девочка пробирается сейчас сквозь лес, ума не приложу. Бинтов для перевязки нет, накрыть его нечем, а он мерзнет и бредит. И не приходит в сознание'. Чтобы перебинтовать Кафа, Арина сняла с себя майку, разорвала ее и использовала вместо бинтов. Оставшись в нижнем белье и коротких штанах, она ощутила себя коренной зертилийкой. Рядом с Кафом она не испытывала страха перед ночным лесом, словно раненный воин мог защитить ее в случае опасности. Она только настороженно прислушивалась к ночным звукам. Где-то не очень далеко шел пир над останками орха. Время от времени от лужи крови волнами долетал тошнотворный запах. Каф трясся и хрипло дышал. 'Эта тряска совсем ни к чему, — подумала Арина. — Сейчас вся надежда на антибиотики, которые я ему ввела. И на его отменное здоровье. Я медсестра и должна сделать все возможное для выживания пациента. Это долг любого медика'. Тщетно подавляя трепет, она улеглась рядом с Кафом и прижала к себе его горячее, дрожащее от холода тело.
Каф стоял на гребне черной скалы, взметнувшейся над океаном огня. Впереди сияло Жилище Богов. Оно тянуло Кафа к себе. Ноги отрывались от скалы, и он удерживался на гребне только благодаря усилию воли. Мимо него стремительно пронесся темный силуэт орха и расплавился в огненной дали. Каф знал, что сзади приближается Стинвий, его Стинвий, ветер уже упирался в спину горячей волной. Каф не мог больше удерживаться на скале. Он раскинул руки и прыгнул в адскую пропасть. Страха не было. Мощный напор Стинвия не дал упасть, и Каф помчался вперед, все так же раскинув руки. Его полет слился с непрерывным движением огненной стихии, и никакая сила не могла его остановить. Сиал впереди заполнил своей громадой пространство; большой шар с размытыми границами переливался и слепил глаза. В нем слабо угадывались черты Тиснеи-Керч. Она звала мужа к себе. Он понял, что здесь она — богиня, но тщетно всматривался в ее лицо, стараясь разглядеть некогда любимые черты. Ослепительно-белое сияние, переходящее у кромок шара в огненно-желтое, оранжевое и кроваво-красное, мешало ему сделать это. Огонь занимал все пространство, это была его боль… Шар Сиала превратился в засасывающий колодец. От стремительного полета прямо в сияющий зев начались головокружение и тошнота. Сзади послышался тихий зов, и Каф оглянулся. Черный гребень остался далеко позади в океане огня; на нем стояла Арина с развевающимися белыми волосами. Волосы у нее мягкие и пушистые, Каф это знал… Несмотря на расстояние, воин отлично видел ее. Забрать ее с собой? Но впереди Тиснея-Керч! Значит, он должен вернуться сам, ведь Арина зовет его, он ей нужен! Каф попытался замедлить полет, повернувшись к Сиалу спиной, но в грудь сразу ударил Стинвий. Каф протянул к Арине руки, преодолевая сопротивление урагана, но она отвернулась. Он снова устремился вперед. Тиснея-Керч со смехом звала его, притягивала, и совладать с ее притяжением Каф не мог. 'Ты мой!' — гремел торжествующий голос внутри Кафа. Стинвий нес его к ней. Сквозь громкий зов призрачно слышался другой… Каф опять обернулся. Гребень скалы уже почти растворился. Арина все еще находилась там, стоя вполоборота, вроде звала его, а вроде бы и нет… Арина… А впереди — Тиснея-Керч, зов которой гораздо уверенней и громче голоса землянки. Каф снова протянул руки к Арине, безуспешно сопротивляясь мчавшемуся в сердцевину Сиала огню. Сквозь зов Тиснеи-Керч пробивались голоса матери и отца, погибших товарищей… Но на скале оставалась Арина, рядом с ней на коленях стояла Сиаль, смотрела куда-то сквозь отца и рыдала. Женщина со звезд повернула гордое лицо, губы шевельнулись. Она горда, но не надменна, Каф это тоже знал. Она неуверенно потянула к нему руки, но расстояние между ними было слишком велико. На ее лице написано сострадание. Только ли сострадание? Еще боль. Может быть, ей больно от огня? Каф сопротивлялся урагану, упирающемуся в грудь. Внутри Арины тоже было пламя! В этой пучине она горела собственным огнем! Она шагнула на край гребня, рискуя сорваться вниз, глаза широко раскрылись, и в них тоже полыхало пламя! Оно казалось здесь неуместным, чужим. Землянка вновь протянула руки. Каф потянулся к ней изо всех сил, и их руки соединились. Каф почувствовал в себе небывалую мощь, голос Тиснеи-Керч ослаб, и Каф о ней забыл. Он двинулся против огненного потока, оставив за спиной засасывающий ослепительно-белый чертог.
Арина бодрствовала. Каф тяжело бредил, и ей неоднократно приходилось применять силу, чтобы он лежал спокойно. За полночь он стал громко звать ее по имени, она отвечала: 'Я здесь'. Он сжимал ее пальцы с невероятной силой и ненадолго успокаивался. Глубокой ночью он угомонился, дыхание стало ровнее, дрожь прекратилась. Арина задремала.
Когда она очнулась от зыбкой дремоты, то обнаружила, что Каф поменял положение, и теперь ее голова покоится у него под мышкой. 'А-а, отогрелся!' — усмехнулась про себя Арина и села, стряхивая вязкие остатки больной дремоты. Каф несильно сжал ее предплечье, измученная улыбка при свете звезд преобразила его бледное лицо.
— Не уходи, — шепнул он сухими губами. Полое звено дерева с водой замерло в воздухе. Арина улыбнулась своей мысли — только что она подумала, как зертилийка.
— Сегодня твой срок истек, — прошептал Каф. В ночной тайге послышались приближающийся шум и человеческие голоса. Близость большого количества людей не остановило пиршества над убитым орхом — драка, возня и чавканье не прекратились. Из темноты показался отряд людей с факелами в руках, впереди на капалане ехала Сиаль. Она привела жителей замка, чтобы они отнесли Кафа домой, и, главное, она принесла рацию. Арина сразу связалась с братом.
К утру Кафа доставили в замок. Там уже находился Анджело Сайенс собственной персоной, вооруженный большим медицинским портфелем. Он без лишних слов приступил к делу, и люди Кафа безропотно засуетились под его командами. Он ввел Кафу обезболивающее. Арина по его знаку разбинтовала пациента. Брови Доктора полезли наверх.
— Замечательно, — промолвил он. — Арина Бурова, после вас мне тут нечего делать.
Он быстро смонтировал портативную медицинскую аппаратуру и просмотрел на маленьком мониторе внутренние органы Кафа.
— Опасности для жизни нет. Я назначу ему антибиотики. Арина, разъясни молодой особе, — он кивнул в сторону Кеи, — чтобы она выдавала их хозяину как положено. С большой потерей крови ему придется справляться самому. Парень крепкий, выдюжит.
— Что он говорит? — шепотом спросила Сиаль Арину, благоговея перед Доктором.
— Что твой отец скоро выздоровеет.
В апартаменты деловито вошли Сергей Буров и Серафима.
— Ариш, почему ты в таком виде? — удивился Сергей. — Одевайся, карета подана.
— Карета 'скорой помощи', - хихикнула Сима и покосилась на Доктора.
— Я останусь здесь, — холодно отрезала Арина.
