Валерий Мильгром - Пояс и шлем
— А ведь они были! — сказал Вилан. — На этом самом месте. Но их стерли. Вчера утром.
— Вы имеете в виду вчерашние пятна, которые сочли предзнаменованием? — уточнил Грег.
— Именно, сэр Голдин.
— Странно, конечно. Но это, безусловно, совпадение… А вот почему сегодня стерли пятна, но оставили на месте обрубок стрелы… Зачем вообще ее рубили?.. Чепуха получается… Давайте продолжим осмотр зала.
Но больше ничего ни мне, ни всем остальным найти не удалось. Зал был пуст.
Вилан подошел к свече, стоявшей на выступе из стены высотой в человеческий рост, и задул ее. Голдин тоже подошел к стене. Несколько секунд он смотрел на нее, а затем обернулся:
— Если не ошибаюсь, господин Вилан, мы говорили, что по традиции место боя его высочества должно освещаться только одной свечой?
— Говорил, сэр. Но здесь, как видите, и стоит только одна свеча.
— Почему же за шесть с лишним часов она так мало обгорела?
— Значит, это вторая свеча. Здесь есть запас…
— Тогда где огарок?
Вилан, кряхтя, нагнулся, просунул левую руку между выступом и стеной и, пошарив там, вытащил еще одну свечу, обгоревшую несколько больше.
— Вот и разгадка, сэр Голдин.
— А где лежат запасные свечи? — не унимался Грег.
— Вот, посмотрите. — Вилан прошел через зал, подошел к одной из колонн, вынул из углубления в ней кольцо, прикованное к чему-то на дне углубления цепью, что-то повернул, потянул — и в колонне с музыкальным звуком отворилась небольшая дверца.
— Тайник, — сказал Вилан и отошел от дверцы.
Внутри небольшого тайничка, на бархатном ложе цвета бордо в углублениях лежало несколько свечей — таких же, какую недавно погасил первый министр. Одно углубление для свечи пустовало.
Голдин внимательно осмотрел систему запора тайника. Потом он захлопнул его дверцу. Кольцо само втянулось в углубление.
— Очень интересно, — сказал Грег. — А теперь давайте проделаем небольшой опыт. Господин граф, вы смогли бы открыть этот тайник с закрытыми глазами — на ощупь?
— Ну конечно нет, — ответил Вилан. — Кольцо необходимо вытягивать под определенным углом и на определенную высоту. Так что можно и не производить ваш опыт, мессир Голдин. Тем более что я не вижу в нем никакого смысла.
— И все-таки смысл есть… Для того чтобы достать из-за выступа случайно упавшую свечу, зрение не нужно. Для того чтобы достать новую свечу из тайника и зажечь ее, без зрения не обойтись… Однако принц идет к тайнику. Что это может означать?
— Что ему лень нагибаться, — предположил Кантона.
— Или что ему не хочется пачкать рукав пылью, — добавил я.
— Согласен. А что еще?
— А то, что в этот момент было достаточно светло, — сообразил Виллан.
— Именно. — Грег с одобрением посмотрел на первого министра. — Именно это. А значит, круг возможных преступников весьма узок.
Затем он подошел к Сергееву, который уже вводил принцу вакцину.
— Вы полагаете, стрела могла быть отравлена? — спросил герцог.
Сергеев молча пожал плечами. Он был занят.
Я понял подтекст вопроса: если бы стрела действительно оказалась отравленной, Демон — увы — явно выбывал из списка подозреваемых.
Голдин поднял стрелу и машинально колупнул ее пальцем. Неожиданно краска осталась на его ногте. Он продолжил это увлекательное занятие… Под черной краской оказалась красная и желтая.
— А у нашего Демона еще и не хватает стрел, — удивился Лионель. — Приходится одалживать и перекрашивать!
Он взял у Голдина стрелу и стал настойчиво сдирать черную краску.
— Красно-желтые стрелы, насколько я понимаю, только у одного рыцаря…
— Это сэр Галахэд! — грозно произнес герцог. — Стража! Немедленно арестовать его!
Капитан стражи, щелкнув каблуками, бросился к двери.
— Но… — начал было Голдин.
— Я могу бороться за жизнь принца только в одном случае — если мы немедленно перенесем его на корабль, — вдруг сказал Сергеев. — Если мы через пятнадцать минут не будем в моей лаборатории, через двадцать он умрет.
— Но как переносить его в таком состоянии, как везти во флаере? — попытался возразить я.
— Повторяю: если через пятнадцать минут он не будет у меня в лаборатории, через двадцать он умрет! Я ручаюсь только за это. Ваше величество, я обращаюсь с этим к вам!
— Я согласен. Едемте к вам. Поднимите принца и несите как можно осторожнее, — приказал герцог слугам.
ГЛАВА 16
Под руководством Сергеева мы бережно уложили раздетого принца в «саркофаг» — гигантскую лабораторную кровать. После того как Олег произвел все необходимые подключения, ее накрыли высоким прозрачным колпаком.
— Между прочим, было бы очень неплохо ментоскопировать его высочество — узнать, что он помнит о случившемся. Разумеется, с позволения его величества. Пока это возможно, — сказал Эррера.
— А это не вредно при его состоянии? — спросил Лионель.
— Мы сейчас выясним у врача. Как скажет Сергеев, так и сделаем, — решил Голдин.
Но когда Олегу рассказали о предложении Хорхе, он начал изображать ветряную мельницу:
— Да вы с ума сошли! Парень в критическом состоянии! Ни под каким предлогом не позволю!
— Впрочем, мы и так знаем имя убийцы, — сказал несколько разочарованный герцог. — Убийца уже арестован и понесет заслуженную кару.
— Боюсь, ваше величество, вы поспешили с арестом, — неожиданно произнес Голдин.
Все повернулись к нему. Но он не торопился раскрывать карты.
— А стрела? — спросил Вилан.
— Ее легко выкрасть.
— Подождите… Давайте начнем сначала. — Вилан был растерян. Признаюсь, я тоже. — Вы ведь сами обратили наше внимание на то, что покушение произошло в светлое время суток. И это, как вы же сказали, позволило исключить всех, кто уехал из дворца до рассвета.
— Это так, — кивнул Голдин.
— Но тогда остаются лишь те, кто сидел за главным столом…
— Строго говоря, нет, — возразил Голдин.
— Вот как? Кого же мы забыли?
— Слуг и стражников. И еще одного человека.
Воцарилось молчание. Потом Сергеев предложил всем нам отойти подальше от больного, сам сел за пульт управления «саркофагом» и принялся за работу.
Из угла, где мы стояли, я пытался разглядеть, что происходит под колпаком. Но не удавалось. Сергеев погасил лишний свет, и над «саркофагом» царил полумрак. Мы всемером толпились у двери, напряженно всматриваясь в темноту. Первым заговорил герцог:
— Вы, мессир Голдин, не учитываете психологии доригианцев. Я могу опросить всех слуг и стражников, но уверен: никто из них просто не осмелился бы поднять руку на своего принца. Все его так любят… Хотите, сейчас позовем капитана?
— Я тоже уверен в том, что слуги и стражники в этом деле не замешаны… Правда, по другой причине. Тем не менее, ваше величество, прикажите, пожалуйста, капитану прийти сюда.
Герцог кивнул, и Вилан выглянул в коридор:
— Капитан, подойдите к нам.
В дверях появился бравый капитан стражи.
— Скажите, капитан, — начал Голдин. — Вы всю ночь были со стражей и никуда не отлучались?
— Это так, сэр Голдин, — поклонился капитан.
— И ваши солдаты, безусловно, могут это подтвердить?
— Разумеется.
— А сами они… Как распределены они по постам? Есть ли пост, где стоял бы один солдат?
— Нет, сэр. Все они стоят на часах по трое.
— Где расположены были этой ночью ваши посты?
— Два из них были у двух входов во дворец — центрального и бокового. Один на первом этаже, один — на втором.
— И это все?
— Да, сэр.
— А на третьем?
— Но там ничего не происходило, сэр. Поэтому поста там не было.
— И у покоев дворян вы не дежурили?
— Мы поставили бы пост после окончания бала, сняв его со второго этажа. Но из-за всех этих… событий не успели.
— Значит, вы не видели сэра Галахэда ни когда он шел к себе в покои за деньгами, ни когда он возвращался назад? — спросил Вилан.
— Нет, ваше сиятельство. Не видели.
— А ваши солдаты?
— Нет, и они не видели. Я уже спросил, видели ли они кого-нибудь ночью. Они ответили: только гуляющих на площади дворян с дамами.
— Все, этого достаточно, — сказал Голдин.
Вилан отпустил капитана. Снова наступила тишина.
— Я уверен, что тот же результат вы получите, спросив слуг, — наконец, сказал герцог. — Но вы говорили еще об одном человеке…
— Говорил… Конечно, слуги тоже ответят, что видели друг друга. Да и потом, руки у них все время заняты, тут не до арбалетов…
— Это и есть ваша «другая причина»? — усмехнулся Лионель.
— Разумеется, нет, — смутился Голдин. — Это я так неудачно пошутил… Извините… Но слуги действительно не виноваты в происшедшем.
— Вы говорили еще об одном человеке, — еще раз сказал герцог.
