Михаил Казьмин - Через семь гробов
Конечно, пришлось пережить несколько не самых легких суток, пока под защитой флота на Наджаф завозили все, что нужно, а потом развертывали соответствующую инфраструктуру. Что ж, давно известно, что на войне солдатский пот помогает сберечь солдатскую кровь. И хотя в авиации потеют обычно одни, а проливают кровь другие, от перемены мест слагаемых сумма никоим образом не меняется.
Соседи муллафарских территорий вели себя на редкость разумно, всячески стараясь не портить отношения с русскими. Русские это оценили и помогли соседям добить те муллафарские отряды, которые попытались избегнуть уничтожения, укрывшись на сопредельной территории. А уж когда русские намекнули, что им наплевать, кому будут принадлежать земли муллафарцев после войны, обрадованный соседский правитель выказал готовность послать свои войска для помощи русским в наведении и поддержании порядка на оккупированных территориях. Причем содержать эти вспомогательные войска наджафский правитель готов был самостоятельно. Русское командование, однако, от этого предложения с благодарностью отказалось - какой-никакой порядок в бывших муллафарских владениях навели русские десантники, а уж поддерживать этот порядок на должном уровне хорошо умели русские жандармы.
Корнева, впрочем, как и остальных пилотов, эти политические маневры никак не касались. Полеты, боевая работа, возвращение на аэродром, быстрая пробежка в домик с нормальной температурой и влажностью внутри, разбора полетов, получение новых приказов - хватало и своих забот. А, ну еще не забыть при каждом удобном случае выматерить местный климат. Тем более случаев таких выпадало по несколько раз на день, мать их в неизвестном направлении...
Очень понравилось Корневу летать всем корпусом, хоть и было такое три раза всего. Два раза летали на Найюб - вторую по значимости планету султаната. Сначала отработали причальные терминалы и ремонтные доки на орбите, потом занимались объектами на самой планете. И еще наведались на Махрат, где стерли с карты целый промышленный район. Семь с лишним сотен машин корпуса - это уже страшная сила, а если прибавить участвовавшие в деле флотские истребители и штурмовики, выходило и под тысячу. Да, были в этом и свои трудности, конечно. Самое сложное - при любых обстоятельствах держать свое место в строю. Зато во время таких полетов Корнев испытывал ни с чем не сравнимое ощущение всемогущества - он чувствовал себя частью всесокрушающей силы, которой нет и не может быть никаких преград. Его воля и его разум вливались в единую волю и единый разум корпуса, точно так же, как и его 'филиппок' был деталью гигансткой и непобедимой в своей мощи боевой машины. Именно в первом своем полете в составе всего корпуса Корнев наконец не просто понял, а всем своим существом прочувствовал, что на самом деле означают слова великого Суворова: 'Мы русские! Какой восторг!'.
Выяснилось, кстати, что тысяча машин, действующих как одно целое - это не только неимоверной силы кулак, это еще и очень эффективное средство снижения собственных потерь. Вражеские истребители вообще старались не попадаться на глаза этой лавине, зенитчики сначала нервничали и мазали, потом, когда их позиции обрабатывались сотнями ракет, начинали попросту разбегаться. А кораблей с их многочисленными скорострелками Корнев вообще не видел - должно быть, ими занимался русский флот.
Скучать, в общем, не приходилось. Занимались и перехватом муллафарских транспортов, и сопровождением своих, и разведкой, и рейдами на планеты. Пару раз схватывались с муллафарскими истребителями, ну это когда вылетали не больше чем полком, к более крупным формациям муллафарские пилоты приближаться не рисковали. Корнев, правда, не понимал, почему пока нигде не устроили муллафарцам тотальный разгром, как это было на Фазане. Насколько Корнев мог понять из периодических разговоров с десантниками, массированных высадок на неприятельские миры тоже не было, как не просматривалось и признаков подготовки к ним. Так, аккуратные, хотя и чрезвычайно болезненные для противника, удары - захваты штабов с вывозом ценных языков и документов, аналогичные рейды на дворцы влиятельных персон. Морпехи (так их именовали по традиции, хотя, понятно, никакими высадками с моря флотские десантники не занимались) отличились лихими абордажными схватками с захватом двух боевых кораблей и нескольких транспортов, но и им тоже не приходилось еще участвовать в каких-то масштабных операциях.
Ну и ладно, командирам виднее. Его, поручика Корнева, дело - летать, стрелять и маневрировать, тем более что получалось у него это, судя по неоднократным благодарностям Хваткова и даже паре добрых слов полковника Арефьева, очень даже хорошо. Так что мечты поручика о командовании звеном (а там и о четвертой звездочке на погонах) приобретали под собой все более и более твердую почву. Дожить, конечно, прежде всего нужно. Но молодости свойственно не верить в смерть. Не верить, даже если ты не раз видел, как гибнут твои товарищи, а уж скольких сам убил... Да тем более, что летчик видит смерть совсем не так, как десантник или танкист. Рядом с летчиком не падает, захлебываясь кровью, товарищ, не кричит в горящем танке боевой друг. Летчик видит, как истребитель вдруг превращается в огненный шар - и все. И смерть врагов летчик видит точно так же - взрыв и огонь, огонь и взрыв.
Так что о смерти Корнев и не думал. Думал он о том, что любимому командованию пора, неаконец, решить разнести весь этот Муллафар к чертовой матери, и тогда отпала бы тягостная необходимость торчать на этом проклятом Наджафе, мокнуть от этой дурацкой влажности и собственного пота, радуясь каждому вылету, когда можно посидеть в кабине 'филиппка' в поистине райских, по сравнению с теми, что на планете, условиях. Вот так мало нужно человеку на войне - всего-то вернуться в человеческие условия жизни. И так много надо,чтобы этого малого достичь - победить.
Глава 14
- И вы еще будете говорить, что этот Корнев обычный капитан-пилот? - голос специального агента Голдберга был прямо-таки пропитан сарказмом. - Уничтожил в одиночку шестерых пиратов, каким-то неизвестным образом расправился с четырьмя истребителями и в блеске славы привез девчонку обратно на Райнланд?
Агент Фарадей, которому адресовался этот сарказм, с трудом подавил в себе желание съездить Голдбергу в челюсть. Провалились сразу две операции, одну из которых планировал этот чертов спецагент, а теперь он ведет себя так, как будто виноват в этом Фарадей. При том, что его, Фарадея, операция с похищением этой немецкой девки была как раз проведена успешно. То есть почти успешно. А сорвалась она только потому, что этот ублюдок решил нагрузить семейку Ли еще и похищением русского пилота. Ну да пусть еще построит из себя умника. Фарадей мысленно усмехнулся - отчет о своей операции он продублировал по своему каналу, так что выставить его виноватым у Голдберга не получится.
- А с чего вы взяли, что он действовал один? - Фарадей перешел в контратаку. - Какие доказательства подтверждают эту версию?
- Версию?! - возмутился Голдберг. - То есть записи с камеры компьютера этих идиотов ничего, по-вашему, не доказывают?
- Они доказывают только то, что этот русский в одиночку перестрелял пиратов. Как он расправился с истребителями, мы не знаем.
- Хм... Черт возьми, может вы и правы... - Голдберг на минуту призадумался. - И все же в любом случае этот чертов русский не так прост, как хочет показаться. Уж это, надеюсь, вам ясно?
Спорить Фарадей не стал. Нечего сейчас лишний раз злить Голдберга, надо думать, как выбираться из этого дерьма, где они сейчас находились. Русского надо найти и вытрясти из него все что можно, а потом... Фарадей уже не раз и не два представлял, что он сделает с этим подонком, лишившим его таких выгодных и удобных партнеров, как семья Ли. А уже потом он найдет, как выставить перед начальством ошибки Голдберга и свои успехи, которые этот умник спустил в унитаз.
Хорошо еще, что на базу семейки Ли они успели раньше немцев и обрубили все ниточки, которые могли бы тянуться оттуда к скромному агенту Интерпола Джейсону Фарадею. Даже если чертовы нацисты найдут покупателя этой девки, а они его, скорее всего, найдут, ничего они не узнают. Вот только этот русский пилот...
- Это мне ясно, - угрюмо ответил Фарадей. - Мне неясно другое. Раз уж русский опять на Фронтире, что мы будем с ним делать? Боюсь, он теперь станет для нас источником проблем.
- Рад, что вы это понимаете, - миролюбиво кивнул Голдберг. - Но я уже нашел решение.
Фарадей изобразил заинтересованность, хотя про себя грубо выругался. Чертов Голдберг затеял очередную авантюру, а ему придется в ней участвовать. Обратного хода не предусмотрено. Вот же дерьмо!
- Мы уже знаем, - продолжал Голдберг, - что гиперпространственный туннель, который этот Корнев использовал для полета с Райнланда на Александрию, проходит почти через систему Скраггенхольда. Значит, если он снова полетит этим маршрутом, то мы знаем, где его можно перехватить.
