Зореслав Степанов - Элизиум 2. Сумерки Юпитера
– Ты чего? – спросил Смеляков, раздавая карты.
– Да не знаю. Чешется чего-то, – пожимая плечами, ответил Рябов, – Ну, Смеляков держись. Сейчас я тебе навешаю погоны!
– Размечтался! – возразил Смеляков, удобней усаживаясь на кровати, – Я, таких как ты еще в школе обыгрывал на раз два. Понял?
– Ну, это мы сейчас посмотрим, кто кого, – возразил Рябов, – как тебе наш Евпатий. По-моему ничего мужик. А?
Смеляков фыркнул.
– Тоже мне нашел мужика. Жестянка, как жестянка.
– Ну не скажи. Если бы нам заранее не сказали, что это андроид, угадать было бы сложно.
– Наивный ты, Рябов, – возразил Смеляков, беря себе новые карты, – Ты в туалет или в душ, например, ходишь?
– Причем здесь это? – удивился Рябов, – А, понял. Действительно, разница есть.…Все равно хорошо, что он с нами, Не скажу, что мне страшно самому лететь на Марс, но лучше, если это сделает Евпатий, – доверительным тоном признался Рябов, – Мне как-то не очень хотелось туда лететь.
– Давай ходи, – сказал Смеляков, – Кто бы тебя стал спрашивать? Полковник приказал бы и полетел бы как миленький. Разве нет?
– Конечно, полетел бы, – согласился Рябов, – Но я иногда думаю, лучше бы я подписался лететь в Сирию воевать, а не на Марс, – признался он.
Смеляков пожал плечами.
– Какая разница, где в карты рубиться? Здесь тоже неплохо. Я лично черных не люблю. Мне здесь больше нравится. Да и в космосе никогда раньше не был. Блин, вот так лежу ночью в кровати, размышляю.…Ну, Гагарин и все тут! Охренеть можно! Не думал, что буду в космосе. Прилечу домой, своей Ленке фотки покажу. Обалдеет. Слушай Рябов, то, что мы с тобой кореша, еще не повод мухлевать. Ты чем только что ходил?
– Валетом, – ответил Рябов, напустив на себя невинный вид.
– Я еще не ослеп. Забери карту и ходи нормально. Нож не мешает? Ты что спишь с ним? – неожиданно спросил Смеляков.
– Какой еще нож? – не понял Рябов.
– Да вон из под одежды торчит? Зачем тебе в космосе нож? Не думаю. Что нам представиться возможность для рукопашного боя.
Рябов провел рукой по телу. Слева нащупал что-то твердое. Глаза его на миг расширились. Он точно знал, что ножа с ним не было. То есть в рюкзаке был, но на поясе не было. Настроение Рябова быстро изменилось. Внешне, он постарался сохранить беззаботный вид. Он бросил карты на стол, поднялся с кровати.
– Ты куда? – удивился Смеляков, – А карты?
– Сейчас вернусь. Кое-что забыл, – ответил Рябов, выскакивая из каюты.
– Я в твои карты подглядывать не буду. Ты не бойся, – крикнул ему в спину Смеляков.
Рябов ничего не ответил. Он быстро шел по коридору, держась за левый бок рукой. Засеревшись в душевой, он подошел к зеркалу, поднял одежду и едва не потерял сознание. Из кожи торчала белая кость. Крови не было. Боли тоже.
– Что за хрень, – прошептал Рябов, бледнея всем лицом. Мгновение он смотрел на кость, потом осторожно прикоснулся к ней. Кость была твердой. Не зная, что делать, он машинально попытался засунуть ее обратно под кожу. Кость исчезла, но тут же прорвала кожу в другом месте. Рябов запаниковал. В ногах появилась слабость. Он понимал, что с ним происходит что-то плохое. Очень плохое. Не зная, как быть он смотрел на себя в зеркало. Мгновение ничего не происходило. Потом кожа начала прорываться и наружу начали вылезать кости. Они были разной длины и толщины.
– Что это? – Рябова охватила дрожь. Ему стало страшно. Он снова попытался засунуть кость под кожу.
Не прошло и нескольких минут, как боец Рябов был утыкан со всех сторон костями. Рот Рябова задергался. Ему стало плохо. Не от боли, а оттого, что с ним происходило. Кости прорывавшие кожу начали удлиняться, заполнили собой все свободное место в душевой, уперлись в стену. Рябов уже думал, что они пробьют стену и вылезут наружу, но кости начали свиваться кольцами и петлями.
Рябов потерял сознание. Очнулся он от стука в дверь. Словно пробуждаясь от страшного кошмарного сна, Рябов открыл глаза, застонал. Он попытался подняться на ноги, но не смог. Кости уперлись в стены и не давали ему возможности пошевелиться.
– Рябов, выходи, – раздался глухой голос Смелякова, – Ты чего там закрылся. Тебе плохо.
Рябов, охваченный паникой и ужасом, попытался ответить бодро:
– Я в норме…сейчас выхожу.
– Точно в норме, – казалось, Смеляков ему не верил.
– В норме. В норме. Тебе чего надо? – Рябов вцепился руками в собственные кости и попытался подняться на ноги. Он находился словно во сне. Некоторые кости начали отламываться и со стуком падать на пол.
– Чем это ты там стучишь? – спросил Смеляков.
– Патроны рассыпал, – ответил Рябов первое, что пришло в голову.
– Патроны говоришь? Ты ходишь в душ с патронами? Интересно…
Что дальше говорил Смеляков, Рябов не слышал. Его охватило какое-то непонятное чувство. Казалось, еще немного и он снова потеряет сознание или еще случится что-то необычное и непонятное.
– Рябов, в душевой установлены камеры видеонаблюдения. Мы все знаем. Ты только не волнуйся. Не паникуй. Ольга Антоновна постарается тебе помочь. Она хороший врач. Выходи. Только не дури. Ладно?
Волнение и испуг не давали Рябову говорить. Он начал заикаться.
– Не-не-не могу, – выдавил он из себя, – Из меня растут кости. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Мужики, сделайте что-нибудь. Иначе я застрелюсь! – воскликнул он.
– Рябов, без паники. Ты боец или баба плаксивая? – раздался голос полковника Егорова.
– Вы здесь товарищ полковник? – в голосе Рябова зазвучала надежда на спасение.
– Здесь, здесь. Успокойся. Я своих бойцов в беде не бросаю. Ты меня понял?
– Понял, товарищ полковник. Только если можно сделайте что-нибудь.
– Тебе больно? – спросил полковник Егоров.
– Нет. Кости со всех сторон растут, не дают возможности пошевелиться, – ответил Рябов, стараясь держать себя в руках. Получалось это у него плохо.
– Ясно. Жди, – приказал полковник Егоров.
* * *В коридоре началось экстренное совещание.
– Что будем делать? – спросил полковник Егоров, переводя взгляд с майора Клочкова на Берестееву.
– Взорвать стену и вытащить его оттуда, – сказал майор Клочков.
Полковник Егоров покачал головой.
– На корабле мы не можем ничего взрывать.
– Тогда можем вырезать в стене дыру и вытащить Рябова, – сказал Клочков.
На этот раз ему возразила Берестеева.
– Бессмысленно. Он не влезет ни в одно помещение. Чтобы довести или донести его до медотсека придется на пути все перегородки срезать.
– Тогда пусть остается здесь, – ответил майор Клочков, – Выставим у двери охрану. Будем наблюдать. А что мы можем? – он развел руками, – Предлагайте. Я не знаю, что делать.
Берестеева смотрела на полковника Егорова.
– Причина. Меня интересует причина. Что если бойцы принесли со спутников Марса вирус, и мы все станем такими как Рябов?
По спине Берестеевой пробежал холодок. Она вдруг вспомнила своего сына Града. Может, он ее об этом предупреждал?
Наверное, что-то в ее лице изменилось, потому что полковник Егоров спросил:
– Кстати, как вы себя чувствуете, Ольга Антоновна? Может, вам вернуться к себе? Мы тут сами управимся.
Берестеева отрицательно покачала головой.
– Я в норме. Просто представила себе картину, которую вы нарисовали. Это ужасно.
– Согласен, – кивнул полковник Егоров, – Главное, чтобы среди бойцов не началась паника, – он посмотрел на Смелякова, – Как все произошло? – спросил он.
Смеляков пожал плечами.
– Не знаю. Товарищ полковник. Сидели, играли в карты. Говорили о всяком. Тут смотрю у Рябова, что-то торчит сбоку. Думал нож. Спросил, зачем ему нож. Он вдруг побледнел и выбежал из каюты. Вот и все.
Полковник Егоров нахмурился.
– Ты кому-нибудь говорил об этом?
– Нет. Только вам, – ответил Смеляков.
– Вызови ко мне сержанта Коржа и двух надежных бойцов.
– Сейчас сделаю, товарищ полковник, – Смеляков бросился выполнять приказ полковника.
– Будем ждать, – сказал полковник Егоров, посмотрев на часы, – Может все и обойдется.
В этот момент раздался удивленный и изумленный одновременно голос Рябова.
– Товарищ полковник, кости исчезли! Я могу выйти!
Полковник Егоров бросил на дверь каюты встревоженный взгляд, сделал знак майору Клочкову и бойцу Смелякову. Два излучателя сразу направились на дверь душевой, в которой находился Рябов.
– Подожди, Рябов. Не торопись. Ты себя хорошо чувствуешь? – спросил он.
– Вроде да. Кости втянулись обратно. Даже следа не осталось, – проговорил Рябов, не веря своим глазам, – Может, мне и вам все это померещилось?
– Нам может, и померещилось. Но видеокамере вряд ли, – ответил полковник Егоров.
– Понял, – ответил Рябов, не переставая радоваться неожиданному спасению. Он готов был петь и кричать от радости и облегчения. Ему было все равно, что там зафиксировала видеокамера. Он снова был прежним и чувствовал себя отлично.
