Андрей Ливадный - Мост через бездну
Драйв хмуро посмотрел в сторону Башни.
Огромная постройка истекала дымом, из проломов местами вырывалось пламя и тут же гасло, — атмосфера Гермеса не способствовала процессу горения.
Нет Фрост, нам с тобой не по пути. — Подумал Дрейк. Но Анжи уже высказал свои намерения, от которых вряд ли отступиться. Он снова полезет туда, и в лучшем случае погибнет, а в худшем… — Драйву не хотелось даже думать, что произойдет, если Фрост по своему упрямству и недомыслию пробудит не вспомогательные, а основные системы защиты комплекса.
В данный момент Дрейком руководила разумная осторожность. Он хорошо усваивал наглядные уроки и сейчас, по его мнению, самым разумным действием являлся немедленный старт с Гермеса. Улететь отсюда, чтобы основательно подготовиться к новой вылазке, — такое решение подсказывал здравый смысл, но Фрост ни за что не согласиться на это. Стоило вспомнить с каким вожделением Анжи смотрел на серв-машину, затаившуюся в глуби транспортного контейнера.
— Хорошо, Фрост. — Наконец нарушил он затянувшееся молчание. — Ты получишь серв-машины, но при одном условии: я пойду туда один.
— Ну-ну… — С саркастической усмешкой ответил Фрост. — Хочешь избавиться от меня, Дрейк?
— Не глупи, Фрост. Ты видел, к чему привела попытка грубого вторжения? Я пойду один, или не пойду вообще. — Отрезал Дикс, и, не давая Фросту времени на ответ, добавил:
— Тебя устроят две серв-машины?
— Устроят. — После некоторой паузы согласился Анджей. — «Элизабет-Сигме» не поднять на орбиту больше ста тонн полезной нагрузки, сам ведь знаешь.
— Значит договорились? Я войду туда, и реактивирую две машины. Они сами выйдут к тебе. Управляющий код передам из ангара, когда доберусь до программаторов их систем навигации.
— И что дальше, Драйв? — Выслушав его, поинтересовался Фрост.
— Ты можешь улетать. А я останусь. Нам с хозяином Башни есть о чем потолковать.
На этот раз Анджей думал недолго. В конечном итоге Дрейк волен в дальнейших поступках, лишь бы выполнил свои обязательства.
— Что ж попробуй. — Согласился он.
— В таком случае нам необходимо вернуться в посадочный модуль.
— Зачем? Я могу подождать тебя тут. В скафандре не дует.
— Фрост, а кто будет управлять посадкой Элизабет-Сигмы? Я сказал, что пойду в Башню один, но это не значит, что мне не нужна помощь.
— А ты не можешь отдать ему дистанционную команду?
— Нет. До модуля километров десять. Передатчики вездехода не работают, а мои импланты не передадут сигнал на такое расстояние из-за пылевой бури.
— Ладно. Пойдем пешком. Ты можешь указать направление?
— Только приблизительное.
* * *Дрейк солгал, преуменьшив возможности своих кибермодулей. Он без труда мог переместить челночный корабль поближе к исполинской постройке, но у него были свои планы относительно Башни, и Диксу вовсе не хотелось, чтобы, получив вожделенные серв-машины Фрост, спустя некоторое время вновь заявился на Гермес с очередными требованиями, поэтому он постарался опередить Анжи.
Добравшись до посадочного модуля, Дрейк первым делом подумал о хорошем заряде таугермина, который следует поместить в грузовой отсек челночного корабля, запрограммировав взрывное устройство таким образом, чтобы оно активировалось секунд через тридцать после того, как включаться электромагнитные захваты базового корабля.
Грубый, но эффективный способ решения всех проблем. Фрост слишком напорист и жаден. Он обязательно попытается вернуться сюда, потому что денег никогда не бывает много.
Нет. — Мысленной остановил себя Драйв, снимая парик и пеноплоть, прикрывавшие наголо обритый череп.
В свете дежурных ламп тускло блеснули металлопластиковые гнезда, вживленные в черепную кость. Десять симметрично расположенных имплантов предназначались для подключения кибермодулей.
Драйв достал кейс из пуленепробиваемого жаростойкого материала, открыл его и сел.
Внутри в специальных гнездах были закреплены два десятка кибернетических модулей, размером с самую мелкую разменную монету Конфедеративного Содружества.
Дрейк специально изготовил их в виде юбилейных монет, чтобы при таможенных проверках в космических портах играть роль нумизмата, никогда не расстающегося с жемчужинами своей коллекции. Ему прекрасно удавался образ чудаковатого коллекционера.
Каждый из боевых кибермодулей он изготовил и запрограммировал лично.
Драйв готовился к новой встрече с охранными системами и самим хозяином Башни. Дрейка неприятно впечатлила мнемоническая атака призрака, сумевшего на доли секунды парализовать его волю. Такого больше не должно повториться, — он не верил, что этому существу безразлична дальнейшая судьба уникального комплекса. С одной стороны Драйв ощутил на себе настоящую мнемоническую мощь фантома, а с другой — не находил разумного объяснения его половинчатым действиям. Возможно, долгие годы одиночества свели его с ума? Или он сам стал заложником Башни, не являясь ее полновластным хозяином?
Да это могло многое объяснить. Например, явное опасение, прозвучавшее в словах эфемерной фигуры: «Я не хочу, чтобы ты разворошил весь комплекс…»
И тут же пришло неприятное воспоминание о том, с какой легкостью призрак разрушил виртуальный барьер, превратив неодолимую преграду в рваные лохмотья. Он мог убить кибрайкера, но не стал этого делать. Драйв не мог понять — почему.
Кем бы ты ни был, подобного больше не повториться… — подумал Дрейк, устанавливая в гнездо импланта последний из выбранных микрокомпьютеров. — Теперь я готов к встрече.
Закрыв кейс, он вызвал Фроста.
— Ты заблудился Анжи?
— Проклятая буря. Я видел модуль, но опять потерял его.
— Потерпи. Сейчас я включу дополнительные маяки.
— Хорошо. Жду.
Нет, взрывчатку закладывать не буду. — Внезапно решил Дрейк, направляясь к рубке управления. — В конце концов, я кибрайкер, а не убийца.
Прежде чем включить проблесковые маяки навигационной системы он, используя импланты, установил в системе челночного корабля скрытый программный модуль.
Самый бескровный и безопасный способ обезопасить себя от повторных визитов Фроста. Пусть Анжи забирает серв-машины и сваливает отсюда. Запущенная Дрейком программа автоматически удалит всю информацию, относящуюся к координатам Гермеса и расчетам гиперпространственного прыжка, как только компьютеры челнока и базового корабля войдут во взаимный контакт.
Совершая эти манипуляции, Драйв не подозревал, что подобная операция уже произведена над его собственной памятью.
Глава 5
Система ХС-3012.
Корпоративный флот «Генезиса» состоял из пятнадцати боевых единиц. Кроме крейсеров, носивших имена трех поколений владельцев корпорации, в его состав входил ракетный носитель «Триан», штурмовые фрегаты «Аполло», «Эльвир», «Даксот», а так же четыре конвойных носителя, без имен собственных и пять многоцелевых космических платформ, хорошо вооруженных и одновременно способных принимать для дозаправки, ремонта или пополнения боекомплекта малые корабли поддержки, а при необходимости, производить ремонт крупных кораблей в условиях глубокого космоса.
Из всего перечисленного состава только штурмовые фрегаты и крейсера могли осуществлять посадку на планеты, платформы, конвойные носители и ракетный «Триан» были лишены такой возможности из-за своей узкой специализации и конструктивных особенностей.
Для сектора Окраины флот «Генезиса» являл грозную силу, с которой привыкли считаться остальные корпорации, но даже собранные в единый ударный кулак пятнадцать кораблей «Генезиса» вряд ли продержались бы более часа в открытом столкновении с Военно-Космическим формированием Конфедерации, направленном в сектор для ареста Дункана Итема.
Стоя на мостике флагмана, носившего его имя, Дункан невольно думал о своей дальнейшей судьбе и прозорливости Когана.
Лайф попеременно казался ему то спасителем, то чрезвычайно опасным конкурентом — Окраина знала немало случаев когда мощнейшие корпорации в результате внутренних переворотов возглавляли выходцы из второго эшелона власти, не имеющие никакого отношения к правам наследования.
С этим ничего нельзя поделать — Окраина жила по своим законам, и при соблюдении определенных приличий здесь по-прежнему выживал сильнейший…
Дункан прекрасно понимал, что Коган своими решительными действиями спас его от ареста, но дальнейшая судьба скрывалась в дымке неопределенности — план Лайфа попахивал дерзкой аферой, исход которой было невозможно предугадать.
…В отличие от Дункана Лайфа не терзали противоречивые чувства. Он ощущал лишь нарастающее внутри возбуждение от ожидания грядущей схватки, его сомнения остались далеко позади, а четко продуманный план вселял в него надежду на успех.
