Михаил Михеев - Михаил Михеев, Елена Ковалевская. Герои чужой войны
Бывают такие люди — вроде бы все делают, как положено, но при этом получается что угодно, кроме того, что хотелось. Пожалуй, единственной его удачей было то, что он родился в Империи, стране равных (ну, почти — идеал недостижим) возможностей. Да еще и в дворянской семье. Да не просто дворянской — он был прямым потомком одного из тех, кто Империю основывал. Если верить семейным хроникам, его далекий предок был техником четвертого ранга на линкоре Первого Императора, в бытность того еще и не императором вовсе, а поднявшим мятеж адмиралом. В общем, невеликая сошка, но оказался в нужное время и в нужном месте, а для мятежника, как известно, есть всего два варианта будущего — стремительный взлет или плаха. Основателю рода Олафссонов повезло, но вот его потомку, к сожалению, до удачи пра-пра-пра…прадеда было далеко.
В детстве-то вроде все было нормально, не выбивался Рихард из общей статистики. Началось все, когда он пошел служить. Это, кстати, было нормой — дворянин обязан служить, и никак иначе. Нет, специально заставлять никто не станет, но смотреть будут косо, потому что негласно считается, что для дворянина отдать долг Родине так же естественно, как и дышать. Иного варианта перед Рихардом не было, да он, честно говоря, и сам был руками и ногами 'за'. И вот тут его начали преследовать облом за обломом.
Вначале он не прошел в летное училище, и ведь не в какое-нибудь элитное — в самое, можно сказать, средненькое, даже ближе к концу списка. Но — не прошел, не та, сказали, реакция, и с карьерой пилота космического истребителя пришлось распрощаться. Впрочем, Рихард не отчаялся, и вскоре уже носил погоны курсанта в другом училище, готовящем корабельных механиков.
Увы, буквально за месяц да выпуска вскрылась не такая уж, в общем, криминальная история о его романе с дочкой замначальника училища. Поскольку о свадьбе, учитывая любвеобильность девицы, и речи идти не могло, теоретически последствий не ожидалось. На практике же это означало, что, получив новенькие лейтенантские погоны, Рихард угодил в жуткую дыру на окраине Империи, и служить ему пришлось на ветхом крейсере типа 'Корнет', доживающем последние годы перед списанием. С определенной точки зрения, это был плюс — непрерывно занимаясь ремонтом дышащих на ладан механизмов, которые постоянно ломались и требовали непрерывного присмотра, молодой лейтенант получил такую практику, о которой многие его коллеги постарше могли только мечтать. Не зря же те, кто служил на таких вот кораблях, получали впоследствии преимущество при назначении на новейшие корабли. Однако и тут карма Рихарда дала небольшой сбой. Крейсер должны были списывать уже через пару недель, когда пошел вразнос главный реактор, а система аварийного катапультирования не сработала. В подобной ситуации все бегут к спасательным шлюпкам, молясь, чтобы рвануло уже после того, как они отстрелятся от обреченного корабля. А вот Рихард, пренебрегая всеми уставами, побежал в обратном направлении и ухитрился-таки привести в чувство систему ручного управления катапультой. В результате реактор взорвался на порядочном удалении от корабля, но орден бравому лейтенанту вручали уже в госпитале — дозы излучения, которую он схватил, было достаточно на десятерых. Чудом было уже то, что его живым довезли до госпиталя, хотя тут, наверное, гены предков помогли — Олафссоны всегда отличались здоровьем.
Имперская медицина оказалась на высоте, и парень не только выжил, но и не стал инвалидом, однако с флота пришлось уйти. Как сказали врачи, еще одно серьезное облучение — и конец, даже чудо не спасет. Учитывая, что для механиков риск словить дозу всегда был велик, путь в летный состав для Рихарда оказался закрыт наглухо, а при штабе он, ненавидя бумажки, служить не захотел.
Однако в отставке молодой старлей с боевой наградой и отменными характеристиками просидел недолго. Всего через полгода он уже примерял новые погоны, и звездочек на них было даже больше. Озверевшему от безделья отставному офицеру предложили работать на таможне, и он согласился.
У него получалось. Неплохо, хотя и не блестяще, но получалось, да и дома, можно сказать — станция таможенного досмотра висела на орбите родной планеты Рихарда, и после смены он рейсовым челноком отправлялся прямиком в свое поместье. Да и режим не особенно напряжный, сутки на три. Единственно, слегка портило настроение, что по неофициальному табелю о рангах таможенная служба и МВД стояли на ступеньку ниже строевых частей, и это давало право военным космонавтам посматривать на таможенников чуточку свысока. Впрочем, во-первых, к подобному Рихард быстро привык и перестал обращать внимание, а во-вторых, местные хорошо знали, кто он и как сюда попал, и относились к героическому капитану с подчеркнутым уважением. И все вроде бы было хорошо, служба вошла в колею, стала привычной, даже брюшко, несмотря на регулярные тренировки, начало образовываться, и тут случилась абсолютно неожиданная ситуация.
Рано утром, фактически сразу после того, как Рихард заступил на свой пост, на его терминал упало сообщение от капитана патрульного корвета. Тот перехватил вышедший из червоточины грузовой корабль, который, спасаясь от пиратов, рискнул прыгнуть в нее и в результате абсолютно неожиданно оказался в центре Империи. Подобное, как слышал Рихард, случалось и раньше, пусть и редко. Была даже на этот счет типовая инструкция — отконвоировать, провести досмотр, а потом дать волшебный пендаль, чтобы убирался, откуда пришел. Незваных гостей в Империи не любили, хотя, конечно, не до смерти. По правде сказать, время от времени находились умники, которые предлагали не миндальничать с такими, а сразу стрелять, и только потом спрашивать, зачем прилетели. Как правило, к армии эти говоруны не имели никакого отношения, и профессионалы только крутили на такие предложения пальцами у виска.
Соответственно, в скором времени чужой корабль замер на силовых опорах досмотрового ангара, и дежурная группа готова уже была приступить к досмотру, когда случилось ЧП. Лайнер 'Кастилия', совершая маневр стыковки, начал торможение при развороте слишком резко. Рихард, наблюдая за этим, только головой покачал — судя по всему, избытком профессионализма экипаж обременен не был. Да и лайнер этот… Ему сто лет в обед, на имперских линиях такие динозавры просто не встречались, а вот многие иностранные компании эксплуатировали подобные корабли чуть не до момента, как с них обшивка от старости слезать начинала. Сделают косметический ремонт — и вперед, а на то, что ресурс двигателей, систем управления и жизнеобеспечения уже вечность, как выработан, деликатно закроют глаза. А ведь корабль — это единый организм. У него, как у человека, почки откажут — а там, глядишь, и мозг умрет. Поймав себя на брюзжании, свойственном профессиональным механикам, Рихард желчно усмехнулся и принялся наблюдать за тем, как швартуется злосчастный лайнер.
А на лайнере, между тем, творилось что-то не то. Его стало раскачивать, маневровые двигатели включались вразнобой и, в результате, спустя несколько минут, движение корабля стало неконтролируемым. Вдобавок, его начало раскручивать вокруг своей оси, а это уже, по мнению Рихарда, было признаком серьезных неприятностей — махину таких размеров сложно раскрутить, но остановить вращение едва ли не сложнее.
Словно в подтверждение его мрачных мыслей, в ответ на запрос диспетчера с лайнера сообщили о неполадках в системе пространственной стабилизации, а секунд через пять и вовсе остановили двигатели — надеялись, очевидно, что силовые захваты таможенной станции сделают работу за них. Увы, это решение было принято слишком поздно, к тому же масса лайнера была вполне сопоставима с массой базы таможенников и, слишком грубая работа с силовыми захватами могла выйти боком. Пытаясь стабилизировать лайнер, станция рисковала сойти с орбиты.
Результат оказался закономерным. Несмотря на все усилия, лайнер смял причалы таможенной базы и проломил ей несколько отсеков. Хорошо еще, что при строительстве учитывалась возможность использования станции как орбитальной крепости третьего ранга, и она имела вполне адекватное силовое поле, частично погасившее удар. Однако проблем аварийный корабль натворил много, нарушив герметизацию и энергоснабжение базы.
В результате до той несчастной посудины руки дошли аж через несколько часов, и усталые таможенники постарались отделаться от нее побыстрее. А через три дня, когда Рихард вновь заступил на смену, ему сообщили о том, что в подсобном помещении возле того самого ангара обнаружены тела пяти человек. Откуда? А хрен его знает, но, учитывая, что с момента, как его покинул вынырнувший из червоточины корабль, блок не использовался и вообще не посещался, источник неприятностей был, что называется, налицо.
Взмокший от злости и предчувствия грядущих неприятностей, Рихард примчался к месту происшествия. Там уже собралась толпа народу, хотя, конечно, толпа — это громко сказано, на базе в смену работало всего-то два десятка человек, включая технический персонал и буфетчицу. Однако все здесь были в полном составе, так что Рихарду пришлось начальственно рыкнуть, чтобы его пропустили. Увиденное его не обрадовало — под слоем ветоши, сейчас уже частично отброшенной в сторону, лежали пять девушек. Совсем молодые, на вид лет по двадцать, ну плюс-минус пара лет, и на удивление хорошо сохранившиеся.
