Юлия Жукова - В семье не без подвоха
На пороге дома нас встречает сторож с ружьем.
– Ахмад-хон, в лес не ходите! – гремит он вместо здрасте. – У вас тут демон завелся.
– Вы что, его подстрелили? – с досадой спрашивает Азамат.
– Не, пальнул пару раз, но не попал. Осторожнее, они такие мстительные твари…
– Ой, ну что же вы… Я, конечно, сам хорош, надо было предупредить… Мы его специально подманивали, чтобы заснять для музея. Вот невезение…
– Ох ты ж… Ладно, они наглые, если больше не пугать, скоро опять полезут. Тут и раньше демон жил, да я его пристрелил лет пятнадцать назад. Ох и хитрый был, зараза… А с тех пор не видел ихнего брата, видать, новый пришел откуда-то. Ну я понял, больше стрелять не буду! Не сердитесь на меня? Ну бывайте, хорошего отдыха!
Отдых у нас получается так себе. После божественной кормежки Лентяя котлеты из мороженого мяса кажутся безвкусными и камнем лежат в желудке. По крайней мере у меня. Мне как-то нервно. Во-первых, ребенок не здесь, а в столице, что есть непорядок, но уж очень не хотелось его в поезде мариновать два дня. Зато теперь он там, бедненький, один, скучает. Конечно, с Тирбишем и полным дворцом слуг, но это же не то. Во-вторых, злюсь на сторожа. С этих муданжцев станется и по человеческим детям стрелять.
Азамат тоже ворочается, не спит. В доме тишина и темнота, только в лесу ночные птицы пищат. Наконец Азамат не выдерживает, садится на кровати и принимается шарить ногой по полу в поисках тапок. Я зажигаю свет.
– Я тебя разбудил? – спрашивает извиняющимся тоном.
– Нет, заснуть не могу. Пошли, что ли, внизу посидим.
Азамат невнятно кивает, но с места не двигается.
– Я вообще подумал сходить в лес попросить прощения. А то что-то мне не по себе.
– Что, ночью?! Опасно же!
– А днем не услышат. Демоны по ночам охотятся, в светлое время спят. Если уж идти, то ночью.
– Но я же его днем видела!
– Значит, вылез специально на тебя поглазеть. И я все-таки не уверен, что это был демон. Сторож тоже вряд ли хорошо его разглядел. Он метко стреляет, значит, был далеко.
– Если это был не демон, то при чем тут, что демоны по ночам охотятся? – ворчу я, натягивая футболку.
– Кто бы он ни был, за сливками он приходил потемну. И извиниться надо, я прямо чувствую. Ты не волнуйся, у меня тут есть, как твой брат выражается, вырубалка. Я глубоко в лес не пойду, только покричу, кину сурчиную тушку и сразу домой.
– У тебя эта вырубалка одна? – спрашиваю, вставляясь в треники.
– Лиза, тебе-то уж точно не стоит…
– Никуда ты один не пойдешь. Двоих одновременно хищный зверь не сожрет, а если что случится, где я тебя искать буду? И потом, меня-то этот демон знает, может, поверит.
– Но ты без фонаря ночью по лесу не пройдешь даже со мной за руку. А фонарь его отпугнет.
– Возьму инфракрасную камеру, буду в нее смотреть, у нее обзор большой.
Азамат качает головой, но понимает, что спорить со мной бесполезно, а запирать в комнате слишком хлопотно.
Камера довольно тяжелая, приходится повесить ее на ремень через плечо, зато экранчик большой, хорошо видно. Вырубалка выглядит просто как небольшой пистолет, ее можно сунуть в карман. Азамат несет в руке тряпичный мешок с освежеванной сурчиной тушкой и помахивает им, чтобы запах расходился. Мы заходим в лес по той же тропинке, по которой ходили за грибами. Метров через триста Азамат останавливается, кладет перед собой мешок, складывает руки у рта и издает жуткое гулкое мяуканье. Я аж подскакиваю. Он взвывает еще несколько раз и жестом показывает, что надо отойти.
Метрах в пяти позади лежит поваленное дерево. Мы усаживаемся на него и принимаемся ждать непонятно чего.
– А что это за звук ты издавал? – спрашиваю шепотом.
– Манок на демонов, – так же шепотом поясняет Азамат. – Отец научил. Говорил, они обязательно на него приходят. Посмотрим.
Мы сидим молча примерно полчаса, только пару раз Азамат встает отогнать от тушки какое-то мелкое зверье. Я поворачиваю камеру из стороны в сторону, стараясь разглядеть хоть что-то. Просто глазами видно только кусочки неба в ветках над головой, а остальное – чернота.
Внезапно Азамат сжимает мою коленку и осторожно направляет камеру влево, на кусты. Увеличив изображение, я различаю среди листьев отражающие глаза, а потом когтистая лапа очень человеческим движением отодвигает куст в сторону. Азамат аккуратно жмет на запись.
Демон выходит на тропинку и старательно принюхивается к тушке, не сводя взгляда с нас.
– Прости, – говорю громким шепотом. Он вздрагивает и прижимает уши. – Мы не хотели тебя обижать. Сторож просто испугался. Он тебя не задел?
Существо на тропинке пару раз дергает головой, вроде как хочет помотать, но плохо получается. С его точки зрения я, наверное, странно выгляжу, смотрю-то не на него, а в камеру. Он делает еще пару шагов на четвереньках к мешку и снова принюхивается. Потом приподнимается и таращится на Азамата.
– Не злись на нас, – тихо говорит тот.
Демон подходит совсем близко к мешку и осторожно трогает его передней, э-э, рукой. На экранчике камеры ясно видно, что никакая это не лапа, а нормальная человеческая рука.
– Зачем? – сипло спрашивает лесной житель, кивая на мешок.
– Ну, не приходить же просто так, – разводит руками Азамат.
Парень отшатывается от этого жеста, но потом снова подкрадывается, быстрым движением распарывает мешок, впивается зубами в тушку и сигает куда-то вверх, мгновенно исчезая из виду.
– Ого! – выдыхает Азамат, останавливая камеру. – Ну пошли, нечего тут сидеть.
Мы оставляем мешок лежать, где лежал, и быстро смываемся из леса, пока никакой местный хищник не решил проучить нас за наглость. Ближе к дому меня начинает разбирать смех, просто потому, что такая безумная вылазка удалась. Азамат выдерживает до дома, зато, когда мы закрываем за собой входную дверь, складывается пополам от хохота. Хорошо, что у нас спальни звукоизолированы, а то бы весь дом перебудили.
– Ну здорово! – радуется Азамат, затаскивая меня в гостиную и включая бук. – С ума сойти, я думал, ничего не выйдет! И ведь он правда говорящий!
– Так ты теперь понял, демон это или нет?
– Демон как есть. И уши, и когти, все при нем. А что разговаривает… мы о них вообще мало знаем, видишь, даже фотографий в музее нет. Ну ничего, давай сюда камеру, теперь у них все будет!
Глава 10
Последние несколько дней, что Сашка с мамой проводят на Муданге, мы все сидим в столице. На Азамата наваливается такая гора работы, что я его вообще не вижу, хотя вроде в одном здании сидим. Мама и здесь организует бурную деятельность: наводит марафет на остатки старого сада, среди которых построен дворец, а потом еще облагораживает Дом Старейшин, чтобы никому мало не показалось. Еще она набирает с собой кучу электронных справочников по муданжским растениям с целью дома найти переводчика и их опознать. Сашка обещает в следующий раз прилететь с женой и детьми. Азамат ужасно доволен встречей с моими родичами. В космопорту мы всей семьей учим Алэка махать ручкой на прощание.
А дальше все возвращается в привычную колею: ребенок, клуб, скучная работа за буком. Правда, работу по большей части удается спихнуть на Эсарнай. Пока у нас гостили мои родичи, с Эсарнай я почти не встречалась, зато наутро после их отъезда ее пышные формы были первым, что я увидела, выйдя к завтраку. Алэк после кормления на рассвете отказался спать дальше, и я его выставила с Тирбишем гулять и завалилась обратно. А теперь, значит, вместо тихого завтрака в одиночестве у меня неожиданно светский прием.
– О, – говорю вяло, протирая правый глаз. – Доброе утро. Как муж?
– Ой, улетел вчера, – невпопад отвечает Эсарнай, настолько отвлекшаяся на мой вопрос, что даже забывает поздороваться. – Странный он какой-то. Сначала все молчал и смотрел косо, потом устроил мне допрос, как я живу. А мне как раз в статье попалась цитата из какой-то земной книги, и я никак не могла понять, что она значит. Всю Сеть перерыла, даже в платной библиотеке зарегистрировалась, а толку ноль. И тут еще Экдал со своими вопросами. Я ему и говорю, мол, тебя все лето не интересовало, как я живу, чего теперь-то пристал, когда все наладилось? Лучше бы, говорю, словари мне привез, как я просила. А то наволок опять платины, как будто ее на Муданге мало, а мне ее и надевать-то некуда, потому что в обычный клуб я не хожу, у Хотон-хон никто украшений не носит, а муж меня никуда не водит и вообще видеть не желает.
– А он что? – спрашиваю нервно, мгновенно проснувшись. Похоже, мои миротворческие попытки все совсем испортили…
– Обиделся, – жалуется Эсарнай. – Говорит, я от тебя ничего не требую, даже детей не прошу, что ты меня попрекаешь? Ну, мне как-то неудобно стало за упреки, действительно ведь он меня почти не трогает. Иной раз думаю, хоть бы поприставал, а то я уж и не помню, каков живой человек на ощупь. Ну и говорю ему: я никогда тебя не просила так ограничиваться. Хочешь детей – давай детей, я хоть не одна тут в четырех стенах сидеть буду.
