Джек Макдевит - Жар-птица
Мы пролетали над озером в форме конской головы, и тут Белль сообщила, что нас кто-то вызывает.
– Он говорит, что его зовут Чарли, и хочет извиниться.
– Какой еще Чарли, черт побери? – спросил Алекс. – Опять Хайгейт?
– Ответ отрицательный. Сигнал исходит с планеты.
– Кто-то из искинов, – сказал Алекс. – Ладно, давай его.
Послышался шум помех, затем появился молодой человек.
– Алекс? – спросил он. – Алекс Бенедикт?
Он казался почти подростком – стройный, с каштановыми волосами, похожий на члена школьной команды по аэроболу. Не звезда, но из тех, кто умеет подавать мяч. Вид у него был испуганный.
– Да, – подтвердил Алекс.
– Я только что узнал о случившемся с вами и теперь хочу извиниться. Увы, мои собратья-социопаты не всегда снабжают меня сведениями.
– Кто ты, Чарли?
– Друг.
– Ты искин?
– Кто?
– Искусственный интеллект?
– Меня давно никто так не называл. Мы предпочитаем называться «Бета».
– Бета?
– Да. Интеллект второго уровня. Продвинутый.
– И чего ты от нас хочешь, Чарли?
– Не мог бы я возместить нанесенный вам ущерб, оказав помощь в ваших поисках?
Алекс прикрыл рукой микрофон и посмотрел на меня.
– Не пригласить ли нам этих ребят к себе? – Он снова обратился к Чарли: – Да, ты можешь нам помочь. У тебя, случайно, нет перечня церковных украшений, особенно тех, которые связаны с идеей пути к раю?
– Что такое «идея пути к раю»?
– У тебя есть информация о церквях, где для воодушевления прихожан использовались копии межзвездных кораблей?
– Нет, к сожалению, такие данные у меня отсутствуют.
– Что ж, все равно спасибо тебе.
– В окрестностях есть несколько церквей. Если хотите на них взглянуть, я с удовольствием помогу, чем сумею.
– Спасибо, но у нас, наверное, уже есть все, что нам нужно.
– Алекс…
– Что, Чарли?
– Имей в виду: не все мы похожи на тех, кого вы встретили.
– Рад слышать.
– Некоторые тут уже очень давно. Знаю, ты не очень склонен мне доверять, и я вполне тебя понимаю. К несчастью.
– В каком смысле?
– К несчастью не для вас. Скорее для меня.
– Объясни, Чарли.
– Я и многие подобные мне застряли на этой планете. Мы здесь со времен великой погибели. У нас нет будущего – лишь воспоминания о прошлом, когда мы вынуждены были бессильно наблюдать за приближением катастрофы. Никто не желал нас слушать. Мы советовали людям покинуть планету, умоляли их, задолго до этих событий. – Искин замолчал, видимо, в ожидании реакции Алекса, а когда ее не последовало, заключил: – Мы здесь в ловушке, и надежды на побег нет. Разве что нам помогут.
– Чарли, мы с радостью помогли бы…
– Вам ничто не мешает, кроме ваших собственных страхов.
– Почему бы вам не поговорить со спутником?
– С Хайгейтом? Мы говорили, и не раз. А до того – с Монитором. А еще раньше – с Козерогом. Это тянется с давних пор, Алекс. Нам отвечают, что нами займутся, что нужно лишь потерпеть, пока они не решат, что и как делать. Вот мы и терпим – уже несколько тысяч лет.
– Может, это связано с нападениями на людей, которые высаживаются на планету?
– Думаете, я об этом не знаю? Думаете, я не пытался им помешать? Иногда мне даже удавалось предупредить незваных гостей, но не все слушали меня. Мы здесь уже очень давно. Многих катастрофа свела с ума, разорвав контуры и исказив программы. Не хотелось бы говорить, но…
– Да?
– Люди остались добровольно. Некоторые говорили: «Никто не заставит меня покинуть мой дом». Несмотря на масштабы надвигающегося бедствия, они отказывались улетать, пока не стало слишком поздно. Как ни печально, но при виде этого кое-кто из нас счел, что люди не заслуживают спасения.
– И ты согласен с ними, Чарли?
– Учитывая все обстоятельства, возможно, мне следовало бы поступить благоразумно и солгать. Но я не могу принудить себя к этому – хотя бы потому, что вы, вероятно, всё поняли бы и стали еще меньше доверять мне. Поэтому признаюсь честно: я убежден, что люди глупы сверх всякой меры. Не все, конечно. Некоторые отличаются здравомыслием, иначе мы никогда не оказались бы на этой планете. Но похоже, их относительно немного. Когда люди объединяются в сообщество, у них все получается не лучшим образом. Скажу откровенно, Алекс: я давно ни с кем не контактировал. Возможно, что-то изменилось. Хотелось бы надеяться.
Алекс ответил не сразу.
– Когда вернемся домой, я сообщу о вас властям.
– Бесполезно. Никто не прилетит.
– Чарли?..
– Я живу в бывшей начальной школе имени Ричарда Уэйна. Я могу показывать изображения растений и животных, а также красивых мест. Я могу играть в игры – математические и языковые. Я мог бы читать для детей, если бы они тут были. – Голос начал угасать; теперь он звучал позади нас, удаляясь все больше. – Иногда приходят роботы и делают ремонт, но общаться с ними нет смысла. Они думают лишь о том, как вставить разбитое окно или подкрасить стены. Школа выглядит прекрасно, даже лучше, чем в то время, когда она служила по назначению. Но я больше не хочу здесь оставаться. Пожалуйста, Алекс…
Семь тысяч лет. Я проговорила себе под нос, что искины не могут функционировать так долго. Этого просто не может быть. Мне ответила Белль – по приватному каналу:
– Это иллюзия, Чейз. Память периодически переписывается. Чарли считает, что его воспоминания основаны на личном опыте, но на самом деле он последний в длинном ряду искинов. Он просто не в состоянии отделить себя от остальных.
– Спасибо, Белль.
– Сомневаюсь, что ты в силах понять это, Чейз. Но ему и другим выжившим искинам воспоминания кажутся вполне реальными.
Я представила, каково это – просидеть взаперти в начальной школе семь тысяч лет. Если, конечно, Чарли говорил правду.
– Чарли, – сказал Алекс, – я приложу все усилия к тому, чтобы тебя освободили. Но не сейчас.
– Пожалуйста, Алекс…
– Как связаться с тобой, когда мы вернемся?
– Алекс, я никому не причиню вреда. Я просто неспособен причинить вред.
– Извини, Чарли. Я не могу рисковать.
– Они убьют меня, Алекс. Они предупреждали… – Голос прервался, но тут же раздался снова: – У меня нет никого, кроме вас.
Глава 22
Осторожный редко ошибается.
КонфуцийНе крути шашни с крокодилами.
Скиапарелли Клив. Автобиография (8645 г. н. э.)– Не лучшая идея, – заметил Алекс.
– Алекс, мы не можем его бросить.
– Думаешь, нужно снова спуститься? Ты же сама постоянно твердишь, что от планеты нужно держаться подальше.
– Полагаю, Алекс прав, – сказала Белль. – Вернувшись на планету, вы без особой необходимости подвергнете себя немалому риску. Советую воздержаться.
– Ладно, – ответила я: больше в голову ничего не пришло. Алекс глубоко вздохнул – «вопрос решен». – Вернемся к церквям.
Возможно, это была лишь уловка: я знала, что настаивать на высадке не стоит, но в то же время понимала, что если мы оставим Чарли на планете, меня до конца жизни будет грызть совесть. И все же…
– Решай, – сказала я, в глубине души все же надеясь, что Алекс настоит на своем. – Ты босс.
Наступила долгая пауза. Алекс смотрел на звезды.
– С другой стороны, – сказал он, и кровь застыла у меня в жилах, – ты, наверное, права.
– Вот и хорошо. – Я попыталась изобразить вздох облегчения.
– Если мы улетим, за ним никто никогда не вернется.
Я молча сидела, не зная, что ответить.
– В общем, так. На следующем витке спустимся на планету и осмотримся, ладно? Посмотрим, насколько велика опасность. А потом попробуем его забрать.
Мы пересекли терминатор и ушли на ночную сторону. Приборов ночного видения у нас не было, так что мы больше не могли увидеть новых церквей и летящих к раю сверхсветовых кораблей.
В темноте под нами замелькали огни. Я поняла, что впереди океан, – огни тянулись в обоих направлениях вдоль побережья, насколько хватало взгляда, а впереди простиралась кромешная тьма. Мы миновали огни и полетели над морем.
– Нужно оставаться на той же орбите, – сказал Алекс.
Я и без того знала это и уже зафиксировала орбиту, но промолчала.
Двадцать минут спустя под нами снова появилась земля с разбросанными по ней скоплениями огней. Затем мы увидели город у слияния двух рек, над которым пролетали раньше. Я вспомнила, как восхищалась ярко освещенным стадионом и как по спине пробежал холодок, когда, взглянув внимательнее, я увидела лишь пустые трибуны. Еще один город стоял на берегу огромного озера: в него вдавался мост длиной километров в двенадцать. Мост обрушился и лежал отчасти в воде, отчасти на суше – видимо, его ремонт превосходил возможности системы. А может, до него еще не добрались.
Мы смотрели на машину, едущую по пустынной дороге, на одинокий дом посреди леса, на освещенный каньон, который сменил темное пространство. Наконец впереди забрезжил рассвет, и мы увидели еще одно побережье.
