Фрэнсис Вилсон - Колесо в колесе
— Я хочу вернуться в свою университетскую лабораторию на Дерби и там исследовать живых раконцев. Мы сполна поработали с трупами, исчерпали возможности изучения живых особей в полевых условиях. Я хочу доставить несколько живых самцов и самок в лабораторию для заключительного анализа, и тогда, может быть — заметьте, я говорю «может быть», — что-то выйдет.
— Как я понимаю, никто из раконцев не соглашается?
— Совершенно верно, — кивнул Чернок.
— Может, они вас боятся?
— Нет. Они почти ничего не боятся. Это как-то связано с их религией. — Он презрительно фыркнул. — Через несколько поколений вымрут полностью из-за какого-то идиотского предрассудка!
Один из лабораторных техников сунул в дверь голову с озабоченным выражением на лице:
— Вим пришел. Чернок резко дернулся:
— Это что, шутка?
— Нет, конечно, — обиженно ответил техник.
— Ну тогда не стойте столбом, немедленно приведите его!
Голова исчезла, и через несколько секунд вошел тарк. Энди раньше видел голографические изображения, а сейчас впервые встретил тарка во плоти. Совсем другое впечатление: тупая собачья морда с острыми желтыми клыками та же самая, равно как короткопалые руки, бочкообразная грудь и короткая темная жесткая шерсть, но никакие видеозаписи и голограммы никогда не смогут передать чисто звериную силу, как бы бурлившую под внешней оболочкой, и облаком окружавший инопланетянина резкий запах. Ростом он был почти два метра и весил не менее ста килограммов.
За ним следовал другой тарк, остановившийся чуть позади и правей первого.
— Садитесь, пожалуйста, доктор Вим, — предложил Чернок, вставая.
Тарк, стоявший позади, что-то прорычал, а первый точно так же ответил. После чего второй обратился к Черноку на грамматически безупречном межзвездном языке, хоть и с непривычным гортанным произношением:
— К сожалению, некогда. Меня отзывают.
— Ох, нет! Это ужасно! Почему?
Инопланетяне опять обменялись рычанием. Теперь Телла понял, что первый тарк — Вим, не владеющий межзвездным языком землян, а второй переводчик, который объяснил Черноку:
— Слишком большие затраты. Вышестоящее начальство считает наши неудачи свидетельством обреченности раконской расы. Решили дожидаться смерти последнего представителя, которая избавит нас от необходимости платить дикарям за кристаллы.
— Вы согласны с подобным решением?
— В нынешней ситуации не питаю особой надежды на благоприятное завершение дела, — перевел переводчик после очередного обмена репликами. Сделал паузу, снова выслушав Вима, и продолжал: — Перед отъездом позвольте заверить, что работать на одной территории с вами было для меня большой честью. Мне бы очень хотелось и дальше сотрудничать, но, к сожалению, знаете, это запрещено. Буду с нетерпением ждать очередных переводов ваших блестящих статей. До свидания.
С тем пара инопланетян повернулась и удалилась.
Несколько долгих минут Чернок сидел в молчании, потом горько вздохнул:
— Вим — достойная личность. Вижу, он глубоко огорчен.
— Хотя сам этого не показывает, — заметил Телла.
— Тарки не позволяют себе проявлять недовольство решениями вышестоящего начальства — насколько я понимаю, подобные поступки укорачивают продолжительность их жизни, если намек вам ясен. Тем не менее Вим расстроен. Позиция раконцев превратилась в непростую проблему. Можно было б, конечно, клонировать новые особи, но вождь аборигенов отказывается от такого варианта. Требует восстановления настоящей естественной биологической репродукции в масштабе, который гарантирует расе будущее. Я не могу его упрекать, но боюсь, не смогу и помочь.
— Раконцы стерильны? — уточнил Энди. Рассуждая об аборигенах, Чернок отчасти забыл о враждебности, став почти дружелюбным.
— Будь они стерильны, дело было бы гораздо проще. Нет, у представителей обоих полов полным-полно активных гамет, они просто не сочетаются должным образом. По-моему, Виму жалко расстаться и с бассой.
— А это еще что такое?
— Самая что ни на есть удивительная зернистая ржавчина с любопытным антибиотическим действием: при поглощении определенного количества экстракта она за один стандартный день необратимо внедряется в метаболические пути каждой присутствующей в организме бактерии.
— Ну и что?
— Когда экстракт выводится, бактерии гибнут. Необходимо немедленно восстанавливать у пациента кишечную флору, но у раконцев, видимо, более совершенный процесс. И заодно не имеется никаких признаков сопротивляемости.
— А что происходит с хозяйскими метаболическими путями? Они не изменяются?
— Кажется, нет — возможно, потому, что темпы воспроизводства нуклеопротеидов крупных живых существ близко даже не сравнятся с бактериальными, поэтому экстракт ржавчины просто не успевает внедриться в метаболизм. Хотя, думаю, если сесть на строгую диету из экстракта ржавчины… — Доктор Чернок умолк, фраза повисла в воздухе.
Телла воспользовался этой возможностью, чтобы уйти, и поднялся:
— Ну, мне пора приниматься за работу.
— Что же это за работа? — поинтересовался Чернок, снова переходя на сварливый тон.
— Во-первых, уговорить этих самых инопланетян отправить с вами на Дерби пару добровольцев. Кто меня к ним проводит?
— Пошлю с вами сержанта Пратера — на всякий случай, чтоб вы не наделали каких-нибудь глупостей. Наверняка найдете его во дворе за этим зданием.
Пратер проводил ежедневный осмотр боевой установки в крытом углу переднего двора. Она высилась на целых четыре метра, а изнутри опытный солдат насквозь простреливал лес, мог сровнять с землей город или на месяц укрыться на дне озера. Пратер был представителем федерального Министерства обороны на Рако. Битком набитый солдатами крейсер ждал на орбите. Просто на всякий случай.
Занятый важным делом сержант проигнорировал просьбу насчет поездки в город. Но Энди умел успешно пробивать солдатские барьеры воинского профессионализма.
— Похоже, точно такая же установка, как во время моей службы в армии.
Пратер вскинул выбритую до блеска голову:
— В войсках служил? Когда?
Незнакомец сразу стал для сержанта настоящим человеком.
— Восемь стандартных лет назад. Вроде тебя, в пехоте. И чертовски неплохо освоился с подобными штуками.
— А чего ж уволился? Телла пожал плечами:
— Не сильно ладил с шишками. Знаешь, как бывает.
— Угу, — согласно кивнул Пратер. — Кое-кому они не по вкусу. Говоришь, умеешь обращаться с таким вот орудием?
— Почти с таким. Это вроде модель поновее. Энди отступил назад, разглядывая установку. Она была поприземистей той, которую он осваивал, легче с виду. Кроме бросающейся в глаза эмблемы Федерации в виде звезды, вписанной в греческую букву «омега», вся поверхность от основания до наблюдательного купола была тускло-черной, но лишь потому, что установка не действовала. В рабочем состоянии она принимала любой цвет, обеспечивая моментальную маскировку.
— Самая последняя. Уход не составляет труда, за что я в данный момент благодарен. После того как тарки объявили, что сворачивают работу, никому не известно, чего они выкинут.
— Неужели выступят против Чернока с его командой?
— Не осмелятся! Знают, что под рукой у нас целая армия, — сержант ткнул пальцем в небо, — а тут я со своей установкой. Мы им это как следует даем понять, хоть орудие тщательно прячем от местных — вдруг усомнятся, что это безобразие тут для их же защиты. Боюсь, как бы тарки каким-нибудь хитрым способом не перебили раконцев, чтобы не дожидаться, пока они вымрут естественным образом.
Телла пришел одновременно в восторг и ужас от простой недвусмысленной логики подобного варианта. Если даже всеобщее убеждение в жестокости тарков вдвое преувеличено, средства и способы достижения цели у них, несомненно, давно разработаны.
— Ну, извини, сержант, — сказал он. — Мне надо попасть в раконский район города. Если ты меня не доставишь, как-нибудь сам доберусь.
— Ну-ка, обожди минутку… Энди, да? Телла кивнул.
— А я Бентам — Бен. Пожалуй, можно выкроить пару минут, прокатить по городу бывшего солдата. Дай только руки отмою от смазки, и двинем.
Телла впервые близко рассматривал город. Раконцы, видно, помешались на шпилях — каждое строение изящно сужается кверху. Другая удивительная особенность — улицы извиваются, кружатся, переплетаются между зданиями, словно дома строились там, где взбрело в голову архитектору-фантазеру, а дороги прокладывались потом, соответственно уже свершившимся фактам. Маленький открытый флитер всего несколько раз повернул, а Энди уже безнадежно запутался.
— Хорошо знаешь дорогу, Бен?
— Ну, еще бы. Каждый день летаю, присматриваю за аборигенами, поглядываю, не задумали ли чего тарки. Когда будем на месте, сам сразу увидишь.
