Андрей Бондаренко - Королева бабочек
– Орех, – заметив испытующий взгляд Игоря, вежливо представился пухлощёкий юнец, облачённый в чёрную вотолу.
– Учту на будущее. А каким образом, младший жрец, ты оказался в нашей компании?
– Честный жребий выбрал. У меня на Островах родной брат находится в «услужении».
– Понятное дело…
«Дурак ты, братец!», – от души возмутился невыдержанный внутренний голос. – «Кто тебя просил – лезть с идиотскими и вредными советами? Кто, я спрашиваю? Какой ещё – в одно неприглядное место – честный жребий? В отряд надо было отбирать народ – сугубо по деловому принципу. То бишь, только опытных, многократно проверенных и физически подготовленных людей. На фига нам сдался этот пухлощёкий и неповоротливый колобок? Намаемся мы с этим славянским попом на маршруте, помяни моё слово. А ещё и черноволосая своенравная девица – в короткой юбчонке – для полного комплекта…».
Словно бы догадавшись о том, что мысли внебрачного сына Великого вождя южных вятичей касаются её симпатичной персоны, Голуба предложила:
– Давай, Гарик, я помогу тебе докатить бочку? Тяжело, ведь, одному…. Кто это так нагло хмыкает, мать вашу? Давно в глаз не прилетало?
Девушка («Девушка ли?», – засомневался подозрительный внутренний голос), сильно пнула ногой – практически без замаха – младшего жреца по жирной ляжке, скрытой полой вотолы.
– О-о-о! – присев на травку, возмущённо заблажил Орех. – Больно же…
– А как ты думал, харя сытая? – воинственно поинтересовалась Голуба. – Здесь вам – не тут…
«Вылитая Алька, чёрт меня побери!», – охнул (удивлённо, восхищённо, понимающе?), слегка задрожавший внутренний голос. – «Тот же разговорный стиль. Те же – непередаваемые – интонации…. Не говоря уже о нанесённом ударе. Ярко-выраженная техника кигбоксинга[20]…. Что это? Обыкновенные межзвёздные совпадения? Или же очередная навороченная шутка приснопамятных «учёных странников»? Мол, «загримировали» Алину – под тутошнюю девушку Голубу? Нет, не получается. Алевтина-то сейчас усердно раскапывает – под российской Рязанью – городище древних земных вятичей. Если, конечно, Зорго, так не любящий говорить всей правды, показал настоящие видеоматериалы…».
Голуба, демонстративно отведя в сторону огромные голубые глаза, спросила:
– Так как? Мне остаться?
– Помоги, если, конечно, не сложно, – неожиданно для самого себя согласился Игорь, после чего рассерженно гаркнул: – Что встали, славяне? Ждёте, когда мальчишки пупы себе надорвут? Дуйте к берегу! Помогите, лбы здоровенные, ребятам…
Охотники, понимающе перемигиваясь, подняли с земли жалостливо поскуливающего Ореха, и – по хорошо-натоптанной тропе, ведущей к морскому побережью – проследовали в лес.
«В густой, таинственный и первозданный ровенский лес», – не преминул уточнить педантичный внутренний голос. – «Причём, на удивление богатый разнообразным зверьём. Пока катили эту тяжеленную бочку – весом за сто пятьдесят килограмм – кого только не повстречали на пути. И рыжая пушистая лисица, держа в острых зубах молоденького зайчонка, шустро перебежала через тропу. И парочка быстроногих косуль – стрелой – пронеслась мимо. Не говоря уже о рыжих и палевых беспокойных белках, скачущих по веткам деревьев и тут, и там…».
Напустив на симпатичную мордашку целое море гордости, и слегка – при этом – покраснев, Голуба объявила:
– Ты только не подумай, Гарик, что я нагло пристаю к тебе…
– Я и не думаю.
– Думаешь! По крайней мере, должен так думать…. Если, конечно, в твоих штанах имеется дельная штуковина, достойная пристального девичьего внимания.
– Так думать? Или же – не думать? – переворачивая бочку в рабочее положение, засомневался Игорь. – Ты, симпатяшка черноволосая, сразу объяснила бы толком. Мол, как, что, почему и зачем…. То бишь, мне можно ухаживать-ухлёстывать за тобой? Или как? А штуковина – должных размеров – имеется…
– Мне до этого нет никакого дела! – презрительно фыркнув, непоследовательно отреагировала девушка. – Подумаешь…. У меня жених имеется. Вот, вернётся по весне с далёких Островов, свадебку и сыграем. Так что, Гарик, развлекайся – со своей штуковиной – без меня…. Ну, будем бочку толкать-катить? Тогда – подвинься чуток…
– Подвинусь, без вопросов…. Извини, а почему ты понёву укоротила? Для чего?
– Для того, чтобы всякие придурки питали сладостные и несбыточные надежды. А потом – получали бы фигу в сопливый и наглый нос. Так, из природной вредности. Ничего личного…
«Сама не знает, чего – на самом деле – хочет!», – возмутился прямолинейный и циничный внутренний голос. – «То недвусмысленно пристаёт и флиртует, то откровенно бортует. Сумасбродка, одним словом. Причём, сексуально-неудовлетворённая, так его и растак. То есть, с недюжинным (но невостребованным), сексуальным потенциалом. Из знаменитой серии: – «И хочется, и колется, но девичья гордость – без свадебной церемонии – не велит…». От таких неуравновешенных и нервных барышень следует ожидать только одного. То бишь, целую кучу всяческих нестандартных пакостей и обидных подколов. Вернее, сплошной головной боли, замешанной на взаимном недопонимании…. И наша неподражаемая Алевтина – до официальной свадьбы – такой же была. До тех пор, понятное дело, пока не пережила полноценного медового месяца – со всеми втекающими и вытекающими…».
Они, молча, успешно докатили тяжеленную бочку – через перекидной мост, деревенские ворота и запутанные улицы-переулки Веснянки – до длинного серого сарая-склада.
– Вот, оно даже как! – расстроено охнула Заряна, стоящая на складском пороге. – Охомутала, всё-таки, мужичка. Вот же, Голуба! А ещё скромницей прикидывалась, шалава зловредная…
– Только не надо, тётенька, лишнего наговаривать! – не заставив долго ждать, отреагировала девушка. – Если вы без ума от паренька, то это не значит, что и другие девчонки должны бегать за ним следом, вырывая друг у дружки волосы и сглатывая похотливую слюну. Да, и вообще…
– Вообще, вы здорово смотритесь вместе.
– Правда?
– Чистая. Поверь, девочка, я кое-что понимаю в этих делах…
«Без него – его женили», – жизнерадостно хохотнул легкомысленный внутренний голос. – «А чего ты, братец, кочевряжишься? Девица-то – персик натуральный. Причём, в самом соку…. Алевтина и жених Голубы, находящийся на Островах? Брось, не глупи. Сколько можно изображать из себя целомудренного и наивного детсадовца? Дело-то – насквозь – житейское и прозаичное…. Молчу, молчу. Известно, что ты горазд – на посылания в самые разнообразные и неуютные места…».
Установив бочку с китовым салом на указанное Заряной место, они отправились к деревенским воротам.
Неожиданно, предварительно оглядевшись по сторонам, Голуба дёрнула Игоря за рукав свиты, затащила в закуток между двумя приземистыми сараями и попросила:
– Поцелуй меня, Гарик. Пожалуйста…
Девичьи губы были нежны, горячи и откровенно жадны.
«Амброзия небесная! Целуется – прямо как наша Алька», – со знанием дела объявил опытный внутренний голос, после чего посоветовал: – «Братец, будь чуток посмелее. Это я в плане наличия рук…».
Через несколько минут девушка, упершись острыми кулачками ему в грудь, отстранилась и – прерывистым голосом – прошептала:
– Хватит. Для первого раза…
Пройдя через ворота, они – по пустоши – направились к лесу. Навстречу, сгибаясь под тяжестью серо-бурого холщового мешка, шёл Ждан.
– Как дела? – спросил Игорь.
– До ночи управимся, – пристроив мешок на травку и смахнув с лица капельки пота, ответил мальчишка. – Вот, ещё. Я только сейчас понял, что Голуба очень похожа на твою, Гарик, потерявшуюся жену. Ну, портрет которой висит у тебя на груди.
Ждан, взвалив мешок на плечи, упруго зашагал к Веснянке.
– Значит, у тебя есть жена, – задумчиво проговорила девушка. – Покажи-ка, дроля ласковый, портрет.
Игорь послушно снял с шеи медальон и, нажав на крохотный рычажок, приоткрыл крышечку.
– Очень красивая, – одобрила Голуба. – Она жива?
– Жива.
– Как же ты, Гарик, мог – при живой жене – целоваться со мной? Да ещё и руками лапать по-всякому? Молчишь, морда бесстыжая? Травинки под ногами взглядом пересчитываешь? Права была бабушка-покойница: все мужики – сволочи…. Не подходи больше ко мне. Никогда!
Девушка ловко и грациозно побежала по тропе и вскоре скрылась в ровенском лесу.
«Дурдом какой-то, блин горелый!», – желчно прокомментировал внутренний голос, обожающий стройные логичные построения. – «Попробуй, пойми этих женщин. У тебя, братец, есть любимая и любящая жена. Следовательно, ты не должен целоваться с другими женщинами и девицами. Ладно, принято…. А у Голубы имеется обожаемый жених, томящийся в «услужении» на суровых Островах. Но это, мол, не в зачёт…. Где здесь логика, я спрашиваю? Сумасбродка, так её растак…».
Ранним утром следующего дня Борх, собрав у крылечка всех членов «золотого» отряда, объявил:
