Гордон Диксон - Спасательный корабль
Она чуть шелохнулась – ему показалось, беспокойно.
– То, о чем вы говорите, – ответила она, – не коснется моей чести. Вы ждете от меня чего-то совершенно необычного.
– Я знаю, – сказал он. – Если для этого и существует особое слово в вашем языке, я его никогда не слышал. А у нас, людей, это называется дружбой.
– Дружбой? – эхом откликнулась она. – Странное слово, если оно не несет в себе никакой информации ни о родстве, ни о деловом сотрудничестве, ни о логической причине подобного сотрудничества.
– В основе его лежит взаимоуважение и расположение друг к другу, – сказал Джайлс. – Этого достаточно? Или нет?
Он ждал, пока она ответит. Инопланетянка смотрела прямо на него. Как и всегда, глаза ее и интонации совершенно ни о чем не говорили.
– Все это совершенно ново для меня, – сказала она наконец. – Правда, я заметила нечто подобное в отношениях между представителями вашего народа и моего на этой планете – на 20 В-40. – Она внезапно умолкла. – Что ж, во всяком случае, того, что вы сказали, пока вполне достаточно, чтобы начать действовать. Куда нам нужно поехать?
Лихорадочное возбуждение, придававшее Джайлсу силы, внезапно схлынуло, и он скрючился на своем сиденье, с трудом сохраняя ясность сознания.
– Я указал автопилоту вагонетки, куда ехать… в памяти компьютера это должно сохраниться – мы были там до того, как я отправился искать вас… – говорил он уже с трудом, почти шептал.
Ее пальцы потянулись к пульту управления автопилотом. На маленьком экране замелькали яркие цифры.
– Нашла, – сообщила она. – Я ввела снова эти данные.
Автопилот сработал, и вагонетка свернула вправо. Джайлс закрыл глаза и поплыл в тошнотворном потоке слабости, охватившем его…
– Мы прибыли к цели, – ровным голосом провозгласила инопланетянка.
Он открыл глаза и обнаружил, что вагонетка, явно сбившись с курса, остановилась посреди залитой тусклым белым светом солнца-карлика каменистой равнины. Потом, далеко не сразу, он с трудом различил вдалеке, прямо по курсу, маленький купол одинокого дома.
– Хорошо, – пробормотал он невнятно. – Вы специально остановились так далеко от него?
– Мы говорили только о том, что нужно делать до момента прибытия сюда, – ровным голосом произнесла инопланетянка. – Теперь вы хотите, чтобы мы въехали внутрь?
– Да, – ответил Джайлс. Он начинал приходить в себя, стараясь разбудить те запасы сил, что уже не раз приходили ему на помощь в экстремальных ситуациях. В то же время он явственно чувствовал и постоянную боль, и чудовищную, неизбывную слабость – вся верхняя часть тела была словно накрепко опутана железными оковами. – Да, – повторил он. – Но нам нужно не въехать, а войти. Где-то здесь должна быть дверь не для машин, а для пешеходов, и, может быть, нам удастся проникнуть внутрь так, чтобы они нас не заметили.
Он попробовал сесть, но сумел лишь слабо пошевелить руками.
– Погодите, – сказала инопланетянка.
Она стала рыться в заднем отделении вагонетки, где хранились скафандры для выхода наружу при непредвиденных обстоятельствах. Ей удалось отыскать мягкий скафандр, однако оказалось, что ей он безнадежно мал, ибо был рассчитан на обыкновенного человека, а не на очень высоких жителей Альбенарета.
– Вы не можете выйти наружу без скафандра, – безнадежным тоном проговорил Джайлс, голова которого уже была накрыта прозрачным шлемом. – Там слишком холодно.
– Здесь нет другого скафандра, а этот мне совершенно не подходит, – проговорила инопланетянка совершенно индифферентным тоном. – Но здесь недалеко.
Она вылезла наружу и подошла к дверце со стороны Джайлса. Потом открыла ее и, взяв его на руки, пошла по направлению к куполу. Дыхание, вырывавшееся наружу, тут же становилось видимым: вокруг рта и носа инопланетянки моментально образовались ледяные корки. Однако несла она Джайлса, похоже, без малейшего усилия, шагая по каменистой, совершенно не приспособленной для ходьбы равнине ровно и спокойно.
Подойдя к куполу, она обошла его кругом, и на противоположной от больших ворот стороне, почти перпендикулярно тому месту, где остановилась вагонетка, они обнаружили маленькую дверцу, возле замка которой горел красный огонек, сигнализируя, что дверь не заперта. Капитан нажала на кнопку замка, и дверь отъехала в сторону. Она внесла Джайлса внутрь, дверь за ними закрылась, и тут же вспыхнул свет, освещая небольшую прихожую и дверь в стене напротив.
– Теперь вы в состоянии идти? – спросила инопланетянка.
Джайлс отрицательно помотал головой.
– В таком случае я вас понесу.
Она подошла ко второй двери, отворила ее и поднялась по застланной ковром лестнице в жилые помещения купола. Из коридора справа донеслись голоса, и Капитан с Джайлсом на руках свернула туда. Вскоре, раздвинув легкие занавески у входа, они очутились в той самой комнате отдыха, где Джайлс уже побывал однажды.
Инопланетянка остановилась. Зеркальная стена напротив отражала их обоих – ее и Джайлса. Он в своем скафандре выглядел весьма бледно и ординарно, Капитан же так и сверкала черным и серебряным, подобно пейзажу за окнами, ибо черная шерсть, покрывавшая ее тело, вся была покрыта крохотными кристалликами льда; особенно в тех местах, где при соприкосновении с влажным и теплым воздухом помещения на ее промерзшем теле выступила изморозь.
Она шагнула к ближайшему мягкому креслу и усадила Джайлса, потом сняла с него шлем, выпрямилась и обернулась к окружавшим их людям, все это время потрясенно и молча разглядывавшим пришельцев.
– Я принесла сюда этого Эделя; вы его знаете, – сказала она. – У него здесь какое-то неотложное дело – и делать его он будет с моей помощью. Но прежде чем я предоставлю эту помощь, я бы хотела увидеть среди вас или между вами и самим этим Эделем то, что он называет дружбой и что все вы, люди, безусловно должны знать, ибо это слово из вашего языка.
Глава 17
Беспомощно сидя в кресле, Джайлс проклинал себя. Он совершил, повторял он про себя, главную из всех возможных ошибок: пошел на поводу у собственного антропоморфизма. Он забыл о том, что ни при каких обстоятельствах инопланетянка не сможет воспринимать понятие «дружба» так же, как он. С какой стати он решил, что сумеет так просто влезть в шкуру существа, обладающего совершенно чуждой ему психологией, являющегося продуктом чуждой ему культуры?
Бисет, Эстивен, Грос, Ди, Фрэнко и даже Мара – все теперь сгрудились вокруг кресла, в котором сидел Пол Ока, и молча смотрели на Джайлса и Капитана. Джайлс заметил, что Пол привязан к креслу, а изо рта у него стекает тоненькая струйка крови. Очевидно, Пол проявил непокорность, и Бисет обрушила на него свой гнев. Возможно, еще есть какая-то надежда. Некогда Пол был самым близким его другом. Может быть, сейчас он признается в дружбе с Джайлсом и удовлетворит требование Капитана. Без помощи инопланетянки ни у него, ни у Пола нет никаких особых надежд, и Полу это должно быть понятно.
– Пол, – обратился к нему Джайлс, – Капитан Райумунг выслушала меня, когда я рассказал ей, что существует такая вещь, как дружба. Однако о дружбе она впервые услышала от меня и совершенно не представляет, что это такое. Мы с тобой были когда-то друзьями, Пол. Ты ведь не откажешься признать это, правда?
Джайлс вложил в последние слова столько чувства, надеясь, что Пол поймет его. Признай меня своим другом, и останешься в живых. Если ты этого не сделаешь, нам обоим больше не на что рассчитывать.
Пол внимательно посмотрел на него.
– Я… – начал было он и вдруг будто окаменел. Его лицо приобрело выражение, какого Джайлс не видел уже много лет. – Нет, – ясным голосом проговорил Пол. – Что бы я ни выигрывал благодаря союзу с тобой, Джайлс, я все равно отвечу «нет». Я никогда не лгал, не солгу и теперь. Мы выросли вместе, но друзьями не были никогда. У меня вообще не было друзей, как и у тебя, впрочем. Ни один истинный Эдель ни к кому не испытывает дружбы; он знает и понимает лишь собственный долг.
Взгляд его, устремленный на Джайлса, был совершенно безжалостен. Джайлс только слабо покачал головой. Даже после того, как внезапно вспыхнувшая в нем надежда обратилась в пепел, он не мог заставить себя винить Пола. В конце концов, тот ответил именно так, как того требовало его воспитание, теми самыми словами, за которые некогда и Джайлс готов был умереть и которыми жил.
– Что ж, – сказал он, – если это действительно так, Пол, я больше не истинный Эдель. После этого путешествия на спасательном корабле я пережил и перечувствовал многое из того, что отнюдь не входило в понятие моего долга.
Он посмотрел на арбайтов, стоявших возле кресла с Полом.
– Даже по отношению ко всем вам, – продолжал он. – В самом начале путешествия я хотел одного: добраться до планеты 20 В-40 и отыскать Пола. Я отправился в полет на спасательном корабле, твердо намереваясь сохранить всем вам жизнь только потому, что таков был мой долг; именно так и только так поступил бы любой член моей семьи. Но в течение путешествия я лучше узнал вас. Я научился любить вас, всех без исключения; вы мне нравились просто как личности, вы были мне интересны, несмотря на то что каждый из вас в отдельности порой разочаровывал меня, раздражал, а то и доводил до бешенства. Вы не ангелы. Никто из людей никогда ангелом не был. Вы даже не Эдели. Но вы – те люди, с которыми я прожил достаточно долго, с которыми вместе я был на пороге смерти, и все вы теперь значите для меня достаточно много. Вы – и не только вы, но и все арбайты, оставшиеся там, на Земле.
