Дэвид Вебер - Тень свободы
Дуэньяс всё ещё смотрел на дисплей в недоумении, когда он вдруг опустел.
Глава 12
Система Сэлташ: столкновение
– Мэм, никогда бы не подумала, что коммодор настолько хорош в дипломатии, – обратилась к капитану Элвин Таллмен со своего места на резервном мостике «Тристрама».
– Да, верно, он ловко жонглировал словами, – отозвалась Наоми Каплан. – Я считаю себя ценителем удачных фраз, но сегодня оказалась впечатлена его мастерством. Особенно этим пассажем о бета-узле «Танго-3». Прямо в яблочко! Но по крайней мере никто на той стороне не сможет заявить, что их не предупреждали, не так ли?
– Так-то оно так, но это не значит, что они не попытаются, шкипер, – заметила Таллмен.
– Безусловно это их право, но лично я поставлю на коммодора. Лучше пусть сразу считают нас гексапумой, чем драной кошкой. Кроме того, – Каплан холодно улыбнулась, – мы испробовали их способ решения споров на Новой Тоскане. Теперь они могут испробовать наш.
* * *
– Мэм, он должно быть сумасшедший, – резко заявил Такер Кирнан Оксане Дуброской. – Пять лёгких крейсеров против четырёх линейных? Да - их больше. Ну и что? У них восемь пусковых на борт против наших двадцати восьми!
– Капитан Кирнан прав, адмирал, – поддержал его капитан Максимилиан Джонсон, командир флагмана. – С другой стороны, – продолжил флаг-капитан, – не хочу показаться паникёром, но должен заметить, что если дальнобойность их ракет соответствует той, на которую указывают данные Уайлдера из Новой Тосканы, то похоже на то, что они планируют открытие огня далеко за пределами нашей досягаемости.
– Вы предполагаете, что группа лёгких крейсеров собирается открыть огонь с сорока миллионов километров, сэр? – Вопрос капитана Кельвина Диадоро, оперативного офицера Дуброской, прозвучал немного более недоверчиво, чем он может быть должен был звучать при обращении к человеку с положением Джонсона, но вице-адмирал не могла его винить.
– Кельвин, совсем не обязательно подобное предполагать, – с лёгким холодком отозвался Джонсон. – Я просто хочу отметить, что сорок миллионов километров достаточно хорошо соответствуют эффективной дальности ракет применённых ими в Новой Тоскане. Но имеют ли эти предположения какую-либо связь с реальностью, я не готов сказать. Однако, совершенно точно одно – этот Завала определённо считает, что имеет значительное преимущество в дальнобойности и планирует использовать его. И если он прав и у него действительно есть такие ракеты, то не имеет значения сколько ракетных шахт у нас, а сколько у него, так как нашим птичкам прежде чем достигнуть целей придётся преодолеть двадцать или тридцать миллионов километров по баллистической траектории. И в этом случае противоракеты и лазеры ПРО даже лёгкого крейсера легко и непринуждённо нарежут их мелкими ломтиками.
– Максимилиан прав, адмирал, – слегка запинаясь, поддержала его Меридиана Куинкуиллерос, командир КФСЛ «Успех». Глаза присутствующих обратились к её сектору коммуникационного дисплея и она пожала плечами. – Я сомневаюсь, что какие угодно противокорабельные ракеты имеющие эффективный радиус поражения соответствующий сообщениям из Новой Тосканы могут быть запущены с борта лёгкого крейсер, но у них всё-таки могут быть более дальнобойные ракеты по сравнению с любыми нашими. И, судя по всему, это именно так, ведь совершенно очевидно, что он действительно намерен атаковать нас.
– Тоже верно, Меридиана, – отметила Дубровская и перевела взгляд на Диадоро. – Предположим, что ситуация такова, как сказал Кельвин. К чему это нас приводит?
– Мы говорим о лёгких крейсерах, – ответил Диадоро, – и меня не волнует, насколько «тяжёлыми» ракетами, согласно их тактической доктрины, оснащаются эти корабли, пусть даже и такие толстожопые как эти. В любом случае они никак не могу иметь более двухсот или трёхсот птичек на борту. Они просто не смогут вместить их больше, особенно если у них есть какая-то модернизированная двигательная система, которая съест ещё больше массы и кубатуры. Итого пусть это будет тысяча пятьсот птичек, каждая с боеголовкой, как у одного из наших «Стилетов». «Стилет» относился к новому поколению ракет для эсминцев и лёгких крейсеров ФСЛ и характеризовался значительно облегчённой по сравнению с ракетным вооружением тяжёлых и линейных крейсеров лазерной боеголовкой. – Если бы они могли отправить в едином залпе все их – это было бы больно, не вопрос. Но нет никакого возможности каждому из них запустить за один раз больше восьми – максимум, десяти – птичек в за один раз и некоторые из них к тому же будут платформами РЭБ. Без последних никакие молитвы не помогут им преодолеть нашу оборону. Предположим их в залпе будет – ну сколько? четверть? – от общего количества ракет. Тогда это приводит нас к тому, что пять крейсеров максимально смогут выпустить залп из тридцати восьми лёгких противокорабельных ракет по четырём «Неутомимым». Мне нравятся такие шансы, адмирал.
– А если у них есть ракетные подвески? – Поинтересовалась Дубровская.
– Предполагая что дошедшие до нас сведения верны, манти действительно скорее всего использовали подвески на Новой Тоскане и у Шпинделя, – добросовестно добавил Диадоро, хотя он и относился к тем офицеров эскадры, которые считали, что слухи о Шпинделе были дико неточными. – И они действительно могут их иметь, – продолжил он, – но они не могут иметь их много. Они могут буксировать их только внутри своих клиньев, иначе наши разведывательные платформы обнаружили бы их, а вы просто физически не сможете прицепить к корпусу лёгкого крейсера больше пары-другой подвесок достаточно больших, чтобы нести подобные ракеты. Кроме того, всё ещё остаются ограничения на систему управления огнём. Лёгкий крейсер имеет не так много каналов телеметрии и нет никакого способа, чтобы они могли бы контролировать залпы достаточно большие, чтобы пройти через нашу оборону. Я не говорю, что они не могли бы получить два или три попадания – пару раз им может повезти. И вполне возможно, что они могли бы иметь достаточную дальнобойность, чтобы запущенные ими птички атаковали нас прежде, чем мы могли бы ответить. Но они не смогут насытить нашу оборону так сильно, чтобы они смогли победить. Особенно с лазерными боеголовками класса «Стилет». Не тогда, когда у них корабли тоннажем 900 тысяч тонн, а у нас – 3,4 миллиона тонн.
– Мэм, лично я не вижу логических ошибок в предположениях Кельвина, – вступила в разговор Хэм Сын Чжи, капитан «Неумолимого». – Единственный оставшийся у меня вопрос состоит в том, что манти само собой в состоянии с тем же успехом просчитать наши шансы,… так почему они продолжают идти вперёд?
– Я бы сказал, что это потому, что они придурки, – раздался ещё один голос. Все посмотрели на изображение капитана Бордена МакГилликадди, командира крейсера «Палладин», а тот махнул рукой в сторону тактического дисплея. – Они просто сами лезут нам в пасть, – продолжил он. – Даже если они немедленно перейдут на максимальное торможение, то, с учётом их текущей скорости прежде чем смогут сбросить скорость до нуля, они всё равно пройдут всю дистанцию до орбиты Корицы. Независимо от их долбаного преимущества в дальнобойности, они наши, хотят ли они того или нет.
– Вы предполагаете, что они блефуют? – Решила прояснить ситуацию до конца Хэм.
– Все, что я предполагаю на данный момент, так это то, что я не верю, что они смогли подвести свои «невидимые разведмодули» достаточно близко, чтобы суметь обнаружить нас настолько заблаговременно, как им хотелось бы, чтобы мы поверили, – ответил МакГилликадди. – Возможно Завала ещё не знал о нас, когда начал ускоряться внутрь системы и вплоть до момента, когда вышел на связь с губернатором Дуэньясом. Видит Бог, все мы знаем какими высокомерными могут быть манти! Может быть, он просто направился по кратчайшему пути к планете, не позаботившись о разведке внутренней части системы. В конце концов, какова вероятность того, что кто-то разместит целый дивизион линейных крейсеров в такой захолустной системе как Сэлташ? К тому времени, как он понял, что облажался, стало уже слишком поздно отступать и пытаться вернуться в гипер. Поэтому он вместо бегства вполне мог решить на блеф и попытаться убедить нас в правдоподобности мантевской версии произошедшего на Новой Тоскане и Шпинделе.
– А когда это не сработает? – Поинтересовалось Дубровская.
– А тогда, мэм, он скорее всего всё равно продолжит идти вперёд и сделает оборот, – пожал плечами МакГилликадди. – У него есть запас времени – пока он ещё преодолеет те самые 30 миллионов километров до момента входа в нашу зону эффективного ракетного огня. Это даёт ему достаточно времени, чтобы передумать и встать на более примирительную позицию, прежде чем мы сможем уничтожить его. Если бы я был на его месте и понял, что выхода нет, то наверно тоже бросался бы угрозами. Если вторая сторона пасует – я выиграл. Если вторая сторона не пасует – не страшно, я всё ещё могу сдаться прежде чем они разнесут меня.
