Елена Горелик - Имя твоё — человек
— Бей их! — крикнул он. Что тут началось!..
10Никогда в жизни Да-Рэй не участвовала в уличных драках.
На Тарине такое приключение было попросту невозможно, а на других планетах как-то не довелось. Бегство с базы катэри не в счёт, это был бой. А здесь… Нойгеш мечется так быстро, что его силуэт смазывается от скорости. Он на себя троих отвлекает. Видно, опытный боец. Аня верещит, повиснув на плечах четвёртого и не давая ему возможности вклиниться в драку. Осьминожка опутывает его ноги щупальцами, так что он даже не в состоянии дать земной девчонке достойный отпор. А пятый куда-то пропал… Нет, вот же он! Привёл ещё троих! Ой, мама! Они же прямо на неё мчатся! С дубинками!
Нормальное тарийское воспитание культивировало в душах юных тари уважение к чужой жизни и чужой воле — не в ущерб своим, разумеется, однако интересы общества всё же были приоритетны. Но оно не давало никаких установок на случай таких вот ситуаций — когда твои собственные жизнь и воля не ставятся другими даже в самую малую цену. Да-Рэй повидала за свою ещё не слишком длинную жизнь больше, чем многие соотечественники за полторы сотни лет, но в данном случае цена её опыту равнялась нулю.
Она попросту не знала, что делать сразу с тремя вооружёнными противниками. «Что сделала бы Ань-Я на моём месте?»
Идея, сверкнувшая наподобие молнии, прервала ступор. Разум, смущённый нестандартной ситуацией, не успел осознать, что происходит, а ноги и руки уже действовали. Да-Рэй, нагнувшись, оторвала от площадки то, что несколько лет назад было приличной скамейкой, а сейчас представляло собой грязнейшую пластиковую доску на бетонных кубах. У подъезда, помнится, точно такая же скамеечка ещё очень прилично выглядела, а эта стояла на улице… Впрочем, уже не стояла. Высоченная и очень сильная — по меркам низкорослых рас — тари, легко раскрутив её над головой, завопила во всю мощь своих лёгких…
— Ну, всё, всё, оставь скамейку в покое, — голос Нойгеша привёл её в чувство. — Они ушли уже… кто смог. Кто не смог, того унесли.
— Тьфу! — фыркала Аня, поднимаясь с бетонированной площадки. — Тьфу!.. Гад, он что, лет десять не мылся? Да это я скорее от него отравлюсь, чем он от меня!.. Тьфу!
— А ты не суй в рот всякую гадость, — насмешливо посоветовал ей Нойгеш, и снова обратился к тари: — Ты в порядке?
— Я?.. Да, в порядке, — Да-Рэй, уронив скамью на землю, перевела дух. — Что, уже… всё?
— Не знал я, что ты так грозна в бою. Видела, как они дёру дали? — хохотнул рунн.
Да-Рэй хотела было растерянно ответить, что ничегошеньки не помнит, как память услужливо подсунула ей временно утраченные подробности. Мелькнула Осьминожка, со слоновьей грацией оттаптывавшая ноги супостатам и хлеставшая их щупальцами. Вспомнились перепуганные лица молодых рунн, сперва застывших, словно статуи, а затем с прежней скоростью рванувших подальше от сумасшедшей долговязой. Ярче всего ей почему-то запомнилось не то, как Нойгеш профессионально «расписывал» напавших своими остро отточенными когтями, а то, как Аня, яростно пища, кусала насевшего на неё противника за руки. А потом вопила: «Беги в больницу, козёл, у меня слюна ядовитая!!!» Самое интересное, что покусанный, услышав это, постарался улизнуть с «поля боя» первым. Да-Рэй, вспомнив это, начала нервно смеяться.
— Ага, ты уже в себя приходишь, — сказала Аня, отплевавшись. — Ты хоть помнишь, что орала этим недоделанным?
— Помню, — хихикнула тари. — «Зашибу!» Я правильное слово употребила?
— Велик и могуч русский язык, — Аня затряслась от смеха. — На нём даже инопланетяне ругаются, когда припечёт…
Если бы кто-то из соседей мог их сейчас видеть, то было бы чему удивиться: вся честная компания, прислонившись к забору или сидя на земле, кисла от хохота.
11— Это катастрофа похуже падения астероида, коллеги.
Голос у Главы Высшего совета был глубокий, красивый, звучный. Ему часто приходилось выступать перед народом по всепланетному телевидению и на площадях городов. Впрочем, он оставался видным учёным, и до сих пор продолжал читать лекции в университете. Но сейчас он говорил не с простыми тари, не со студентами, а с членами Высшего Совета Тарины. И слова его внушали страх и неуверенность.
— Да, вы не ослышались, — Глава, взяв слово, встал. — То, что случилось на днях, в корне меняет наше представление о внешнем мире как о царстве высокой духовности.
Пояснения были излишни: все и так в курсе, что случилось. А для тех, кто не знал подробностей, Глава передал нужные мыслеобразы. В зале заседаний повисла тяжкая, недобрая тишина.
— Что скажет достойная Най-Шам? — послышался голос Верховного Маргата — главы священства.
Глава сел обратно в кресло, уступая право голоса вышеназванной. Най-Шам Ро-Ини тан Керан, старейшая тари на планете, сама ещё пятнадцать лет назад бывшая Главой, неохотно поднялась. Не так давно отметившая свой двухсотый год жизни, она вовсе не казалась развалиной. Случившееся ударило не по здоровью — по духу: она едва заставила себя прийти на это заседание.
— Я до последнего мгновения отказывалась верить тебе, достойный Тори-Маэ, — негромко сказала она, и в голосе её слышался надлом. — Но допрос пленников развеял последние сомнения… Коллеги, я вынуждена заявить, что ошибалась и всю сознательную жизнь заставляла ошибаться весь народ.
— Твоя ошибка делает тебе честь, достойная Най-Шам, — произнёс Глава. — Вера в победу лучшего над худшим ещё никого не позорила. Однако сейчас она может сослужить нам плохую службу.
— Спасибо, достойный Тори-Маэ, но для меня достаточно осознания великой ошибки, чтобы навсегда сложить полномочия члена Высшего совета. Прошу занести моё требование об отставке в протокол собрания и рассмотреть его.
— Оно будет рассмотрено отдельным пунктом, — кивнул Глава. Ему бесконечно жаль было выводить из состава совета старую тари, былую учительницу, но если таково её собственное решение, волю Старейшей следует почтить. — Вернёмся к нашей главной проблеме. К памяти пленников и данным из уцелевшего терминала их корабля. По закону мы не имеем права задерживать столь важную информацию больше, чем на сутки. Мы обязаны оповестить всю Тарину о готовящемся вторжении агрессивной инопланетной расы. Это будет величайшее потрясение основ общества со времён Трёхлетней тьмы. Боюсь, в народе могут проявиться деструктивные тенденции.
— Верующие обязательно спросят, чем мы навлекли на себя гнев Единого, — согласился Верховный Маргат. — Я должен буду сказать правду.
— Иначе и нельзя, мы, тари, легко распознаём ложь.
— Я говорил не об искажении истины, а об умолчании её части. Сказав об ошибке, я имею полное право не называть имён. И всё же… Всё же будет трудно.
— Мы будем вынуждены изменить систему воспитания детей… — сокрушённо вздохнула глава Совета образования.
— Для этого нужно, чтобы у нас было будущее, — проговорил Глава. — Чтобы обеспечить это, мы, как ни горько это звучит, обязаны создать армию.
— Снова воевать, убивать? — взвилась глава всех учителей планеты. — Как можно!
— Ну, в противном случае убьют нас, — сказал глава экономического совета. — Подумай, коллега, будет ли лучше сохранить жизни наших детей ценой милитаризации планеты, или отдать их на заведомую гибель, но сохранить наши прежние принципы?
— Иной раз мне кажется, что лучше умереть, но остаться собой… — глава учителей, не скрывая горя, закрыла лицо руками.
— Каждый тари распоряжается своей жизнью как пожелает. Но распоряжаться жизнями всего народа — это величайшая ответственность и гигантская тяжесть на душе, — произнесла Старейшая. — Почему раса, называющая себя катэри, без колебаний решает судьбы отдельных личностей и целых народов, не испытывая никаких угрызений совести?
— Они вымирают! — запальчиво воскликнул глава медицинского совета — самый молодой из собравшихся. Ему не было и шестидесяти — ни единой морщинки на лице, глаза ещё кобальтово-синие, не посветлевшие со временем. — Я лично курировал исследование их ДНК — они же наполовину искусственные, склеенные из исконно катэрийской наследственности и кусочков ДНК неизвестных нам рас. Воины, попавшие к нам, даже потомства оставить не могут! Этот народ отчаянно пытается выжить!
— За счёт других, — напомнил Глава. — Допускаю, что многие тари откажутся участвовать в убийстве даже агрессивных иных, но не допускаю, что таковыми окажутся все тари… Я принял решение. Мы будем защищаться.
— Как тонка грань между защитой и искушением напасть! — учительница уже просто рыдала.
— Ты права, достойная Кан-Нар, — Глава адресовал ей почтительный поклон. — Но эта грань проходит там, где властвует совесть. Давай доверимся ей… Итак, мои решения по пунктам таковы. Первое — немедленно оповестить народ Тарины о готовящейся агрессии. Второе — историкам отыскать как можно больше документов по эпохе Последней войны. Мы создаём Совет обороны, пусть опыт предков послужит нам. Мой первый приказ Совету обороны — объявить всеобщую мобилизацию. Призыву подлежат мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Мужчины старше пятидесяти и женщины могут записаться добровольно. Главе Совета экономики следует решить, какие из заводов нужно переориентировать на производство военной техники и оружия, чтобы к предположительному времени появления кораблей катэри мы могли дать достойный отпор. Разумеется, специалисты с этих заводов никакому призыву не подлежат. Создать трёхлетний запас продовольствия, воды, медикаментов и одежды, позаботиться о постройке надёжных подземных укрытий для мирных жителей. Обеспечить сохранность архивов, пусть даже в виде копий на кристаллических носителях. Развернуть производство мобильных медицинских комплексов. Обеспечить должную маскировку ключевых объектов — энергостанций, заводов, узлов водоснабжения, а также музеев, древних памятников архитектуры и старых книгохранилищ. И… переориентировать противометеоритный контур Тарины на уничтожение кораблей вероятного противника. Пока это наша единственная защита.
