Питер Гамильтон - Звезда Пандоры
— Все в порядке, — сказал он, морщась и ощупывая рукой челюсть. — Проклятье, как больно!
Уилсон сердито посмотрел на него сверху вниз.
— Так и было задумано, подонок.
Подбежавшие дети остановились, удивленные странной сценой.
— Уилсон! — завопил Виктор. — Это же…
— Я знаю, кто это, — резко оборвал его Уилсон.
— Вот это да, — возмущенно проворчал Найджел, поднимаясь на ноги. — Три сотни и тридцать лет, а ты все еще злишься на меня?
— Три сотни. Три тысячи. От этого ничего не меняется.
Найджел пощупал пальцем во рту.
— Ох, кажется, ты расшатал мне зуб.
— А ты повредил мне руку.
Уилсон тряхнул кистью — как ни прискорбно, она и в самом деле болела. Ему не приходилось драться со времен учебы в военно-воздушной академии, и за прошедшие столетия навыки давно улетучились.
— Ты собираешься продолжать в том же духе? — спросил Найджел.
— А ты?
— Ладно-ладно, мое появление здесь не самый тактичный ход. — Найджел неуверенно взглянул на пораненную руку Уилсона. — Но я хотел произвести впечатление.
— Ты уже сделал это в кратере Чиапарелли.
— У меня важное дело, черт побери!
— Что за дело?
Уилсону стоило большого труда скрыть свое изумление; ему и прежде приходилось слышать о подобном использовании червоточин, но без упоминания имен, если, конечно, отбросить слухи об Оззи. Врата-переходы были весьма дорогостоящим способом перемещения между мирами, а не личным транспортом, даже для таких людей, как Найджел Шелдон. Уилсон догадывался, что для открытия этого тоннеля Шелдон воспользовался переходом исследовательского подразделения ККТ на Августе. О цене такого фокуса он даже не хотел гадать.
— Тебе известно, что для срочных сообщений у меня имеется адресный код эл-дворецкого. Мог бы, как все остальные люди, прибегнуть к помощи унисферы.
— Нам обоим также известно, что я не числюсь в разрешенном списке контактов твоего эл-дворецкого. А мне надо срочно с тобой поговорить.
— Зачем? В чем, черт возьми, дело?
— У меня к тебе просьба.
Уилсон расхохотался.
— Да, ты прав, — грустно сказал Найджел, — очень смешно. А теперь послушай. Мы строим космический корабль для полета к Альфе Дайсона.
— Слышал об этом. Во всей унисфере уже целый месяц нет никаких других новостей.
— Но ты не слишком внимательно следишь за прессой, не так ли? Мы можем построить корабль, но в наше время не так-то просто найти опытный экипаж астронавтов, а тем более капитана.
Смех Уилсона резко оборвался.
— Сукин сын!
— Вот. Теперь ты готов меня выслушать?
— Почему я?
Уилсон сам удивился тому, как тихо прозвучал его голос.
— Больше никого не осталось, капитан Кайм. Ты последний астронавт в этой Галактике. И ты нам нужен.
— Чепуха. В вашем исследовательском отряде десятки тысяч человек.
— Это верно. Хорошие ребята, даже отличные. И ни один из них не выходил за пределы действия унисферы ни в первой, ни во второй, ни даже в шестой своей жизни. Ты — другое дело, ты знаешь, что значит быть запертым в металлической коробке на долгие месяцы, ты в состоянии справиться со стрессом изоляции: ты сможешь в таких условиях командовать людьми. Это совсем не то, что отдавать приказы по административной цепочке, чтобы кто-нибудь в самом ее конце послушно прыгал. Тебе прекрасно известно, что опыт имеет огромную ценность. И не надо скромничать, Уилсон, мы оба знаем, какого успеха ты добился. Стоит только посмотреть вокруг. Не многим под силу воссоздать пять тысяч квадратных миль Франции, которая существовала только в произведениях романтиков. А ты это сделал. И ты говоришь, что это чепуха?
— Старые сказки, — пробормотал Уилсон, прислушиваясь к древним воспоминаниям.
Перед каждым омоложением он клялся, что забросит их в надежное хранилище, что сотрет их из своего мозга вместе с другим незначительным мусором, чтобы освободить место для новой жизни. И каждый раз не делал этого. Склонность к ностальгии. Он был в шаге от настоящей славы, гораздо более громкой, чем известность главы крупной корпорации. Даже сегодня все знают, кем был Нил Армстронг. А кем был Дилан Льюис? Именно.
— Стряхни пыль, старик, скоро ты снова обретешь популярность.
Уилсон уставился на край открытой червоточины — темное мерцание пустоты, которую видели лишь немногие люди.
— Это серьезное предложение? — тихо спросил он.
— Абсолютно серьезное. Должность за тобой, если захочешь. А я надеюсь, что захочешь. Говорю это вполне искренне. Чем больше я думаю об Альфе Дайсона, о странных событиях вокруг нее, тем сильнее мне хочется, чтобы туда отправился человек, которому я могу полностью доверять.
— Дедушка? — Эмили с неожиданным благоговением посмотрела на своего предка. — Ты полетишь на космическом корабле, дедушка? Это правда?
— Похоже, что так, куколка. — Он погладил девочку по голове. Ему даже не пришлось раздумывать, ответ появился сам собой. — Дай мне несколько дней, — обратился он к Найджелу. — Мне надо закончить здесь кое-какие дела.
— Конечно, старик. — Найджел широко улыбнулся и протянул руку. — Добро пожаловать на борт.
Уилсон на мгновение задумался, но отказываться от рукопожатия не стал.
— А теперь, чтобы окончательно все прояснить, скажи: ты сам собираешься присоединиться к команде?
— Нет. Теперь, надеюсь, мы обо всем договорились.
Аншан находился на самом краю второй зоны космоса, на расстоянии двухсот семнадцати световых лет от Земли и почти посередине между старым миром и Парой Дайсона. Это обстоятельство и стало решающим фактором для ККТ, открывшей здесь свое разведывательное подразделение для освоения третьей зоны. На Буунгейте, расположенном на шестьдесят световых лет дальше, уже имелся второй переход, ведущий к Дальней, и местное правительство лелеяло надежду, что ККТ продолжит здесь работать. Однако этим надеждам не суждено было сбыться: Дальняя оказалась тупиком. Зато Аншан поможет человечеству проложить дорогу к Паре Дайсона.
За восемь лет, прошедших после обоснования разведывательного подразделения на планетарной станции, расширение шло не слишком быстро: для заселения было открыто всего две планеты. Впрочем, Аншан теперь мог не беспокоиться о своем развитии — он становился узловым миром для нового сектора космоса. В следующее столетие экономика и численность населения будут расти, пока не сравняются с показателями любого из процветающих миров первой зоны. Его будущее было обеспечено.
Пассажирский экспресс из Лoc-Вады плавно подкатил к планетарной станции ККТ в Трелоаре, столице Аншана, и Уилсон Кайм незаметно усмехнулся своеобразному ощущению дежавю. От близости к побережью воздух снаружи был горячим и влажным, совсем как в Хьюстоне. Он вспомнил о первом дне в космическом центре НАСА, куда прибыл для тренировок, и о том, как жаркое солнце пощипывало тогда кожу на лице. В ярком свете дня одинаковые казенные строения кампуса казались на удивление обшарпанными, особенно если учесть то, что происходило внутри. Он почему-то ожидал увидеть нечто более грандиозное и не такое обыденное.
То же самое ожидало его и на Аншане. На платформе его поджидали два члена разведывательного подразделения ККТ. Они проводили Уилсона к небольшому легковому автомобилю и поехали по огромному пустырю, огражденному забором. Обширная площадь была предназначена для сортировочного узла, где в неопределенном будущем построят десятки переходов и откуда транспорт по сотням путей отправится к новым звездам. Но сейчас, словно по иронии, окружающий ландшафт напоминал постиндустриальную пустыню. По земле к несуществующим мини-городам были проложены постепенно деформирующиеся дороги из ферментированного бетона. Из почвы то тут, то там торчали клочки местной жухлой травы и водорослей, цеплявшихся за комья спекшейся глины, между которыми после каждого дождя застаивалась вода. Повсюду виднелись сверхмощные машины: их металлические корпуса обросли чешуей ржавчины; кузова из композитных материалов выгорели почти добела; ветровые стекла были разбиты; а огромные, с легковой автомобиль, шины были спущены и даже уже окаменели. Над пустырем в термальных потоках воздуха плавными кругами летали крупные птицы с широкими черными крыльями. Эти лоснящиеся хищники охотились на мелких грызунов, хотя рассчитывать на обильную добычу здесь не приходилось.
Совершенно новая двусторонняя магистраль казалась здесь совсем неуместной, словно выпавшей из времени. Параллельно ей шла тоже новая, двухрядная рельсовая колея, соединявшая сортировочную станцию с комплексом, где началось строительство космического корабля. Уилсон заметил одинокий DFL25, толкавший перед собой восемь пустых платформ, и это было единственным признаком активности на несколько миль вокруг.
