Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)
– Это не совсем так, – возразил Шеффер.
На какое–то время над столом нависла тишина. Веррик хмыкнул, взял пистолет, повертел его в руках, затем засунул обратно в карман.
– По этому вопросу надо проконсультироваться, – проворчал он. – Давайте попробуем вызвать сюда судью Воринга.
– Прекрасно, – согласился Картрайт. – Меня это вполне устраивает. Не хотите ли остаться здесь?
– Спасибо, – с удовольствием отозвался Веррик. – Я чертовски устал. Хороший отдых мне сейчас нужнее всего. – Он огляделся. – Это место вполне подходит.
Судья Феликс Воринг оказался ворчливым сгорбленным старым гномом в изъеденном молью черном костюме и старомодной шляпе. Он был самым высоким по рангу юристом в системе и имел длинную седую бороду.
– Я знаю, кто вы такой, – проворчал он, бросив мимолетный взгляд на Картрайта. – И вас я знаю, – слегка кивнул он Веррику. – И вас, и ваш миллион долларов золотом. Этот ваш Пеллиг провалился. – Он весело хихикнул. – Мне сразу не понравилось, как он выглядел. Я знал, что ничего хорошего из него не выйдет. Слишком мало мускулов.
На курорте стояло «утро».
Вместе с судьей Ворингом прибыли роботы–информаторы, служащие Холмов и очередная группа бюрократов Директората. Работники связи прибыли на своем собственном корабле; их длинная вереница потянулась через пустынный ландшафт ко входу в купол. Связисты с мотками проводов на плече бродили повсюду и устанавливали видеоаппаратуру. К середине дня курорт напоминал потревоженный улей. Повсюду сновали люди с серьезными лицами.
– Как вам это помещение? – спросил сотрудник Директората одного из связистов.
– Маловато. А как насчет вон того?
– Это главный игровой зал.
– Прекрасно! – Сразу же к дверям игрового зала хлынул поток оборудования. – Акустика здесь несколько глуховата, но вполне сойдет.
– Ни в коем случае. К чему нам плохая слышимость, выберите что–нибудь поменьше.
– Не повредите обшивку, – предупредил солдат телевизионщика, устанавливающего оборудование.
– Она достаточно прочная, – заметил техник. – Ведь это место рассчитано на туристов и пьяниц.
Главный игровой зал очень скоро заполнился мужчинами и женщинами в разноцветных курортных костюмах. В то время как техники и рабочие делали свое дело, эти люди играли. Повсюду среди игроков вертелись макмилланы.
Бентли стоял в углу и мрачно наблюдал за происходящим. Вокруг него мелькали смеющиеся, веселые мужчины и женщины. Шаффлборд[4] был так же популярен, как софтбол[5] и футбол. Чисто интеллектуальные игры не разрешались. На этом психооздоровительный курорте игры рассматривались как один из видов терапии. В нескольких шагах от Бентли девушка с ярко–рыжими волосами склонилась над трехмерной цветной доской, создавая на ней всевозможные узоры и формы быстрым движением рук.
– А здесь очень мило, – шепнула ему на ухо Рита О’Нейл. Бентли кивнул.
– У нас еще есть время до начала заседания. – Рита задумчиво бросила ярко раскрашенный диск в сторону стаи роботов–уток. Один из роботов тут же упал, а на табло появились цифры, обозначающие очки. – Не хотите сыграть во что–нибудь? Или поупражняться на спортивных снарядах? Мне страсть как хочется попробовать себя в какой–нибудь игре.
Они направились в гимнастический зал. Рита шла впереди и показывала дорогу. Солдаты Директората, скинув свою зеленую форму, боролись с магнитными полями и искусственно повышенной гравитацией, упражнялись на укрепляющих мускулы тренажерах. В центре зала группа людей заинтересованно наблюдала, как телепат из Корпуса борется с роботом.
– Очень полезно для здоровья, – мрачно заметил Бентли.
– Это чудесное место. Вам не кажется, что Леон несколько пополнел? А вообще–то он после окончания истории с Пеллигом выглядит гораздо лучше.
– Он, возможно, доживет до глубокой старости, – согласился Бентли.
– Не надо так, – вспыхнула Рита. – Вы действительно не можете быть никому верны. Вы думаете только о себе.
Бентли направился в другой конец зала, Рита, чуть задержавшись, последовала за ним.
– Неужели судья Воринг будет принимать решение, когда вокруг такая суматоха? – спросил Бентли и подошел к натянутой сети, на которой под солнечными лучами растянулись несколько загорелых фигур. – Складывается такое впечатление, что все прекрасно проводят время. Даже макмилланы и те, похоже, наслаждаются жизнью. Угроза в прошлом. Убийца удалился.
Счастливая Рита сорвала с себя одежды, бросила их стоящему рядом роботу–слуге и плюхнулась на дрожащую сеть. Пониженная гравитация подхватила ее тело, она закружилась и погрузилась в паутину сети, а потом, задыхающаяся и раскрасневшаяся, появилась на поверхности, пытаясь за что–нибудь ухватиться.
Бентли помог ей встать на ноги.
– Отдохните.
– Я забыла о пониженной гравитации.
Засмеявшись, она возбужденно оттолкнула его и опять нырнула в глубину сети.
– Давайте сюда! Это очень здорово! Я никогда раньше такого не испытывала.
– Я лучше посмотрю, – мрачно сказал Бентли.
На какое–то время гибкое женское тело исчезло из вида. Сеть дрожала и раскачивалась, потом Рита появилась на поверхности и томно растянулась на животе. Солнце сверкало на ее вспотевшей спине и плечах. Она закрыла глаза, зевнула и сонно пробормотала:
– Неплохо бы отдохнуть.
– Для того это место и создано, – перефразировал Бентли Веррика. – Если нет других забот.
Ответа он не услышал. Рита уснула.
Бентли стоял, засунув руки в карманы. Вокруг резвились смеющиеся люди, повсюду продолжались игры. В углу Леон Картрайт разговаривал с коренастым мужчиной с резкими чертами лица. Гарри Тейт, президент межпланетной видеокорпорации, поздравлял его с успешным завершением обороны от первого убийцы. Бентли наблюдал за этой парочкой, пока они не расстались. Наконец он отвернулся от сети и обнаружил прямо перед собой Элеонору Стивенс.
– Кто это? – спросила она напряженным звенящим голосом.
– Племянница Картрайта.
– Ты ее давно знаешь?
– Мы только что познакомились.
– Она мила. Но старше меня. – Лицо Элеоноры казалось твердым, как металл, она улыбалась фальшивой кукольной улыбкой. – Ей, должно быть, минимум тридцать.
– Ну, не совсем, – возразил Бентли.
Элеонора пожала плечами:
– Впрочем, это неважно. – Она внезапно отвернулась и направилась прочь; после мимолетного колебания Бентли последовал за ней. – Не хочешь чего–нибудь выпить? – бросила она через плечо. – Здесь так душно. От этого гама у меня разболелась голова.
– Нет, спасибо, – отказался Бентли. – Я хочу оставаться трезвым.
Элеонора взяла по пути высокий бокал и сжала его в тонких пальцах.
– Вот–вот уже начнут. Они договорились, что дело станет решать этот старый козел.
– Знаю, – апатично кивнул Бентли.
– Он вряд ли представляет, что вообще происходит. Веррик напустил ему тумана в глаза во время Конвента, он сделает это и сейчас. О Муре есть какие–нибудь новости?
– Здесь установили видеоэкран для Картрайта. Веррику все это безразлично, он не стал вмешиваться.
– И что на экране?
– Не знаю. Я не удосужился посмотреть. – Бентли остановился. Через полуоткрытую дверь он увидел расставленные столы, стулья, пепельницы, записывающую аппаратуру. – А это?..
– Это та комната, где они будут заседать. – Внезапно Элеонора со страхом воскликнула: – Тед, уведи меня отсюда, пожалуйста!
В дверях комнаты показался Риз Веррик.
– Он знает, – замороженно сказала Элеонора, тщетно пытаясь протолкнуться через толпу смеющихся людей. – Я приехала, чтобы предупредить тебя… помнишь? Тед, он все знает.
– Плохо, – неопределенно ответил Бентли.
– Тебе все равно?
– Извини, – сказал Бентли. – Но я ничего не могу поделать с Ризом Верриком. Все, что мог, я сделал. А может, и не все.
– Ты можешь убить его! – Ее голос сорвался на истерические нотки. – У тебя есть оружие. Ты можешь убить его, прежде чем он убьет нас обоих.
– Нет, – отрезал Бентли. – Я не стану убивать Риза Веррика. С этим покончено. Я подожду и посмотрю, как будут разворачиваться события. По крайней мере, я с этим покончил.
– И… со мной тоже?
– Ты знала о бомбе. Элеонора вздрогнула.
– Но что я могла сделать? – Она поспешила за ним, ясно понимая происходящее. – Тед, разве я могла предотвратить это?
– Ты знала об этом в ту ночь, когда мы были вместе. И все равно уговаривала меня принять в этом участие.
– Да! – Элеонора обогнала его и преградила дорогу. – Все правильно. – Ее зеленые глаза сверкали. – Я знала. Но все, что я тебе говорила, было правдой. Тед, я говорила только правду.
