Аллан Коул - Флот обреченных
Однако Феррари допустил одну ошибку. Решив преследовать адмирала Хси, он пренебрег своей обязанностью уведомить об этом маршала Махони, который пытался координировать все происходящее, находясь на Кавите. Своим уходом адмирал Феррари оставил зияющую дыру в обороне периметра Пограничных миров. И Махони об этом не знал. А через три земных дня сквозь эту прореху беспрепятственно прошла третья волна таанских боевых кораблей.
Между ними и Кавите не оказалось ни одного корабля имперского космофлота.
Кто-то сказал, что героев можно назвать людьми, которые, будучи в здравом уме, предприняли безумный поступок.
Уильям Бишоп Сорок Третий мог бы сказать об операции, за которую он получил Галактический Крест и свою вторую звезду, весьма нелицеприятные слова: в такое, мол, ввяжется только законченный псих, который, по болезни, себя таковым не считает.
До сих пор война щадила Бишопа.
Начинал он как гвардеец, пехотный сержант, который получал свою порцию славы и похвал от начальства за то, что появлялся в нужном месте в нужный момент. Наконец он сообразил, что, часто посещая места, где люди интенсивно стреляют в него, он рискует быть убитым. Тогда он попросился в летную школу.
Он мечтал стать пилотом, получить под свое командование какой-нибудь большой, нелепого вида космический транспорт, слегка помотаться по безопасным районам Галактики, а потом благополучно уйти в отставку и заняться любимой математикой. Если Бишоп и хотел получить еще одну медаль, так это за выслугу лет, а не за участие в какой-нибудь жутко опасной операции.
Однако в летной школе в нем открыли талант прирожденного пилота. Поскольку он такого таланта в себе не подозревал, то и не сообразил его скрыть. Впрочем, закончив подготовку в классе Стэна, Бишоп получил вожделенное назначение на безопасную работу.
Увы, ненадолго.
Очевидно, недалекие начальственные умы полагают, что человек с таким количеством боевых наград, выглядящий на фотографии в личном деле таким бравым молодцем, просто спит и видит, как бы ему снова рвануть в самое пекло. А может, кто-то, знающий историю, вообразил его славным продолжателем великих дел Уильяма Бишопа Первого.
Как бы там ни было, Бишопа нынешнего не просто перевели со звездного тихохода, перевозившего провиант и амуницию, на боевой десантно-транспортный корабль, но и стали стремительно повышать по службе.
Не успел он опомниться, как стал уже однозвездочным адмиралом и получил под свое командование два дивизиона десантных кораблей. Хуже того, его назначили ответственным за высадку на Кавите.
Во время такой операции ничего не стоит лишиться живота, мрачно отметил Уильям Бишоп Сорок Третий.
Впрочем, до сих пор высадка шла как по маслу. В понимании Бишопа «по маслу» обозначало, что лично он не получил ни единой царапины. Провидение отвело от его корабля таанские ракеты класса «воздух — космос», таанские истребители сыпались на землю, как окуренные пчелы с дерева, и даже атаки таанских камикадзе закончились ничем.
Бишопу подумалось, что так воевать — можно. Если Бог не выдаст и дальше, то останется выжить лишь во время последнего этапа войны — высадки на Хиз.
Как бы там ни было, ему удалось успешно высадить своих десантников на Кавите, поддерживающие транспортные корабли тоже были в порядке, а немногочисленные перехватчики отлично справлялись с разгоном таанских бомбардировщиков.
И тут взревели сирены тревоги.
Бишоп сломя голову бросился на капитанский мостик своего корабля, где ему доложили о приближении огромного числа таанских военных кораблей. Третья атакующая волна вражеского космофлота вот-вот выйдет на расстояние ближнего боя.
Бишоп понял, что его сладкие мечтания были мечтами идиота. Тем не менее он не растерялся и отдал предельно четкие приказы:
— Соедините меня с командиром кораблей сопровождения. Командор, вы меня слышите?
— Так точно. Адмирал, на нас идет…
— Не слепой. На нас прет чуть ли не весь таанский флот. Слушайте приказ. Уходите с околопланетной орбиты навстречу противнику. Немедленно.
— Навстречу?
Бишоп разъяренно рявкнул:
— Вы что — в штаны наложили?
— У противника семь сверхтяжелых кораблей, больше десятка истребителей, двадцать восемь крейсеров… и еще… все перечислять, сэр?
— Нет. Выполняйте. — Затем он повернулся к своему штурману: — Уходим с орбиты. Включайте двигатели. Через десять секунд полное ускорение.
Штурман побледнел, но отчеканил:
— Еще распоряжения?
— А вам мало? Исполняйте!
Отдав нужные приказы, штурман повернулся к нему и позволил себе фамильярность, момент допускал:
— Билли, если знаете хорошую молитву — молитесь за нас.
Бишоп мотнул головой.
И импровизированная контратака началась.
Один бронированный десантно-транспортный корабль. Один крейсер. Двенадцать истребителей. Одиннадцать легких кораблей прикрытия. И семнадцать перехватчиков.
Против четырех объединенных флотилий таанского космофлота.
Ну разве не полное безумие?
Это и выглядело как безумие.
Поэтому таанский командующий кораблями третьего эшелона пришел в ужас, когда увидел, что ему навстречу прет горсточка имперских кораблей, как бы готовых на таран. Ему это показалось чудовищной ловушкой.
Ни один нормальный полководец не станет атаковать такими силами такого противника. Стало быть, это обреченные на гибель корабли, за которыми нагрянет весь имперский флот, как только таанские флотилии ввяжутся в малый бой и сломают свой строй.
Таанский адмирал не мог не восхититься дерзостью атакующих. По мужеству они стоят вровень с таанцами. Какое сердце нужно иметь, чтобы пойти на верную гибель, на считаные секунды или минуты задержать таанские корабли, чтобы дать возможность еще не видимому имперскому флоту зайти с удобной стороны и ударить всей мощью!
Адмирал передал цепочку приказов своим кораблям: «В контакт с противником не входить, перегруппироваться. Развернуться и идти обратно к системам Сулу».
Пусть, мол, имперский флот ударит в пустоту, а мы тем временем отойдем, чтобы предпринять позже фланговую атаку.
И четыре таанские флотилии послушно двинулись прочь. Логика их командующего казалась железной.
Но ошибочность своей логики таанский адмирал осознать не успел. На обратном пути к системам Сулу его корабли пересекли маршрут флота под командованием Феррари, который возвращался после разгрома Хси.
Пришлось принимать бой. Ни один из таанских кораблей не уцелел.
Бишоп смотрел на удаляющиеся таанские флотилии вытаращенными глазами. Еще несколько секунд, и огромный экран перед ним был пуст. Обычная картина звездной бездны — и ни одного вражеского корабля.
Может, они где-то сзади? Но и сзади было так же пусто. Уильям Бишоп Сорок Третий, все еще не веря, что его безумный блеф удался, что верная смерть вдруг повернулась и драпанула прочь, вялым голосом отдал приказ возвращаться на стационарные орбиты вокруг Кавите. Он всерьез подумывал о преимуществах раннего выхода в отставку и уединения в каком-нибудь тихом монастыре.
Леди Этего, сгибаясь под ужасом происходящего, читала на экране страшные строки присланного открытым текстом рапорта из штаба на Кавите:
Имперские соединения прорвались на всех участках. Связь с боевыми единицами утрачена. Согласно последним донесениям, солдаты повсюду стоят до последней капли крови. Здесь, при мне в штабе, осталось только три охранника, боеприпасов нет. Идем в последнюю атаку. Свою вину за неудачу перед Верховным советом и народом искуплю кровью.
ЛангаЛеди Этего отвернулась от экрана. Что ж, она тоже человек чести. И знает, что делать в подобной ситуации.
Глава 53
Без каких бы то ни было церемоний новый «Форез» покинул планету.
Но даже если бы леди Этего осталась во всей Вселенной последней из таанцев, она бы не смогла полностью отказаться от пристрастия к церемониям, которая у таанцев впитана с молоком матери.
Существовал ритуал ухода в бой, где воин решал погибнуть, но не отступить — следовало виском коснуться родимой земли. И выпить глоток ключевой воды. И обязательно поклясться на оружии — желательно на оружии фамильном, с которым бились предки. Отдание почестей павшему герою также было связано с определенным неизменным ритуалом.
Леди Этего решила умереть по-своему.
Позже телерепортеры смонтируют какой-нибудь эффектный материал о ее геройской гибели — слепят из всяких архивных кадров. Или, может, самые предусмотрительные уже монтируют.
Ей было наплевать.
После того как «Форез» вышел из верхних слоев атмосферы, его капитан повернулся к ней — в его глазах поблескивали слезы. Он сказал, что ощущает себя как в сказке. «Форез», подобно Фениксу, возродился!
