Алексей Быков - Обитаемая. Восхождение в рай
Урман оживился:
-Сколько летаю, а первый раз в кабине. - Пилот вяло улыбнулся оживившемуся неофиту. - При чем тут плазма? Почему должна быть спокойной?
Челнок начало ощутимо потряхивать. Из динамиков пошел тихий треск. Вглядываясь в коридор из синих рамок, бегущих в плотном желто-красном тумане, Дубуа кивнул на потемневший иллюминатор.
-Видите? Это тепловая защита, полковник, чтобы не повредить стекло. При входе в плотные слои атмосферы за счет трения газа о корпус вокруг корабля образуется мешок плазмы. Мы греемся, - по челноку побежала крупная дрожь, и пилот покрепче ухватился за трясущийся джойстик. - Нас трясет... и плазма глушит радиосвязь. Ваш связист сейчас видит на радаре крупное расплывчатое пятно плазмы, а... а не нас... и случись что, ни чем не... поможет. - Дюбуа покрылся крупным потом, старательно удерживая бьющийся челнок внутри коридора. - Баллистический спуск... Вы сумасшедший... Слышите треск динамиков? - Полковник вцепился в кресло и настороженно кивнул. - Это плазма... Нет, вы точно все чокнутые, меня бы в академии пристрелили даже за мысль... - Дюбуа подавил подступающую панику и, навалившись на трясущийся джойстик. Продолжил мысль, - плазма глушит радиосвязь... отражает и сама излучает радиоволны.
Кабину окутал пульсирующий звук серены. Урман напрягаясь всем телом, покрутил головой в поисках источника, увидел сосредоточенно серое лицо пилота, стекло скафандра, покрытое изнутри мелкой испариной, отражение переливов сигнальных ламп.
-Не ищите, - выдавил пилот. - Это система предупреждения... Челнок на субкритических перегрузках. Еще немного и...
-Что происходит, полковник? Чего этажерка орет? - В шлеме прорезался сержант.
-Держитесь ребята, - как можно спокойней сказал Урман, - еще чуть-чуть. - И со всей силы вцепился в подлокотники.
Под пальцами что-то хрустнуло и сотрясения корпуса перешли в мелкую дрожь.
-Ноль первый, говорит база. Ноль первый, прием. - Прорезался потрескивающий голос связиста. Дюбуа глубоко вздохнул и нажал кнопку выпуска крыльев. Ответил:
-Говорит ноль первый. Все хорошо. - В динамиках послышались аплодисменты.
-Ноль первый, вам по коридору к рассвету. Удачи.
Дюбуа шлепнул по кнопке и начал трансляцию картинки на флагман. Руки в перчатках уперлись в шлем и с тихим шипением высвободили голову пилота. Сверкая запотевшим стеклом, шлем лег на панель, а пилот, шумно выдохнув, сверился с бортовым компьютером. Проложил курс, повернулся к вынырнувшему из шлема полковнику:
-Ориентировочное время подлета - двадцать девять минут плюс посадка. - Дюбуа неуверенно взглянул на офицера. - Максимум, что у вас останется, секунд двадцать. Вы уверенны, что хотите рискнуть?
-Двадцать секунд, это много, Дюбуа. Очень много. - Полковник откинулся в кресле и прикрыл глаза. Прислушался, пытаясь уловить шум капель дождя о лобовое стекло. - Знаешь, когда-то, ребенком, вот также, трясясь под дождем и утирая нос грязным оборванным рукавом, в одной из вонючих подворотен Метрополии я услышал спор. И знаешь, трудно сказать, почему мне, малолетнему воришке, хватило решительности высунуться на проспект, но то, что увидел, я запомнил на всю свою жизнь. На тротуаре, у раритетного, сверкающего черным полиролем фантома пожилой господин отчитывал какого-то с иголочки одетого щеголя, опираясь на дверь. Я прислушался и в шуме ветра услышал: "Рискнешь, и возможно получится, нет - и будешь, с чем был. Потом не жалей". Они долго спорили под проливным дождем. Акции, облигации, фьючерсы - я тогда ничего не понял, а старичок никак не хотел укрыться в фантоме, все доказывал и мок под дождем. А я... я просто стоял, прислонившись к холодной мокрой стене, и слушал обрывки ругани в шуме дождя, думал о своей жизни и его фантоме. Те несколько секунд, что длилась фраза, перевернули всю мою жизнь.
Пилот недоверчиво посмотрел на невысокого ухоженного полковника, тот приоткрыл глаза и рассеянно погрузился в созерцание зарождающегося восхода. Тихо вздохнул и спросил:
-Не верится? - Пилот откровенно помотал головой.
-Вот и мне сейчас... Да, Дюбуа, когда-то я был беспризорником, жил воровством и верхом счастья семилетнего паренька было поесть хотя бы вчера.
Остаток полета прошел в молчании под безмолвный стук просящихся снаружи дождевых капель, дорожками разбегающихся куда-то за грань. На подлете к столовой горе, в первых прорезавшихся за линию горизонта лучах восхода автопилот запищал. Дюбуа перехватил управление и, быстро снижаясь, пошел на посадку.
-Сержант, готовимся! - Скомандовал полковник. - Напоминаю - семь контейнеров - семь человек. Радиометка скафандра в радиусе двух метров отключает взрыватель фугаса. Садимся на северном краю поляны. - Урман на секунду задумался. - Сержант, распредели по номерам, мой первый. Надеть шлемы! - Полковник потянулся за своим. В пассажирском отсеке раздался лязг проверяемых затворов и тихие щелчки шлемов.
Урман припомнил, как вспыхнувшим взглядом проводил сорвавшийся в дождь фантом, подумал, что не хочет всю жизнь в поте лица разгребать грязь и пошел к зданию кадетского корпуса, дающего шанс беспризорным. Должно получиться! Полковник поднялся и перешел в пассажирский отсек.
Дюбуа взглянул на таймер:
-У вас будет девятнадцать секунд.
Челнок пронесся над золотящимися верхушками деревьев столовой горы и нырнул вниз, в рассветную тень. Всколыхнул струями отходящих газов серебрящуюся росой темную зелень поляны и, резко сбросив ход, плавно опустился на выжженный пятачок. Двигатели смолкли.
-Время! - Скомандовал пилот, и входной шлюз с шумом распахнулся. - Ноль, - привычно подумал Урман.
Сержант взревел - Вперед! - и первым бросился к утопающему во вьюнке вольеру. Пять секунд - команда рассыпалась, отбрасывая в лучах Зевса длинные тени. Семь секунд - обогнув челнок по правому борту, Урман рысью бросился к первому вольеру. Сзади послышался лязг. Подскочив к вольеру, офицер выхватил лучемет - десять - и быстро скользнул оценивающим взглядом по шелестящим кустам. - Тринадцать, - раздался тихий писк вольера, система приняла нарукавную радиометку. Второй писк, третий, четвертый. Урман обернулся. Пятый писк прилетел с дальнего конца поляны. - Пятнадцать - шестой. - В центре огромной поляны колыхнулся в траве грузный контур, бликуя железом в лучах Зевса вскочил, одергивая патронташ, и рванул к вольеру. - Семнадцать секунд.
-Тур, назад! - Восемнадцать. Сотрясая поляну лязгом железа, тень, прихрамывая, навалилась на вольер.
-Успел. - Выдохнул Урман. Тень наклонилась, и мощный взрыв напалмового фугаса яркой вспышкой высветил тени.
Урман грохнулся за вольером и над поляной грянул пулеметный залп. Над головой свистнули пули.
-В укрытие! Работаем по цели! - Перекатываясь во влажной траве, офицер огляделся: в неровном слепящем свете напалма группа заняла круговую оборону. Три тактических маячка навесом метнулись в окружающие кусты. - Яркие вспышки - и никого.
-Третий, четвертый - проверить периметр! Сержант прикрываешь! - Распорядился Урман и две серых тени короткими перебежками метнулись вперед.
В шлеме ожил Котовски:
-Полковник, цели не вижу. Напалм глушит инфракрасники. Датчик Тура мертв.
-Котовски, прикрой! - Урман рванул во мрак через кусты. Мощный замах и пара тактических маячков яркой вспышкой осветила подлесок. Шелестя в лианах, захлопала тень. Урман упал на колено, поймал в прицел - птица. В ровном свете маячков не спеша покачиваются рассветные тени; пламя напалма, кривляясь, рисует свои. Вдалеке испуганно галдят неизвестные мелкие звери.
Никого.
-Третий, четвертый, что у вас!
-Чисто. Чисто. - Настороженно откликнулся шлем. Даже на расстоянии чувствовалось, как напряженно рядовые следят через мушки за тенями покачивающихся лиан. - Какая-то хвостатая мелюзга, что-то летающее, муравейник... Какой муравейник? - одернул себя Урман. - Ты ж не на Земле, дубина, - и скомандовал:
-Отбой! Третий, четвертый, шестой - на периметр. Сержант, выясни, что с Туром, - медленно встал и, обводя внимательным взглядом пляшущие тени, сунул лучемет в кобуру.
-Сержант? - Шлем наполнился тишиной. - Сержант, что с Туром? - Шлем молчит. - Сержант!
Наушник ожил и прохрипел грустным голосом:
-Полковник, Вам лучше подойти, тут все плавится.
Урман увидел, как сбоку мелькнула серая тень шестого и, метнув вдаль тактические маячки, припала на колено. Слилась с пляшущими тенями деревьев. Урман развернулся и, осторожно ступая в высокой траве, двинулся к бело-желтым языкам чадящего пламени небольшого пожара. - Сержант, что с вольерами?
-Пятый взорван, у седьмого повреждена обшивка, остальные целы.
Продвигаясь к остаткам вольера, Урман старательно обходит догорающие пятна напалма, прислушивается к шипению капель росы. Тихо потрескивает трава.
Навстречу, сосредоточенно всматриваясь в картинку нарукавного коммуникатора, протопал Котовски и офицер увидел стоящего на почтенном расстоянии от мечущегося, чадящего пламени сержанта. Подошел.
