Эхо (СИ) - Андреев Павел
Боб Фридман наконец осознал весь масштаб событий, которые развернулись прямо сейчас, и именно он ответственен за все это. Алекс Кингсман дал Фридману то, к чему он так стремился всю жизнь, а что теперь? Готов ли принять ответственность сам Боб за столь масштабный проект и смириться с последствиями всего этого? Да какая теперь разница, назад пути нет...
Что не обрадовало весь персонал Альфа-Системс, так это назначение Алекса Кингсмана на высокую должность. По сути, он стал вторым лицом компании после Фридмана. По сравнению с этим событием, назначение Эдварда Уиллиса на должность главного инженера проекта, прошло незамеченным. Весь персонал, не имеющий отношения к проекту с рабочим названием «04-321-Б», был переведен в недавно созданную дочернюю компанию «Бета-Системс». Никто и не был против.
Огромная часть менеджеров, инженеров и прочего персонала, пребывала в шоке от назначения Алекса Кингсмана. Они были возмущены, собирались даже объявить забастовку, но вовремя подоспело, как им казалось, идеальное решение. Тем более, что всем этим сотрудникам перенесли должности и оклады в новую компанию. Для возмущения более не было места, да и повода.
Нашлись и такие бывшие представители Альфа-Системс, которые оказались крайне недовольны переводом в новую компанию, у которой нет ни имени, ни ресурсов, сравнимых с Альфа-Системс. От необдуманных поступков их ограждал только тот факт, что во главе теперь стоит Боб Фридман и Алекс Кингсман. Для многих, а если говорить прямо, то абсолютно для всех, работать в таких условиях, казалось невозможным. Проще принять изменения, как неоспоримый факт и смириться с его существованием.
ПЛЫТЬ ПО ТЕЧЕНИЮ
Пока Боб стагнировал в эмоциональном плане, лишь изредка подавая признаки жизни, тем временем, разработка проекта шла своим чередом. Еще до поездки на Марс, у коллег разразился нешуточный спор по поводу названия корабля-носителя. Для верфи название «Титан» было вполне очевидно. Идти по пути мифологии, дальше никто не хотел, однако, кроме предложенного названия Бобом Фридманом, больше не было ничего стоящего. Из-за недостаточной проработки технологии маяков на большом расстоянии, измеряемом в миллиардах астрономических единиц от Земли, связь все же будет иметь довольно существенную задержку. В качестве издевки над Эдвардом Уиллисом, Боб Фридман предложил, впрочем, даже настаивал, на названии корабля «Эхо». И когда команда решила вернуться к этому вопросу, то всем было предельно понятно, что данное занятие сейчас никак не вписывается в график работ. Название «Эхо» так и прижилось.
Тем временем, Эдвард Уиллис занимался расчетами и связями модулей проекта. Стояла острая необходимость учесть каждую мелочь в процессах, чтобы при соединении каждого из составляющих не произошла какая-нибудь неприятность в виде несовместимости, или чего еще по хуже. Алекс Кингсман слонялся по лабораториям без дела и искал интересное для себя занятие.
Наибольший интерес у Алекса Кингсмана вызвала команда разработки программного обеспечения, которая с его подачи начала проработку интерфейсов взаимодействия с пользователями раньше, чем планировалось. Решался вопрос, как именно должно осуществляться это взаимодействие. Приоритетом стало удобство, скорость подачи и обработки команд. Все это старье с кнопками, или псевдо-голографическим интерфейсом, который симулирует интеллект и личное присутствие отбросили сразу.
Раз уж Алекс взялся за дело, то начали приходить немыслимые предложения, например, соединить платформу Эдварда Уиллиса и искусственный интеллект. Вот «Оно» и будет управлять всеми системами корабля-носителя. Команды будут подаваться голосом, мимикой, жестами и как угодно, но только авторизованными пользователями, и система сама будет их узнавать, по голосу, по визуальной составляющей и даже по запаху!
Алекса не волновало, как именно это все будет работать, главное, чтобы работало так, как он задумал. А самое важное, «Чтобы это была реалистичная голограмма крайне сексуальной красивой женщины с идеальным телом, желательно голая, хотя ладно, пусть оденется, но чтоб с ней можно было разговаривать, как с живым человеком со всеми вытекающими!». Что же, для этой команды вряд ли найдется непосильная задача, но коллеги пребывали в некоем ступоре от потока идей Кингсмана. Алекс настолько увлекся, что заставил участвовать всех членов команды разработки в подборе голоса и внешности этой голограммы, в одном из вариантов упоминалась внешность даже Анны Фридман.
Но в итоге, Кингсман решил порадовать друга и назвать систему управления кораблем в честь его когда-то погибшей дочери Авроры Уиллис. Коллегам показалось это решение очень бестактным и жестоким по отношению к семейству Уиллис. Но Алекс настаивал на этом. И на том, что именно он возьмётся за разработку «Авроры».
Разумеется, слухи о такой бестактности очень быстро дошли до Лиен Уиллис. Она даже не сомневалась, кто именно стал инициатором такого решения. Это ударило с размахом по её психическому равновесию. Лиен так старалась в течении долгих лет забыть об этой трагедии, а тут ей напомнили, да еще и с размахом. При чем с таким, что об этом говорили все кому не лень «Аврора? А разве не так звали погибшую дочь Уиллиса? Какая бестактность! Кто это придумал?!».
Лиен Уиллис была раздавлена и разбита. Эдвард упоенно занимался своей работой в одиночку, крайне редко показывался на людях и был не в курсе происходящего. Даже если бы узнал, то вряд ли проявил хоть сколько-нибудь значимый интерес, его разум был полностью поглощён работой. Лиен осталась со своим горем один на один. Анна Фридман заметила полное отсутствие на публике Лиен Уиллис через пару дней, как ей казалось, а фактически, прошло больше недели. Она заподозрила неладное, да и эти слухи...
— Киса-а-а, привет! Прости, что я зашла без предупреждения! — Прокричала радостным голосом Анна, на фоне закрывающихся дверей апартаментов Уиллис, которые она открыла своим семейным пропуском. — Я тебя не видела уже... Эй... Детка, ты здесь?!
Лиен лежала в кровати, лицом в подушку, укутавшись одеялом и плакала. Анна прошла в спальню, увидела рыдающую подругу и задумалась, как стоит начать разговор, ведь повод ее состояния очевиден и нужно проявить осторожность, да бы не усугубить положение.
— Милая, это все из-за этого козла?! Слухи все же правдивы?! — Сорвалось у Анны Фридман. В ответ она услышала лишь еще более сильное рыдание Лиен. — Ну все, я сейчас пойду и разберусь с этим ублюдком Кингсманом! — Уверено и бодро произнесла Анна, после чего погладила Лиен по спине и удалилась из апартаментов.
Анна стремительно добралась в офис Альфа-Системс, собрала сведения о деятельности Алекса из рабочего терминала и теперь точно знала, где он сейчас находится.
— Ты что устроил придурок? Разве ты не понимаешь, какой удар нанес Лиен? — Агрессивно выпалила Анна, как только увидела Кингсмана. — Ты все прекрасно понимаешь и можешь продумывать на много шагов вперед! Даже не пробуй объяснять, что не предвидел подобного исхода. Что ты скажешь в свое оправдание? — Закончила Анна, глядя на Алекса, с вопросительным выражением лица, которое, к тому же, выражало презрение и ненависть.
— Мне не нужно оправдываться и в целом наплевать, что там подумает Лиен. У того, что я сделал, есть цель, которую я даже не собираюсь объяснять тебе. — Сосредоточено и без эмоций проговорил Алекс. — Кстати, принеси мне кофе, раз уж ты здесь.
Анну Фридман переполняли эмоции, она не знала, что ответить Кингсману. Вместо этого, на ее лице отслеживалась обида и глубокое оскорбление, которое Анна никак не могла скрыть. От осознания беспомощности и отсутствия возможности повлиять на Алекса прямо сейчас, по щекам Анны покатились слезы. Огромный спектр эмоций захлестнул ее сознание. Чтобы не показывать их Кингсману, она спешно удалилась. Вслед уходящей Анне, Алекс крикнул «Ты же помнишь, мне без молока».
Майкл Мосс и Бертран Вудроу, без особых успехов пытались заинтересовать хоть чем-то Боба Фридмана, дабы вывести его из состояния депрессии. День за днем, они устраивали совещания с Бобом, то вдвоем, то кто-то один из них приходил в кабинет Фридмана. Запыхавшаяся Анна вбежала в кабинет, где Вудроу и Мосс что-то обсуждали весьма эмоционально. Явно для того, чтобы вызвать у Фридмана хоть какую-то реакцию. Однако, Боб сидел в кресле, уставившись в стол перед собой и никак не реагировал.
