Абрам Кнопов - Проданная Луна
Неосторожно тряхнув кастрюлю, доктор выплеснул немного бульона, который тотчас свернулся в огромную круглую каплю, повисшую в воздухе. Капля медленно поплыла и оказалась перед Лядовым.
— Так угощают в межпланетном пространстве, Юсуп Габитович? — спросил Лядов и, не долго думая, втянул каплю в рот.
Этот эпизод всех развеселил.
— Прошу, товарищи, в «столовую», — объявил Касымов, закончивший, наконец, трудную операцию «разливания» бульона в бутылки.
Бутылки с узким горлышком заменяли чашки или тарелки. Вместо ложки у каждой бутылки закреплена стеклянная трубка, при помощи которой высасывалось ее содержимое.
Астронавты шумно усаживались за стол, когда неожиданное обстоятельство помешало состояться этой первой трапезе в мировом пространстве. Раздался резкий скрежет, что-то оглушительно разорвалось, в то же мгновение завыла сирена и на пульте замигала красная лампочка.
— Метеорит! — вскричал Рощин. — Опустить щитки!
С этими словами он бросился к крану подачи воздуха и быстро закрыл его. Все торопливо опустили щитки на шлемах.
При помощи прибора защиты было быстро найдено повреждение во внешней оболочке ракеты.
— Пробоина величиной не больше горошины, — объявил штурман.
— Пойдете со мной, Сергей Владимирович. Захватите с собой сплав, — обратился Рощин к Лядову.
Все наиболее уязвимые части корабля — кабина, баки, двигатель — были покрыты специальной особо прочной броней с воздушной прослойкой. Были приняты меры, чтобы избежать опасных столкновений с метеоритами. Радиолокатор на борту «Циолковского» непрерывно прощупывал все пространство вокруг корабля на сотни тысяч километров, заранее сообщая о приближении крупного метеорита. При угрозе столкновения автоматы посылали электрические сигналы, включающие на мгновение двигатели на крыльях. Направление полета корабля изменялось, и опасность столкновения устранялась. Но чувствительность радиолокатора была недостаточна, чтобы сигнализировать о приближении мелкого метеорита. Вот почему советские инженеры предусмотрели возможность ремонта в условиях космического пространства.
Прежде чем выйти за борт корабля, оба астронавта обернули вокруг себя длинные нейлоновые тросы, прикрепили их к поясам и проверили, есть ли в карманах скафандров ракетные пистолеты. Затем они вышли в тамбур. Пока оттуда откачивался воздух, Лядов снял висевшее там параболическое зеркало диаметром около метра; с его помощью производилась гелиосварка. Убедившись, что воздух из тамбура выкачан, Рощин распахнул дверь в космос. На минуту они задержались, чтобы обвязать концы тросов вокруг крюков в стенке тамбура. Эта предосторожность была необходима, чтобы случайно не улететь навсегда в космическое пространство, ибо любой неудачный толчок или неточное движение могли вызвать стремительный полет. Закрепив трос, Рощин смело высунулся наружу, ухватился за поручень и пополз по корпусу ракеты. Вслед за ним вылез и Лядов, держа в руках зеркало. Трудно описать ощущения, которые охватывают астронавтов, оказавшихся за бортом ракеты. Теперь они с особой силой испытывают влияние совершенно непривычного мира… Кругом простирается безграничное пространство, абсолютно черное, сплошь усеянное мириадами сверкающих точек — звезд. Звезды — кругом: «под ногами» астронавтов, «над головой», справа, слева и сзади них. Неизвестно, где «верх» и где «низ». Здесь не существует этих понятий. Астронавтов не оставляет ощущение беспрерывного падения вследствие рефлекторного расслабления мышц. Только смелые способны выдержать это предельное напряжение физических и моральных сил. Рощин быстро нашел пробоину и заполнил ее мелким порошком специального сплава. Теперь осталось нагреть поврежденное место до температуры плавления. Лядов направил на пробоину зеркало. Яркий зайчик скользнул по телу корабля, ища раненое место. И вот тонкий луч концентрированной солнечной энергии остановился на пробоине. В фокусе луча температура несколько тысяч градусов, расплавленный металл заполняет отверстие. Ремонт закончен.
Рощин внимательно осмотрел качество сварки. Удовлетворенный, он дал знак Лядову возвращаться на корабль.
— Андрей Егорович! — услышал вдруг Рощин взволнованный голос Лядова. — Посмотрите-ка!
Рощин оглянулся и обомлел от изумления. Прямо на них, пересекая орбиту движения корабля, плыл сплюснутый продолговатый предмет, увенчанный прозрачным шаром. Из-под стеклянного шлема на астронавтов смотрело посиневшее лицо человека. Его широко открытые глаза, безжизненные и неподвижные, словно искали что-то в бескрайних просторах мирового пространства.
«Кто он, этот мертвый странник, и как он оказался в межпланетном пространстве?» — возник вопрос у обоих астронавтов.
Мертвец в скафандре поравнялся с Рощиным, который без труда задержал его.
Вместе с Лядовым они открыли скафандр и обыскали труп. В одном из карманов Лядов нашел документы, написанные на альберийском языке. Среди них оказалось удостоверение на имя механика Ортиса, работающего на искусственном спутнике.
— Теперь понятно, — сказал Рощин. — И все-таки вряд ли может быть более удивительная и более грустная встреча.
Он толкнул труп, и мертвец вновь отправился в свое вечное странствование. Вернувшись в кабину, Рощин и Лядов рассказали товарищам о встрече в космосе.
Астронавты снова сели за стол. Обед прошел в молчании.
После обеда командир корабля профессор Рощин взял на себя первое дежурство, приказав экипажу отдыхать. Это приказание не пришлось повторять, и спустя минуту все три астронавта удобно разлеглись в воздухе.
Глава 26
Прошло сорок четыре часа со времени старта, когда путешественники достигли линии равного притяжения Земли и Луны. К этому моменту стали готовиться еще с вечера. 27 ноября в 5 часов утра все уже были на ногах. Слова «вечер» или «утро» относятся, конечно, к земным понятиям. Для ракеты, представляющей как бы самостоятельную планету, не было ни утра, ни вечера, так как ее положение относительно Солнца почти не изменялось.
— Когда на Земле корабль пересекает экватор, — произнес умываясь Рощин, — устраивают праздник в честь Нептуна. Как известно, он сопровождается купаньем. На нашем корабле этот обычай, к сожалению, трудно осуществить.
С этим нельзя было не согласиться, так как процесс умывания на корабле заключался в растирании тела смоченной губкой. Губка втягивает в себя жидкость потому, что внутри ее создаются многочисленные полости с разреженным воздухом. Давление же воздуха, как известно, существует независимо от силы тяжести.
Завтрак прошел без происшествий; пассажиры космического корабля приобрели уже некоторый опыт.
— А все-таки, когда межпланетные сообщения станут обычными, трудно представить более скучное путешествие, чем космическое, — неожиданно заявил после завтрака Лядов. — Будущим пассажирам рейсового корабля Земля-Луна придется двое суток спать или серьезно позаботиться, чем себя занять.
— Ничего, Сергей Владимирович, — успокоил штурмана Рощин. — Пассажиры будут играть в преферанс, шахматы или читать, то есть делать то же, что и сейчас делают пассажиры в поезде. Ведь многие всю дорогу не выходят даже на станцию. Для них путешествие в космическом корабле покажется не скучнее, чем поездка, например, из Ленинграда в Сочи.
Ровно в шесть часов по московскому времени штурман Лядов торжественно объявил, что точка равного притяжения Земли и Луны достигнута. Это был ответственный рубеж. Отсюда, с расстояния сорока тысяч километров, корабль начинал двигаться к Луне с ускорением. Скорость корабля упала до минимальной: всего 1,4 километра в секунду. Начиная с этой точки она начала непрерывно возрастать.
— Итак, до Луны осталось шесть часов, — произнес Рощин. — Если бы не притяжение Земли, замедляющее падение ракеты на Луну, мы долетели бы за три часа.
Луна заметно увеличивалась с каждым часом. Теперь невооруженный глаз отчетливо различал горные цепи, хребты, пики и валы, отбрасывающие резкие, угольно-черные тени. Несмотря на то, что поверхность Луны мало отражает солнечный свет — всего семь процентов, — она сияла ослепительным блеском расплавленного серебра.
— Какая, однако, поразительная видимость! — воскликнул Лядов и, развернув великолепно выполненную карту Луны, стал сверять ее с расстилающимся перед ним «подлинником». Коваленко и Касымов также склонились над картой.
— Если не ошибаюсь, овальное пятно у западного края — Море Кризисов? — спросил Касымов.
— Правильно, Юсуп Габитович. Ну, а левее что? — указал Лядов рукой на лунную поверхность.
Касымов взглянул на карту и быстро ответил:
— Ну, конечно, это Море Ясности, а примыкающее к нему с востока темное пятно — Море Паров. Два пятна с противоположной стороны — Озеро Смерти и Озеро Сновидений. К югу от Моря Ясности — Море Спокойствия, а дальше…
