Космическая опера про космического опера (СИ) - Илнур Абдуллин

– Деда моего Ларисой звали.

– Почему его назвали женским именем? – удивился Рабинович Святогор Всеволодович.

– Не знаю, – пожал плечами капитан. – Его родители, наверное, прикольнуться хотели, как и твой предок сменивший фамилию на еврейскую.

– Звучит до боли знакомо и правдоподобно.

– Возьми управление космическим кораблём на себя. Я пока культурно побеседую с нашими гостями.

Младший лейтенант сел за штурвал, а капитан после пары глубоких вдохов подошёл к бандитам.

– Давайте поговорим, – начал он. – Как вы оба понимаете, вы пытались убить меня. А я, если вы ещё не поняли, сотрудник органов внутренних дел. Позвольте представиться, старший оперуполномоченный Полторы-Петренко Владлен Феофанович. У меня для вас есть несколько вопросов. Надеюсь, вы на все из них ответите. И слова ваши будут искренними, ведь только в таком случае вы можете рассчитывать на менее суровое наказание. Итак, начнём. Бессмертная Ольга Кощеевна вам знакома?

– Ну, разумеется.

– Как часто она прилетала на Марс?

– Она регулярно посещала нашу базу. Периодичность была разной, но чаще, чем два раза в месяц никогда не прибывала. Лишь однажды нам пришлось дожидаться её появления довольно долго. Если не ошибаюсь, три месяца прошло с предыдущего посещения, прежде чем мы её вновь увидели.

– Что она делала, когда оказывалась на Марсе? – продолжал допрос космический опер.

– Она привозила нам коноплю. Даже накладные на товар имелись. Они всегда были в полупрозрачной папке, которую Кощеевна всякий раз держала под мышкой. Со стороны это смотрелось нелепо. А ещё вызывало ассоциации с дамочкой, у которой в сумочке чихуахуа сидит. Мы ей платили за наркоту, и она улетала. Больше она с нами не пересекалась. Мы даже не разговаривали с ней особо. Так, перекидывались парой слов по делу.

– Что вы потом делали с полученной коноплёй? Где сбывали? Кому?

– Весь товар мы хранили у нас дома. То в подвале, то на чердаке. В ангаре и в комнатах тоже. Везде, где есть хоть немного места, мы складировали этот наркотик. Даже в стеклянных банках, в которых до этого была мука. Да даже в пластиковых контейнерах, в которые мы гречку пересыпали. Всё, что было под рукой, использовалось нами. Ничего не пропустили. Товар мы продавали по всей Солнечной системе. Сначала переписывались с покупателями в даркнете, а потом развозили дозы туда-сюда курьерам. Уже они делали закладки.

– Сколько на вас работало наркокурьеров?

– Точно не знаю. Много их было очень. Там в документах всё есть, кажется. По крайней мере, в отчётах обозначены все места, которые мы посещали, чтобы передать дозы. Уже там, на местах, их распределяли между собой и делали закладки. Так вот вернусь к предыдущему вопросу. Я ещё не ответил на него до конца. Коноплю мы поставляли всей Солнечной системе. В основном, рынком сбыта была Земля. Подростки нередко покупали. Думаю, подростковые банды стали такими свирепыми в последнее время именно из-за нашей наркоты. Помимо Земли мы продавали товар возле газовых гигантов. Космические базы, конечно, не отличаются своими размерами и высокой численностью населения. Но зато в силу расстояний конечная цена резко возрастала. Пускай продажи были низкими по сравнению с другими местами, они приносили нам не менее четверти всего дохода. Выгодно было очень. Вот, например, база на Плутоне была моим любимым местом во всей звёздной системе. За грамм можно было получить столько, что денег хватило бы на то, чтобы заправить топливом целый флот звездолётов. Здесь, на Марсе мы старались особо не светиться. В конце концов, тут находится наша база. Однако нам было хорошо известно, что преступники стараются не мутить воду там, где живут. Вместо этого они бесчинствуют в соседних местах. Мы всё-таки не идиоты, мы смотрели по телевизору программы-расследования реальных преступлений. Это именно там мы услышали такую умную мысль. Поэтому мы стали изредка продавать коноплю на Марсе. Но делали мы это осторожно, чтобы не навредить самим же себе. Товар у нас покупали разные люди. И подростки, и взрослые люди, и старики – все были нашими покупателями. Покупали все, кто мог себе это позволить.

– Как ужасно, – прокомментировал Владлен Феофанович. – Что вам известно о Бабае?

Первый преступник молчаливо пожал плечами. Вместо него ответил второй:

– Ничего нам о нём неизвестно. По псевдониму могу сказать, что он старик. Это он поставлял нам коноплю. Общались мы с ним в даркнете на татарском языке. Это мы делали в целях конспирации.

– Вам хоть известно, что татарский язык имеет большое число носителей?

– Конечно. Но ведь это всяко меньше, чем число носителей русского, английского или эсперанто. В России даже на плановом языке говорят десятки миллионов людей. Не знаю, что там с результатами последней переписи населения, но предыдущая показала, что на эсперанто говорит более ста миллионов человек по всей стране, что на двадцать миллионов больше числа говорящих по-татарски.

– Что ты ещё можешь сказать о Бабае? – продолжал допрос Полторы-Петренко.

– А что тут говорить-то? Мы его ни разу не видели.

– Бессмертная Ольга Кощеевна ничего о нём не говорила? Может быть, какую-то немаловажную деталь?

– Сейчас и не припомню. Помню только, говорила она что-то о желании уйти на покой от наркотических дел. Я тогда ещё спросил её, что именно ей разонравилось. Она не стала подробно всё разъяснять, сказала лишь, что заработала достаточно денег и теперь хочет завязать с криминалом, чтобы обезопасить себя. Помню, как она переживала, как отреагирует Бабай на её решение.

– Как вы думаете, кто мог убить Ольгу Кощеевну?

– Бабай, разумеется. Раз она переживала за его реакцию, значит боялась его. Если боялась, значит он действительно страшный человек. Не захотел старикан расставаться с ценным кадром, решил убрать незаметно, чтобы та случайно не выдала его. Наверное, он нанял наёмного убийцу, чтобы он сделал всю грязную работу. Сам Бабай вряд ли стал выполнять это. Не думаю, что он способен отнять чью-то жизнь. Кишка тонка у старикашки.

– Бабай в переписках с вами не упоминал никого?

– Только Кощеевну. Ни о ком другом он не распространялся. Да и вообще наше общение сводилось только к обсуждению условий новых сделок. Больше ничего.

– Может быть, какое-то пространное непрямое упоминание кого-то было? – не терял надежды Полторы-Петренко.

– Да нет. Мы бы запомнили, если бы он что-то такое говорил. Никаких фраз наподобие: «У меня есть запасной игрок» или то же самое, но о тузе в рукаве он не писал. Зато Кощеевна, если не ошибаюсь, выражала мысль, что у Бабая мог появиться новый подчинённый. Но насчёт этого я вообще не уверен.

– Это хоть что-то даёт, – заключил капитан. – Надеюсь, расследование приведёт к закономерному концу. Ольга Бессмертная давала какую-нибудь конкретику об этом новом подчинённом Бабая? Хоть что-нибудь?

– Если не ошибаюсь, она говорила что-то о том, как искала подходящих кандидатов на наём. Бабай поручил ей отыскать достойных и надёжных людей, и она занималась этим вопросом. В итоге её выбор пал на бывшего зэка, отсидевшего два срока за убийство. Скорее всего, Бабай его выбрал в телохранители или в киллеры. А потом, когда необходимость в Кощеевной отпала, он приказал убить её. Вот новый подчинённый это и сделал.

– Это лишь версия, озвученная тобой. Истина будет установлена в ходе расследования. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

– Ну, что, начальник? – спросил бандит. – Ты получил от нас всё, что хотел?

– Ещё нет, – покачал головой Владлен Феофанович. – У меня есть и другие вопросы к вам. Какие у вас были мотивы стать преступниками?

– Желание хорошо зарабатывать. К сожалению, мы живём в таком мире, в котором невозможно разбогатеть честным трудом. Сколько ни трудись, всё равно останешься бедным. Ты можешь получить образование и устроиться на хорошо оплачиваемую работу. Можешь стать уважаемым человеком. Но всё равно ты не выберешься из того социального слоя, в котором пребываешь. Финансовое положение ты поправишь, если постараешься, но богаче всё равно не станешь. Не сможешь купить квартиру или дом на одну лишь зарплату. А ведь приобрести своё собственное жильё очень хочется. Уверен, ты и сам этого хочешь. Я, когда похищал твоего батяню, увидел, в каком районе ты живёшь. Любой оттуда сбежал бы, если бы имел много денег. Многие копят нужную сумму годами. Им приходится себя ограничивать во всём. В кино перестают ходить, красивую одежду не покупают, поэтому носят лишь тряпьё, которое изнашивают до дыр. Обувь у таких людей просит каши, так как новую купить или отремонтировать старую денег жалко. Почему жалко? На жильё деньги копятся всеми возможными способами. Экономят, как могут. Даже недоедают, лишь бы мечту жить в нормальных человеческих условиях исполнить. А как можно заработать большие деньги? Только криминалом! Сама жизнь не оставляет нам иного выбора, кроме как пути преступлений. Лишь так мы можешь разбогатеть, прикладывая минимум усилий. И это, между прочим, очень заманчивый вид деятельности. Если бы он таким не был, то он бы отмер за ненадобностью. Мы все стремимся делать деньги. И каждый, как известно, зарабатывает, как умеет. Кто-то с трудом может наскрести сущие гроши, на которые вынужден выживать. А кто-то без особого труда загребает деньги лопатой. Разве можно осуждать тех, кто хочешь жить хорошо? Разве мечты – это плохо? Разве их претворение в реальность является чем-то ужасным? У всех нас есть потребности, и мы их удовлетворяем. Так что никто нам не указ, что делать и как это делать, ради высокого заработка. Всё равно мы будем правы, ибо только нам хватило смелости взять всё в свои руки и начать работать. И мы стали получать баснословные суммы. Цель была достигнута. Другим остаётся лишь молча завидовать нам.