Джек Вэнс - Синий Мир
– Что-то от тебя не пахнет ни пивом, ни араком, ни спиртом. Бросай эти штучки! Лучше признавайся сам, чтобы потом не пришлось жалеть.
– Как твое имя? – рыкнул на него Вогел Уомак, Сводник Адельвина. – Назови свой плот и касту.
Пленник набрал в грудь воздуха и перестал притворяться:
– Я Генри Бастаф. Я пришел сюда, чтобы узнать, что вы против нас готовите.
Баркан Блейсдел обвел всех победоносным взором.
– Что будем с ним делать? – спросил кто-то из Сводников.
– А что можно сделать со шпионом? Я требую самого сурового наказания, – объявил Баркан Блейсдел.
Вогел Уомак попытался было его утихомирить, но Баркан Блейсдел разошелся не на шутку.
– Давай хотя бы отложим расправу, – уговаривал он.
– Никакой пощады шпионам и заговорщикам, – кипятился Блейсдел. – Он должен понести самую жестокую кару! Я не приму никаких отсрочек!
Генри Бастафа было решено временно запереть в хижине Вринка Смата, расположенной неподалеку, приставив к нему нескольких телохранителей.
Глава 17
На следующий день было устроено ритуальное кормление Царя-Крагена. Ему даже не пришлось заплывать в бухту – губку вывезли из лагуны, оставив качаться на морских волнах неподалеку от плота.
Царь-Краген появился с востока, его горб всплыл над поверхностью и стремительно двинулся к плоту. Жадные глаза уже издалека разглядели предлагаемую жертву.
Народ, столпившийся на берегу, безмолвно наблюдал, как Краген поедает их пищу.
Вскоре Краген закончил трапезу, но уплывать не спешил; казалось, он ожидал добавки.
Блейсдел вполголоса позвал одного из интендантов:
– Сколько бушелей вы ему скормили?
– Семь. Это его обычная порция.
– Не вам указывать Царю-Крагену, какова его порция. Сколько еще осталось?
– Пять бушелей. Но это для рынка, весь запас.
– Не думайте о губке, думайте о том, как снискать благоволение Царя-Крагена. Нам не пристало жалеть для него еды. Вы поняли?
– Так точно!
И интендант побежал исполнять приказание.
Вскоре еще пять бушелей губки были вывезены в океан к ожидающему Крагену. Он набросился на предложенное, оставив недоеденными лишь пару бушелей. Затем он погрузился в воду, так что только глаза оставались на поверхности, и принялся качаться на волнах, передвигаясь лишь на пару футов в ту или другую сторону.
Через девять дней Мэйбл с Барвеем докладывали Совету:
– Царь-Краген не ушел и на следующие сутки. Видно, новый метод кормления пришелся ему по душе. Теперь ему приходилось плавать от плота к плоту в поисках пищи – все было перед ним, его кормил один плот, и Краген не покидал его, как обжора не покидает хлебосольного хозяйского стола. К обеду было доставлено еще десять бушелей губки с других плотов, и снова Царь-Краген сожрал подношение.
Генри Бастафа переместили в другое место – как раз тогда, когда мы уже собрались устроить ему побег через колодец Сводника.
На третий день Блейсдел передал по маякам, что Царь-Краген желает самолично наказать шпиона. К обеду обычного подношения не появилось. Вместо него на волны было спущено тело Генри, привязанное к доске; голова его была обернута большой губкой. Краген потянулся к ней щупальцем и оторвал ему голову вместе с добычей.
После гибели Генри Бастафа задерживаться на плотах не имело смысла. Царь-Краген сутки напролет вяло плескался в лагуне, не проплывая за день и пятидесяти футов. Каждый день ему доставляли губку с нового плота. Баркан Блейсдел уже скормил ему чуть ли не весь урожай флотилии. Похоже, он прикармливает зверя, надеясь использовать его в предстоящей войне.
Наступила тишина.
Наконец Фирал Бервик кашлянул и повернулся к Склару Хасту:
– Мы готовы?
– Спроси у него, – кивнул Склар Хаст в сторону Роджера Келсо.
– Мы набрали крови уже на десять фунтов железа, – поспешил объяснить тот. – Меди мы наплавили побольше: около шестидесяти фунтов. Электрическая машина производит по двадцать четыре фляги соляной кислоты в день, мы храним ее в изготовленных нами стеклянных емкостях. Иначе кислота насквозь прожгла бы плот.
– Все это очень интересно, – сказал Робин Мэграм, Мастер-Поджигатель, человек без воображения, – но как это поможет победить Крагена?
– Пока я не могу дать определенного ответа, – пожал плечами Келсо, переглядываясь со Скларом Хастом, – но скоро вы сами все увидите.
Примерно месяц спустя, на исходе ночи, ориентируясь лишь по свету звезд, шесть кораклов приблизились к плоту Спокойствия. Перерезав сеть, они вошли в лагуну и срезали все нитки, на которых висел урожай – губка ушла под воду, и лагуна стала чистой и просторной. Потом, обогнув плот с другой стороны, они подпалили казармы. Оранжевые языки пламени лизали ночное небо до наступления рассвета. Кораклы убрались так же тихо и незаметно, как прибыли.
Еще через два месяца разведка донесла, что урон, нанесенный диверсией, восстановлен, и лагуна днем и ночью охраняется патрульными кораклами.
Глава 18
Год, впоследствии названный Годом Отщепенцев, близился к концу. Вскоре после наступления нового года трое Кидал, тянувших сети неподалеку от плота Спокойствия, заметили приближение флотилии, двигавшейся с востока. Двое рыбаков помоложе заторопились было назад, но старший артели удержал их:
– Наше дело рыбачить, а остальным пусть занимаются другие. Нас не тронут.
Так оно и оказалось: флотилия прошла мимо. Двенадцать галер с высокими бортами были покрыты каким-то тускло-черным материалом. На каждой из них было по тридцать гребцов, они сидели низко, а весла торчали из отверстий, узких, как амбразуры.
На гребцах были шлемы и доспехи из того же тускло-черного материала, за спиной у каждого торчал лук и дюжина зажигательных стрел, а у ног лежало копье с наконечником из красного металла. Галеры сопровождал квадратный плот, в центре которого находились два массивных предмета, закрытых черным покрывалом, а все свободное пространство было уставлено полупрозрачными емкостями, в которых колыхалась какая-то жидкость.
Флотилия была замечена с маяка, и фонарщик стал торопливо передавать срочный сигнал тревоги. На берег немедленно высыпали несколько сотен гвардейцев. Однако вскоре фонарщику пришлось давать иное сообщение – флотилия прошла мимо.
Растерянные гвардейцы, погрузившись в несколько кораклов, пустились следом.
Флотилия проплыла мимо Трашнека, Бикля, Зеленой Лампы, затем миновала Фэй, Четырехлистник и наконец достигла Уведомляющего.
Перед лагуной плескался чудовищный Царь-Краген, посматривая в сторону нежданных гостей. Он подплыл поближе, вздымая волны мощными плавниками, холодные глаза уставились на странный караван.
Тем временем плот с емкостями подошел поближе к Крагену. Несколько человек сдернули черное покрывало, под которым оказался массивный механизм, по виду напоминающий арбалет. Он был заряжен гарпуном с железным наконечником.
Царь-Краген начал проявлять беспокойство. Кто отважился подплыть к нему так близко? Он ринулся вперед, гневно щелкнув челюстями.
Гарпунщики были белы как морская пена, руки у них дрожали. Склар Хаст скомандовал: «Огонь!», но голос у него сел, и команду пришлось повторить. Гарпун устремился вперед, разматывая за собой бухту черного каната. Наконечник гарпуна с хрустом вошел в горб, и Краген, зашипев, взметнулся из воды. Но поздно – второй гарпун уже торчал рядом с первым. К нему был прикреплен точно такой же черный трос – медная проволока, покрытая изолирующей смолой.
– Контакт! – воскликнул Склар Хаст.
– Есть контакт! – откликнулся с квадратного плота Роджер Келсо.
Электрический заряд из кислотных аккумуляторов прошел сквозь череп Крагена, сотрясая его тело. Вскоре монстр стих, распластав по воде плавники и щупальца.
Склар Хаст нервно рассмеялся:
– Итак, Царь-Краген тоже смертен – не менее, чем любой из меньших крагенов.
– Я никогда и не сомневался в этом, – отозвался Роджер Келсо.
Как только прибор отключили, два десятка ныряльщиков бросились в воду. Они подвели под тушу Крагена плот, закрепив щупальца крюками. К монстру подплыло несколько лодок; вооружившись инструментами, люди начали долбить его череп.
Тем временем на берегу собрался народ. В толпе метался человек, махая руками и что-то выкрикивая, – это был Баркан Блейсдел. Наконец он прыгнул в один из кораклов и погреб к флотилии, призывая за собой гвардейцев. Но тут в небо взметнулись огненные стрелы, и несколько гвардейских кораклов занялись огнем. Гвардейцы попрыгали в воду и атака захлебнулась, невзирая на проклятия взбешенного Блейсдела.
Тем временем двадцать с лишним человек усердно работали зубилами, пытаясь вскрыть череп гиганта. Наконец твердый хрящ треснул; в трещину тут же были вставлены клинья, и крышка черепа, отделившись, с плеском рухнула в воду. Но при падении она вырвала один из гарпунов, торчащих в горбу. Контакт был прерван; Царь-Краген снова мог двигаться по своей воле.
