Илья Новак - Высокая магия
– Да вот, понимаешь, какое тут дело. Теперь, когда ты спросил, я начал кумекать… Когда они бежали, то, скорее всего, видели, что я за ними топаю. И на этой улице они вдруг резко так во «Двор» свернули. Мне почудилось, я в другом конце какую-то фигуру заприметил. Тогда я об этом не думал особо, потому что тут и эти черные, и гномы тебя схватили – каша, короче, в башке была. А теперь вот я и соображаю… что, если они той фигуры испужались?
– Гм, фигура… Ты ее разглядел?
Сэмка развел руками.
– Не. Он, кажись, в красное был одет. Не знаю, кто это был.
Я повернулся к Большаку, угрюмо жавшемуся под стеной.
– Дитен, ты ж хвастался, у тебя ключи от всех дверей «Двора» есть?
Графопыл присел на корточки и сжал голову руками.
– Может, и не от всех, – глухо произнес он.
– Да что ты скуксился?
– А чего вы тут торчите… с самострелами? Просто так, что ли? У меня из-за тебя, Джанки, и так неприятности. Лавку-то мою в Лабиринте прикрыли. Патент отобрали сегодня утром.
– Наверное, просекли, откуда я в Лезия Олни тогда нырнул. – Я присел рядом с ним на корточки и положил руку на его плечо. – Не расстраивайся, Большак. Радуйся, что только патент отобрали, и все. Могли бы и убить. Ты ж видел, кто меня искал?
Он исподлобья покосился на меня.
– Видел. Ищейки неклонские.
– Ну вот. Тут вообще очень важное дело, а патент – тьфу и растереть, я тебе другой куплю. Во всем плохом надо видеть хорошее, так?
– Да уж слишком плохое начинается – и просвета нет для хорошего. Они ж еще меня заставили… эх! – Опять покосившись на меня, Графопыл горестно махнул рукой.
– Джанки, торопись, – подал сзади голос Маркелыч. – Время уходит.
Подтолкнув Большака, я заставил его выпрямиться.
– Значит так, впустишь нас туда через задний ход. – Я повернулся к Сэмке. – Пусть четверо остаются здесь и через пару минут подойдут к дверям. Мы войдем сзади и сразу же попробуем открыть эти двери. Или, если там на кого-то напоремся, поднимется шум, и эти черные попытаются через парадный вход выскочить, вы их тормознете.
– Золотце, ты здесь за главного, – сказал Маркелыч бойцу с серьгой. – Ты, ты и ты – тоже остаетесь. Остальные, пошли…
* * *Во внутреннем дворе, через который сутки назад Большак выводил меня и эплейцев из игорного дома, было тихо и пусто. Воздух застыл, листья на кустах не шевелились. Я глянул вверх – на небе ни облачка, хотя темное пятно в той стороне, где был океан, разрасталось.
– Если щас махаловка пойдет, так командую уже я, а не ты, – предупредил Сэмка с извиняющейся улыбкой. – И вообще, ты особо не трепыхайся.
– Да я и не собираюсь.
Дитен побренчал связкой ключей, выбрал самый длинный и склонился над замком. Как только в двери щелкнуло, один из бойцов оттолкнул Большака, распахнул дверь – но так, чтобы она не ударилась о стену, – и впрыгнул в полутемный коридор. Донесся шепот:
– Никого.
Один за другим остальные шагнули вовнутрь, а Большак опять присел на корточки под стеной.
– Туда не суйся, – посоветовал я ему, входя вместе с Сэмкой в «Неблагой Двор».
В конце коридора была еще одна дверь, приоткрытая. Тот, кто вошел первым, оглянулся, Маркелыч молча показал ему вперед. Боец кивнул и вместе с еще двумя скрылся. Спустя непродолжительное время до нас донесся приглушенный звук открывшейся парадной двери, затем – тихие шаги четверки бойцов Золотца.
– Слева здесь большой игорный зал, – прошептал я Сэмке на ухо. – Справа кухня, кажется, кладовые и лестница наверх.
Маркелыч подозвал Золотце и что-то скомандовал ему. Четверка заняла позиции возле массивных дверей, ведущих в игорный зал, но открывать их пока не стала.
– Пусть караулят, – прошептал Сэмка. – А мы на кухню прошвырнемся…
К моему удивлению, оказалось, что на кухне никого нет. В плите еще тлели угли, на разделочной доске, оплывая кровью, лежала небольшая туша. Бойцы разошлись, проверяя все углы, а мы с Сэмкой остановились на середине помещения, рядом с длинным столом. Все его ящики были выдвинуты, я увидел кучу ложек и вилок, какие-то половники, горшочки и ковшики, но почему-то всего один нож. Я взял его и сунул за ремень. Маркелыч с недоумением воззрился на меня.
– У тебя что, совсем ничего? – спросил он, и я покачал головой. – Что ж ты не сказал? Подкинули б тебе клинок какой-нибудь еще у хозяина.
Мы покинули кухню. Четверо вместе с Золотцем все еще стояли у дверей игорного зала, а мы начали подниматься по лестнице.
– Это нормально, что тут никого? – шепотом спросил Сэмка.
– Не знаю. Нет, вряд ли нормально. Скорее, как-то странно…
Наверху был просторный коридор с рядом дверей. Все закрыты, кроме одной, широко распахнутой. Идущий впереди человек посмотрел туда, отпрянул и тихо шикнул. Все остановились, Сэмка быстро прошел вперед и заглянул. Некоторое время он стоял неподвижно, затем повернулся ко мне, достал железную фляжку, отвинтил колпачок и отхлебнул.
– Будешь?
– Дай попробую.
Я приложил горлышко к губам, поперхнулся и вернул фляжку Сэмке.
– Гадость!
– Зато крепкое.
Маркелыч спрятал фляжку, постоял в задумчивости, пожал плечами и шагнул в дверь. Я зашел следом.
Это был кабинет – то ли всех владельцев «Неблагого Двора» разом, то ли одного из них. Вполне возможно, что это кабинет именно Тремора, который сидел в кресле. Не сполз он из кресла только потому, что был пригвожден к спинке стрелой, древко которой торчало из его груди.
Сэмка как-то вяло улыбнулся, вытер рукавом лоб и склонился над трупом.
– Платок тебе нужен, – произнес я, окидывая взглядом кабинет.
– Не-ка… – прошептал он и рывком выдернул стрелу. Тело Тремора резко подалось вперед, словно на мгновение ожило, и повалилось на ковер. Маркелыч мельком глянул на стрелу.
– Лук это, – сказал он. – Не самострел, лук.
– Откуда знаешь?
– Что я, не различу?.. – Он бросил стрелу в кресло и подошел ко мне. – Это кто?
– Тремор. Один из хозяев.
Веки Маркелыча опустились, рот он приоткрыл. На лбу блестели бисеринки пота.
– Щас начнется, – промямлил он.
– Что начнется?
– Вот увидишь, что-то щас будет. У меня завсегда… – он хлопнул себя ладонью по копчику, – …в заднице щекотно перед этим.
Мы вышли из кабинета и увидели, как по лестнице поднимается один из оставшихся внизу бойцов. Приложив палец к губам, он показал вниз и исчез.
– Возвращаемся, – скомандовал Маркелыч. – Но тихо.
Внизу, перед все еще закрытой дверью, Золотце к чему-то прислушивался. Когда мы спустились, он прошептал:
– Внутри че-то… Вроде стукнуло, а потом стоны…
Отстранив его, Сэмка приник ухом к двери и долго слушал, хмурясь, а затем попятился, потянув меня за рукав.
– Есть оттудова другие выходы? – спросил он.
– Справа возле стойки дверь. Она ведет в тот коридор от заднего хода, через который мы сюда вошли. И еще там куча таких небольших комнат…
– Для чего?
– Для игры. Но они тупиковые и даже без окон.
– А?.. – Он показал пальцем нам под ноги.
– Да, – сказал я. – Наверняка. Иногда стража может устроить проверку. А у них тут бывают такие клиенты, которым неохота попадаться на глаза властям. Наверняка есть ходы, но я не знаю, где именно.
Глаза Маркелыча совсем закрылись – казалось, что он уже почти спит на ходу.
– Стой здесь, Джанки, – велел он, еле ворочая языком, и потер копчик. – Не суйся.
Он обернулся, поманил к себе Золотце и еще одного бойца. Обменявшись несколькими словами, они разошлись. Все встали под стеной по обеим сторонам от двери, а Маркелыч сунул меч в ножны и внимательно осмотрел дверь. Он чуть ли не обнюхал большую золоченую ручку, провел пальцем по петлям, после чего замер вполоборота к двери, опустив руки и свесив голову так, что подбородок прижался к груди. Воцарилась гробовая тишина, все замерли.
Сэмка Маркелыч громко выдохнул – «хэ!» – развернулся на каблуке и вмазал ногой в дверь.
Секунду, пока верхняя петля с хрустом выворачивалась из дерева, все было неподвижно, потом дверь стала падать, и двое ближайших к ней бойцов прыгнули. Изнутри донесся какой-то звук, я успел только положить ладонь на рукоять ножа, и тут же два тела в вихре красных капель вылетели обратно, с глухим стуком влипли в стену напротив двери и сползли на пол. Золотце, взревев, ринулся внутрь, остальные за ним. Я увидел, как изменились движения Сэмки Маркелыча – увалень пронесся по коридору, обогнав других бойцов, и впрыгнул в зал вторым. Спустя несколько мгновений в коридоре не осталось никого, кроме меня, но и я решил здесь не задерживаться и шагнул в вывороченную дверь.
* * *Плотные портьеры скрывали окна, хотя в двух местах их задернули не до конца, и свет проникал в зал. Все равно здесь было полутемно, между серыми столами сновали силуэты, поблескивали клинки. Что-то взвизгнуло, одна из фигур отлетела назад и упала у моих ног. Я отбежал, когда заметил быстрое движение, пригнулся и услышал крик – кажется, это был Золотце. Лязг и стук, короткий вопль, мягкий топот ног. Опять визг – но не человеческий – и звук упавшего тела. Я быстро шел в сторону стойки и двери, ведущей в коридор. Путь преградил длинный стол, поставленный вертикально, упирающийся в пол краем столешницы и двумя ножками. На столе висел человек, и я наконец понял, куда подевались все кухонные ножи, – они торчали из запястий, щиколоток, плеч и из лакированного красного дерева вокруг его головы. Такое впечатление, что сначала кто-то пригвоздил жертву к столу, а потом стал метать в него ножи, иногда попадая в цель, а иногда промахиваясь.
