Александр Зорич - Пилот особого назначения
Прилетели, глянули. Вай-вай-вай...
Рейдеру досталось – даже писать страшно. Не дай Бог представить себя на месте экипажа!
Кораблик ахнулся о грунт (камень, камень и еще раз камень) со всего маху. С какой высоты, с какой скоростью? Есть разные возможности, то есть – были. Но это не главное. Главное: "Левиафан" отлетался. Это был его последний рейд. Не "крайний", как любят говорить пилоты, а именно последний.
Поднять "Левиафан" смог бы лично Господь. Ну или архангел Михаил, наш истребительный покровитель.
Но у парней архистратига нашлись дела поважнее, а Господь... Когда берет крепкая нужда, он именно та инстанция, которая все слышит, но ничего не делает. Так говорил безбожный Ревенко. Гадость для православного, но конкретно в тот момент – абсолютная, фактическая истина.
Небеса, которые выше Х-матрицы, молчали, хотя ох как искренне я молился в те минуты!
Я заложил круг.
Картина маслом: рейдер упал на невысокий гребень, который разломил его ровно по линии отсека Х-движения.
"Надо же! Вот чудо чудное! Люксоген еще фонит!"
Чудесное вещество сифонило из пробитых танков и, оправдывая свое имя, светило в атмосферу мертвыми огоньками. Нехороший свет. Рейдер угораздило упасть так, что "светород" потек из самой гнусной части судна – из утилизатора шлаков. Отработанный люксоген. Дьявольски радиоактивный. Обещание мучительной смерти.
Бог мой! Сколько же там рентген сейчас?!
Я знал сколько. Много. В легком скафандре гарантированный каюк через пять минут. И никакая больничка не спасет. Вскипевший мозг и мясо облезает с костей – радиационный ожог распоследней степени.
А в радиодиапазоне все неслось и неслось:
– Саша, прости за все!
Нервный был голос у нашего начальника! Ничего удивительного.
Надеюсь, экипаж укрылся в бронированной цитадели, в скафандрах, что дает хоть какие-то шансы на жизнь. Ядовитая атмосфера: метан, аммиак, сера в самом поганом своем исполнении – H2SO4, то есть серная кислота... Да еще и люксоген протек...
Чем же так стукнуло грозу Тремезии? Боевых повреждений на первый взгляд не видно...
– Румянцев, Комета, твою маму! – кричит Ревенко, Ника, его маму.
– Здесь!
– Приземляйся, братишка.
– Чего?
– Того что слышал! Приземляйся! Приказываю провести визуальный осмотр! Мне осназ вызывать, или что?!
– Принял, выполняю, – без всякой охоты отрепетовал я.
Что-то такое маячило с самого начала вылета. Но была надежда, что минет чаша сия. Пусть бы Сантуш прогулялся – он старенький, ему все равно. А мне бы еще детишек соорудить...
– Давай, Андрей, я покараулю, гуляй спокойно, – сказал мой друг, словно услышав предательские мысли, что, впрочем, было нетрудно.
Километровая громада изломанного и измученного металла. В ней еще жила былая слава. Но это был остаточный фон, которым доступно любоваться ксеноархеологу через тысячу лет, но не мне, который помнил "Левиафан" в активной фазе, когда от его появления и вопля "Игнис санат" в эфире трепетали все коммерсанты Тремезианского пояса!
Но – отставить лишние мысли!
Я нашел ближайший к грунту люк. Им оказался вывороченный с мясом шлюз катапульты. (Вот было бы смешно, если бы мне пришлось лезть в разлом прочного корпуса, через все убойные бэры двигательного отсека!)
Хороший скафандр "Гранит"! Я имел шанс убедиться в этом еще на Шварцвальде, когда на своих двоих улепетывал от группы захвата "Эрмандады" – ох каких натасканных ребят!
Путь мой лежал через такие знакомые и теперь уже навсегда мертвые коридоры корабля.
Ваш неумелый рассказчик топал в ходовую рубку, то есть на главный командный пункт, в центральный отсек. Хорошо, что сия тропинка мне так знакома!
"А Ревенко-то молодца! Сообразил кого послать! Не Комачо же! А Румянцева, который, скотина пиратская, эти палубы исходил вдоль и поперек!"
Скотина пиратская, между тем, добралась до капитальной переборки центрального... Ну и как будем связываться с Ивановым? Если он, конечно, живой.
Массивные ворота целы. Переборка тоже. То есть, надежда в комплекте.
А чего я думаю?
Разъем наручного планшета – в маму терминала на переборке. Энергия на борту по нулям, но радиоизотопных батареек аварийного питания должно хватить лет на двести.
– Вызываю товарища Иванова! Вызываю товарища Иванова!
Молчание.
– Вызываю живых, мать же вашу в маршевую дюзу! Отзовитесь! Отзовитесь! Здесь Румянцев, Эскадрилья Особого Назначения! Есть кто живой?! Ау!
И тут...
– Андрей?
– Я.
– Андрей, рад слышать.
– Товарищ Иванов?!!
– Уже шестой десяток, как товарищ Иванов!
– Э-э-э... А мы вас спасать прилетели.
– Спасибо!
– Саше спасибо, мы тут так, простые исполнители. У вас...
Мысль (гадкая): вдруг они без скафандров?! Тогда без осназа и спецоборудования хрен вытащишь их оттуда! А очень хочется быстро и прямо сейчас. Надо объяснять почему?
– Открываем ворота, – Иванов, как всегда, проницателен. – Мы все в снаряжении. Как там радиационный фон?
– Фонит сильно. Люксогеновый утилизатор разрушен.
– Ладно. Антираду скушаем.
Ворота поползли вверх. Надо же! Аварийное питание пашет!
Иванов. Он. В своей статусной серебристой "Саламандре". Экипаж. Сколько их ушло с Грозного? Девятнадцать мужиков. Один, два, три... десять, восемнадцать.
– Все здесь?
– Нет, Андрей. Палыч погиб в двигательном. До последней секунды пытался маршевые запустить.
– Вечная память.
Один, всего один. Дешево же вышло. Расскажи это семье, кретин...
Пока ждали "Кирасир" – почти обделались.
Одного Иванова я снял бы на планетолете. А еще семнадцать парней? Так что пришлось кочумать до прилета спасателей. Три часа. Три часа на чужой планете. Планете чужих.
Нервы. Как струны арфы. Их перебирала ситуация и Ревенко из стратосферы.
– Вы не поверите, что я вижу! – заорал он в эфир так громко, что мы подпрыгнули.
Третий час исходил нетерпением, и тут такие вопли!
– Они! Они стартуют!
– Кто "они"?! Доложи по-людски!
– Да они же! Товарищ Иванов! Ягну!
– И что нам прикажешь делать? Станцевать канкан?
Только это и оставалось. Если бы ягну нас не проигнорировали...
Прямо над моей чоругской машиной четким строем прошли восемь паладинов. Медленно, будто разглядывая, кто это пожаловал? Уверен: разглядывали. Сволочи синеголовые...
И ничего. Сделали круг почета и убрались.
Машины в стратосфере и на орбите вниманием тоже не обделили. Вокруг прогулялись. Не тронули. Надо думать, с чоругами у них полный мир и любовь. Взаимопонимание и сотворчество.
Блин... Страшно-то как! Залп. Всего один залп пушек, стреляющих антиматерией, и мы обратились бы в облака нейтрино, фотонов и прочей элементарной дряни.
Вернувшись на "Дзуйхо", Иванов потребовал чаю. Крепкого, черного, без сахара.
А мы с Сантушем заперлись в каюте и пили до полной перезагрузки мозга.
Глава 8. Крутые виражи.
Декабрь, 2621 г. – январь, 2622 г. Город Кирта. Планета Махаон, система Асклепий, Синапский пояс.
Кровавая жатва продолжается. Уже неделю по ночам Кирта замирает в ужасе, и вот найдена четвертая жертва убийцы, который заслуженно получил прозвище Вурдалак. Начальник пресс-службы Управления Милиции майор В.П. Смехов прокомментировал текущие события так: "Заверяем граждан, что делается все возможное для предотвращения убийств и поимки преступника. Слухи о кровожадной секте, которая якобы терроризирует Кирту, распространяются безответственными гражданами и будут пресекаться с целью недопущения паники. Слухи о следе торговцев органами также ничем не подтверждены. В городе действует один-единственный сумасшедший, которому недолго осталось разгуливать на свободе!"
Комментарии, безусловно, обнадеживают. Но вот бездействие сил правопорядка вызывает справедливый вопрос: Доколе?! [Состояние тел убитых повергает в ужас. Патологоанатом Центрального Морга утверждает, что жертв подвергали чудовищным пыткам и потрошили заживо. – Удалено цензурой.] Сегодня утром в Горсовет Кирты был подан общественный запрос о введении комендантского часа.
"Заря Кирты". Гранки.
Параллель с Джеком Потрошителем, в данном случае, неуместна. Очевидно, что патологическая мотивация Вурдалака из Кирты лежала в совершенно иной плоскости: он убивал почти исключительно молодых и здоровых мужчин. Единственное, что объединяет знаменитых маньяков: число жертв и то, что их так и не смогли найти. Неизвестна судьба Вурдалака. Серия убийств упирается в начало войны с Конкордией. То ли кровавое безумие военных дней утолило жажду Вурдалака, то ли он погиб во время бомбардировки города. В любом случае, эти подробности вы сможете узнать лишь у него самого, если вам случится во тьме услышать его шаги.
