Олег Авраменко - Реальная угроза
На катер я проситься не стал. Я вовремя сообразил, что в глазах отца это станет свидетельством моей капитуляции, признанием собственной несостоятельности. Для него мой минимум — корвет.
По завершении обеда, как только отец ушёл, Лина тотчас бросилась ко мне.
— Сашенька, поздравляю! Я так рада за тебя!
— И тебя не смущает, что теперь я служу адмиралу Шнайдеру?
— Ты служишь планете, — серьёзно ответила Лина. — А что касается твоего отца… Ты просил ничего не говорить о нём, но раз уже сам начал, то я скажу тебе, что он очень милый человек, совсем не такой, каким его изображают на Октавии.
— Он именно такой, не заблуждайся. Просто в определённых обстоятельствах и свирепый волк может показаться кроткой овечкой.
Лина покачала головой:
— Как ты можешь, Саша? Он всё-таки твой отец.
— Хватит, — твёрдо сказал я. — Оставим это.
Яна поднялась из-за стола и небрежно взмахнула рукой, изображая салют.
— Мои поздравления, кэп.
Я поморщился:
— Пожалуйста, не иронизируй.
— Я не иронизирую. Это от души. Просто… — Она замолчала.
Я отстранился от Лины и подошёл к сестре.
— Ты тоже хочешь, да?
— Хочу, — ответила она сухо. — Но не могу. Мы с тобой в разном положении, Алекс. Тебе не пришлось переступать через свою гордость — а только через упрямство. Но мне нужно многое простить ему — к чему я пока не готова. Кроме того, у меня есть долг перед родной планетой, а у тебя его нет. Октавия потеряла право требовать от тебя верности ещё семнадцать лет назад, когда убила твою мать.
— Но ведь и тебе она не чужая. Я её сын, а ты моя сестра, значит…
— Нет, Алекс. Это может служить предлогом, но не причиной. А я не стану спекулировать такими серьёзными вещами. — Она хлопнула меня по плечу. — Ещё раз поздравляю, братишка.
Яна развернулась и быстрым шагом покинула столовую. Лина, добрая душа, хотела было последовать за ней, но я удержал её.
— Нет, детка. Сейчас Яне нужно побыть одной.
Мы не спеша поднялись на второй этаж. Лина сказала:
— Саша, я не стану уезжать к Элис. Сегодня вечером позвоню ей и скажу об этом. Через неделю ты надолго улетаешь, и я хочу провести оставшееся время с тобой.
Я тихо вздохнул. Элис по-прежнему упорствовала в своём нежелании иметь со мной дело, и Лина разрывалась между нами двоими, через каждые несколько дней переезжая от меня к ней и обратно. Все мои попытки поговорить с Элис заканчивались неудачей: когда я звонил ей, она сразу отключалась, дверь квартиры мне не открывала, а если я пробовал перехватить её вне дома, она от меня убегала…
— Как же мне это надоело! — сказал я в сердцах. — Пора положить этому конец… Вот что мы сделаем, Линочка. Ты позвонишь Элис прямо сейчас и скажешь, что приедешь к ней не завтра утром, а сегодня вечером.
Она вопросительно посмотрела на меня:
— Ты что-то задумал?
— Кое-что задумал, — ответил я с мрачной решимостью.
8
Я вышел из лифта на этаже, где жила Элис, но в другом конце вестибюля. Держась вплотную к стене, я подкрался к её квартире и остановился так, чтобы оставаться вне поля зрения дверного монитора. Затем набрал на телефоне номер, сигнализируя Лине, что уже на месте.
Через минуту Лина поднялась на лифте, подошла к двери, стараясь не коситься в мою сторону, и нажала кнопку звонка. Почти сразу дверь открылась, и голос Элис произнёс:
— Привет, солнышко, заходи. За тобой Сашка, случайно, не увязался?
— Случайно увязался, — ответил я, проскользнув впереди Лины в квартиру. После чего быстро закрыл дверь и уже через переговорное устройство сказал: — Спасибо, Линочка, можешь возвращаться домой. Я скоро приеду — сам или с Элис.
Я отключил интерком и повернулся к Элис, которая неподвижно стояла на месте, ещё не опомнившись от моего наглого вторжения. На ней был шёлковый халат кремового цвета, схваченный вокруг талии тонким пояском, её щёки всё больше разгорались румянцем негодования, карие глаза метали гневные молнии — словом, выглядела она сногсшибательно.
— На меня не рассчитывай, — наконец заявила она. — Никуда я с тобой не поеду. А теперь выметайся, или я вызову полицию.
Я изобразил на лице циничную ухмылку:
— Вызывай. Кому, по-твоему, служит здешняя полиция?
Элис досадливо закусила губу.
— Ага! Уже вжился в роль папашиного сынка, золотого мальчика… Но если бы твой отец захотел, он бы давно заставил меня переселиться к тебе. А он позволил мне выбирать. И я выбрала. Я не хочу тебя видеть. И эту предательницу Линку тоже.
— Она не предательница, — возразил я. — Просто она хочет, чтобы мы жили вместе, чтобы у нас всё было по-прежнему.
— Ничего по-прежнему у нас не будет. Всё изменилось.
— Хорошо. Давай обсудим эти перемены.
— Ничего я не хочу обсуждать! — упрямилась Элис.
— А мы всё-таки обсудим, — твёрдо произнёс я, взял её за плечи и заставил пройти в небольшую уютную гостиную. — Ты ненавидишь меня из-за отца?
— Да! — дерзко, с вызовом ответила она. — Ты чёртов ублюдок недобитого фашиста.
— Ответ не принимается. Будь это так, ты бы не избегала меня, а при первой же возможности высказала всё, что думаешь. Ты бросила бы мне в лицо, что по вине моего отца ты стала пленницей и лишилась любимой работы, что он негодяй и пират, что ты ненавидишь его, а заодно и меня…
— Так оно и есть!
— Да, не спорю. Но свои претензии ты адресуешь ему, ты отделяешь его от меня, ты прекрасно понимаешь, что моей вины в этом нет. Я не выбирал себе отца и не отвечаю за его поступки.
— Зато ты мог бы рассказать мне о нём. Давно, ещё в колледже. Ты всегда говорил, что я твоя лучшая подруга, что никого дороже и ближе у тебя нет, что ты мне полностью доверяешь. А на деле оказалось, что это всего лишь красивые слова. Ты так и не доверил мне самой главной своей тайны.
— Пойми же, наконец, что я боялся тебя потерять.
— Значит, ты не верил в нашу дружбу. Не верил, что я очень люблю тебя… то есть, очень дружу с тобой… ну, я хотела сказать, сильно люблю тебя как друга… — Она замолчала, совершенно запутавшись.
— Итак, мы подошли к главному, — сказал я удовлетворённо. — К любви. Вот здесь, я полагаю, и зарыта собака. Давай-ка разберёмся в природе нашей любви. Разберёмся раз и навсегда. Ты хорошо знаешь, как я люблю тебя. Я никогда не скрывал, что для меня ты самая желанная девушка на свете. А ты к слову «любовь» всегда прикрепляла слово «дружба» — как знак ограничения скорости на автостраде. Ты постоянно держала дистанцию между нами — небольшую, но всё же дистанцию. Если подумать, то именно ты виновата, что я не доверился тебе полностью. Мы с тобой находились в неравных условиях… Или нет? — Я крепче сжал её плечи и посмотрел ей в глаза. — Может, всё это было притворством? Может, ты хотела и хочешь меня так же сильно, как и я, но…
Тут Элис изловчилась вывернуться и освободилась от моего захвата, оставив у меня в руках свой халат, а сама бегом бросилась к двери спальни.
Окажись я менее расторопным, она бы наверняка заперлась, а потом, может, и вызвала полицию. К счастью, я мигом сориентировался, рванул за ней и успел сунуть в уже закрывающуюся дверь ногу, получив при этом чувствительный удар по колену.
Не обращая внимания на боль, я протиснулся в комнату, а Элис, убедившись, что не сможет вытолкать меня, отступила в дальний угол. Без халата она осталась в одном лишь нижнем белье, явно надетом специально к приходу Лины — коротенькая прозрачная рубашка, доходящая лишь до талии, такие же прозрачные трусики и белые чулки с кружевными подвязками.
— Отвернись! — крикнула Элис. — Не глазей на меня.
— А если я хочу глазеть? Если хочу любоваться тобой… и заниматься с тобой любовью.
— Нет! Нет! Уходи!
Я подступил к ней вплотную.
— Скажи это более убедительно. Скажи, что не любишь и никогда не любила меня. Только не приплетай сюда дружбу. Скажи, что не хочешь меня, и я уйду. Уйду навсегда, вычеркну тебя из своей жизни. Ты знаешь меня шестой год. Знаешь, что я так и поступлю. Ну же!
Сделав над собой усилие, Элис заговорила:
— Уходи. Я не люблю те… — Вдруг она всхлипнула. — Нет, я не могу! Это неправда… Я люблю тебя. Без всякой дружбы люблю. Я хочу быть с тобой. Не оставляй меня…
Я подхватил Элис на руки, перенёс на кровать, бережно уложил её и сам прилёг рядом. Она всем телом прижалась ко мне, наши губы встретились и слились в долгом поцелуе. Это был самый сладкий, самый восхитительный поцелуй в моей жизни.
— Саша… дорогой… — прошептала Элис, переводя дыхание. — Я так ждала этой минуты… и так боялась.
— Значит, поэтому ты избегала меня?
— Да. Когда я узнала, кто твой отец, то сразу же подумала: мне всё равно, чей ты сын, я люблю тебя таким, какой ты есть. В тот момент я всё поняла. Я поняла, что люблю тебя по-настоящему, что давно тебя любила и хотела быть с тобой… А когда я разобралась в своих чувствах, то сильно испугалась. Испугалась, что это разрушит всю мою жизнь.
