Андрей Кадник - Новатор
Потом долго ругал себя — вот придурок малолетний! Полвинчестера на моём компе забито высококачественной порнухой, которую можно смотреть в Dolby 5.1 на нормальном мониторе, так нет же, впялился до рези в глазах в 4-дюймовый экран, на котором и разглядеть то толком ничего нельзя.
Нет, всё-таки ни одно самоё жёсткое порно, не сможет сравниться с лёгким подглядыванием за переодеванием любимой девушки.
Танюха, слава богу, ничего не заметила, хотя моё состояние после её выхода из кабинки было близко к шоковому. Впрочем, я тут же сам скрылся в туалет, отцепил камеру и дождался пока хоть немного спадёт напряжение в чреслах. Это сейчас мне кажется, что даже если бы Татьяна заметила к себе интерес такого рода с моей стороны, то вряд ли она бы сильно ругалась — может и вообще сделала бы вид, что не заметила. Но тогда я был просто уверен, что тот день, в который она заметит, что я слежу за ней таким образом будет последним днём нашего знакомства. Этот страх мне не нравился, это был не тот адреналин, который мне хотелось получать, и я надолго прекратил подобные эксперименты, как бы мне не хотелось их продолжить.
Наконец, где-то в середине февраля, Жора отвёл меня и Танюху в сторону и торжественно сказал:
— Я всё доделал, можем сегодня идти и монтировать на НЛО.
Я посмотрел на Танюху — именно сегодня я обещал сводить её в кино. Но она оказалась у меня девушка понимающая.
— Хорошо, — сказала она, — только домой забегу — переоденусь и сразу приду в КБ.
У меня отлегло от сердца — честно говоря, я не знал, как разрешить этот конфликт интересов — мне очень хотелось выбраться куда-нибудь с Татьяной, но ещё больше хотелось полетать. Кроме того, я опасался, что после нашего последнего полёта Танюша побоится снова летать на нашей колымаге. Дома мы после того, первого раза практически не разговаривали о нашем совместном с Жорой проекте, поэтому я реально опасался, что Татьяна не захочет вообще иметь к нему отношения, и я снова должен буду разрываться между любимым делом и любимой девушкой.
Мы с Жорой не стали ждать Таню и сразу после школы забрали его аппаратуру и отправились в КБ — уж больно нам не терпелось смонтировать всё назад.
Зайдя в калитку мы сразу почуяли неладное — дверь в дом была открыта нараспашку и на выпавшем неделю назад свежем снеге виднелись одиночные следы. Уж их-то тут никак не должно быть, учитывая, что сами мы были тут месяц тому назад.
— Ты приходил сюда? — удивлённо спросил меня Жора.
— Нет, а ты? — тоже нет.
— Пойдём, посмотрим, — предложил я.
Оставив на крыльце все приборы и сжав в руках шокеры, мы осторожно зашли в дом. В доме никого не оказалось.
Аппарат одиноко возвышался посередине комнаты, и у нас немного отлегло от сердца. Однако с остальным было всё не так радужно. Шкаф, комод и ящики стола были открыты и перерыты. Хорошо ещё, что ничего особенно ценного в них не хранилось — только наша сменная одежда, да ненужные железки. Всё более-менее ценное мы перед уходом всегда клали внутрь аппарата — его сейфовую дверь так просто не откроешь.
— Наверное бомжи рылись, — предположил Жора осмотрев аппарат, — даже не попытались открыть НЛО, видимо побоялись.
— Спёрли сварочный аппарат, — с сожалением сказал я.
— Да не грусти, он нам уже не нужен, — ответил Жора.
Он приложил палец к считывающему сенсору, открыл люк и вытащил из него два чемодана, в которых мы хранили инструменты.
— Похоже теперь придётся и одежду в НЛО запирать, — сказал я, поднимая с пола истоптанный свитер.
Я затопил печь, и в доме сразу стало теплее и уютнее. Жора разложил на столе «усовершенствованные» приборы. Честно говоря, никаких изменений по сравнению с тем, что он уносил отсюда месяц назад, я не заметил — коробочки были абсолютно идентичны. Единственное — добавилась ещё одна ручка, судя по всему сделанная из рычага японской автомобильной автоматической коробки передач.
— Ну и что ты улучшил? — поинтересовался я. Мне не терпелось узнать, что же Жора делал целый месяц дома один. Поверить в то, что он собирал одну эту ручку я не мог.
Однако Жора лишь улыбнулся со словами: «Погоди, сейчас всё узнаешь». Я даже немного обиделся, но беспрекословно полез монтировать аппаратуру на место.
Лишь прикручивая гайки, я понял что что-то не так и удивлённо спросил:
— Слушай, а почему так тепло внутри НЛО? Нас месяц не было, тут всё должно вымерзнуть.
— Да ну, что ты, — возразил Жора, — тут же термостойкая пена по кругу, она практически вообще не пропускает тепло и холод. Во всём корпусе единственное слабое место в температурном плане — входной люк, но через него сильно не выстудит.
— Я, конечно, помню, что тут всё залито этой твоей термостойкой пеной, но я и не думал, что она ТАК держит тепло, — удивлённо сказал я.
— Да брось, мы ведь прошлый раз, если помнишь, в термосфере планеты летали, а там температура за бортом колеблется от плюс ста до минус ста. Если бы не пена, мы бы это на своей шкуре почувствовали, — усмехнулся Жора.
Опыт всё-таки великая штука и даже в подвешенном на верёвках состоянии мы довольно быстро прикрутили все приборы на ранее приваренные к корпусу болты. К счастью перепутать что-либо было практически невозможно, так как я, предвидя такую возможность, для всех коробочек делал крепления в разных местах. Законтрив последние гайки, я обратил внимание на то, что Жора монтирует новую ручку от АКПП рядом с джойстиками.
— Это для третьей руки? — съехидничал я.
— Четыре вариатора скоростей для маневрирования, — невозмутимо прокомментировал Жора, — максимальная, четвёртая оставлена без изменений, десять-двадцать тысяч километров в час, третья — скорость самолёта, одна-две тысячи километров в час, вторая — скорость автомобиля, сто-двести километров в час, первая — скорость бегуна, пять-пятнадцать километров в час.
Я мгновенно оценил преимущества в маневрировании на небольших высотах, которые даёт эта ручка, но решив не хвалить Жору преждевременно и догадываясь, что это не последний его сюрприз, сказал, зевая:
— Мне сразу на четвёртую поставь, остальные мне без надобности…
Входная дверь хлопнула, мы настороженно выглянули из люка, опасаясь незваных гостей, но это была Татьяна.
— Посмотрите, кто к нам пожаловал, — улыбаясь сказала она.
За Танюшу прятался, осторожно виляя хвостом пёс, испытывавший нам невесомость. За месяц он исхудал окончательно — осталась лишь кожа да кости.
— О, привет, засранец! снова гадить пришел? — поинтересовался я.
— Он очень вовремя, нам сегодня снова нужно испытать систему, — добавил Жора.
Словно почуяв неладное, пёс насторожился, прекратил вилять хвостом и настороженно прислушался к разговору.
— Не дам снова мучить собаку! — сказала Татьяна, доставая из пакета бутерброд и отдавая его псу.
Тот даже не пытался жевать, заглотив бутерброд целиком. После этого его настроение улучшилось и он снова завилял хвостом.
— Вот видишь, — прокомментировал Жора, — за еду он вполне готов служить науке. Видимо подумал и решил, что несколько минут в невесомости — не такаю уж большая плата за пару бутербродов.
— Надо бы его тут привязать, чтобы сторожил, — предложил я, — чтобы бомжи не лазили.
— Да его любой бомж плевком перешибёт, — возразил Жора, — толку с такого охранника.
— Давайте придумаем ему имя, — предложила Татьяна.
— Ты предложила, ты и придумывай, — в один голос сказали мы с Жорой и вернулись к монтажу, а Танюша полезла в пакет за очередным бутербродом.
— Может Тотошка? — донеслось до нас через несколько минут.
— Недостаточно мужественно, — крикнул я.
— Может Барбос? — предложила Таня ещё через несколько минут.
— Слишком провинциально, — заявил Жора.
— Рекс? — снова сделала попытку Татьяна.
— Претенциозно, — сказал Жора.
— Ну и сами тогда думайте! — обиделась Татьяна, поняв, что мы обсмеём любой вариант.
— С чем бутерброды-то были? — поинтересовался я.
— С паштетом, — донёсся из люка Танин голос.
— Ну и быть ему тогда Паштетом, — сказал я.
Проверив надёжность всех креплений, и убедившись, что всё стоит на месте, мы с Жорой выбрались из люка. Он взял в руки пульт, нажал на одну из кнопок, взял палку, и пошурудил ею внутри НЛО.
— Кажись работает, — выдохнул он.
— Что? — спросили мы одновременно с Танюхой.
Жора начал издалека:
— Извините, что так долго дорабатывал аппаратуру, тут было действительно много недоделок.
— Да ладно, чего уж там, — встрял я.
— Так вот, — сбился Жора, непривычный к публичным выступлениям, — кроме четырёхскоростного переключателя скоростей, про который я уже рассказывал, я установил ограничитель высоты полёта на 30 километров и усовершенствовал внешнее защитное поле.
— А что там было совершенствовать? — не понял я, — оно же и так отталкивало всё, что ближе чем на полметра подлетало.
Жора грустно посмотрел на меня.
