Другой мужчина (СИ) - Королева Яра

Запер на биометрический замок.

Настя проследила его с удивлением, переходящим в опасение:

— Зачем вы?..

— Разговор закончится тогда, когда я скажу.

— Что ничего хорошего не предвещает, — равнодушно закончила Настя.

Это проигнорируем, решил Деймос.

— Настя, дорогая моя. Тебя назначили на должность начальника отдела только за то, что ты была женой директора?

Теперь — давай, возмущайся. Он усилием воли стёр гадкую улыбочку с лица.

— Мы с Леонидом вместе разрабатывали теорию, делали изобретения, проектировали компанию, открывали производственное предприятие. Только у Лёни больше лежала душа к административной деятельности, а у меня — к научной. Так что вы так же можете сказать, что это его назначили директором за то, что он мой муж, — холодно вернула женщина.

Один — ноль, Настя. Отшила так, что хоть не лезь.

— Тогда как вы объясните то, что творится в вашем отделе?

— А что в нём творится? — так же невозмутимо и холодно.

А вот теперь, милая, ты допустила ошибку.

— О. Вот оно как, — слегка издевательски. Но она не выходила из себя. Ну же, Настенька, ты же на это способна! Сними свою ледяную маску. — Будьте добры узнать, что — и исправить. В первую очередь, исправьте то, что начальник отдела отлынивает от выполнения служебных обязанностей.

— В отделе всё нормально.

Снова пустое равнодушие. Оно уже начинало раздражать.

— Настя, я тебя сниму с должности главы, если ещё раз увижу. Если ты такой отличный специалист, то вполне можешь быть ведущим инженером.

— Поняла, — устало и хладнокровно. — Разберусь.

И что? Это всё? Да что с ней такое? Так же не было.

Подожди же.

На мгновение Деймосу стало стыдно — но какие сомнения? Настя — его, и неважно, что она сама решила. И уж тем более — что думают сотрудники «Эфира».

Да и на общественную мораль, честно говоря, наплевать.

Всё заранее продумано, у неё — ни единого шанса.

Два шага — подойти к ней вплотную. И, пока малышка ничего не успела понять, поймать её запястья, завести за спину, перехватить одной рукой, а на вторую намотать её волосы, лишить возможности не просто сопротивляться, а даже отвернуться. Прижать к себе — и теперь можно целовать эти нежные губки, что так давно хотелось сделать.

Она всё-таки пробовала сопротивляться. Но возможностей он ей не дал. Ласкал её губами и языком, уворачиваясь от укусов, заглушая яростные крики.

Нет, девочка, ты слишком сладкая, чтобы отпустить тебя так просто.

Деймос крепче прижал её к себе. Сопротивление, кажется, начало стихать. Но протест остался — малышка просто так не сдаётся.

Что ж, в следующий раз. Времени много.

Мягко отпустил её. Щёки Насти горели смущением, а глаза — дикой яростью. Чистой яростью, без печали, боли и грусти.

Так гораздо лучше.

Щёку обожгло. Неплохой удар, девочка. Но тебе придётся заплатить за это удовольствие.

Он снова сгрёб её в объятия.

И опять она не ожидала.

Слишком самоуверенно, Настенька.

В этот раз порезче — наказывая за эту самоуверенность.

Что, впрочем, не помешало ей снова врезать пощёчину, когда Деймос отпустил её.

От третьего поцелуя она, видимо, рассчитывала увернуться.

Не выйдет, малышка. Разве ты сильная?

А если да — к чему эта вечная скорбь?

Больше попыток ударить не было. И это, похоже, привело её в ещё большую ярость. Нежные губки скривились, видимо — для тяжёлых слов…

Но — глубокий вздох — и она погасла. Боль пришла вместо огня.

Тоска вновь победила.

— Выпустите меня, — холодно попросила. Лишь напряжение в скулах и губах выдавало чувства, выпущенные на волю только что.

Деймос удивлённо вздёрнул бровь — и кивнул.

Ну конечно, дверь.

Отпер замок.

Выходя, Настя бросила быстрый взгляд на косяк. Что, хочется хлопнуть? С дверью-купе этого не выйдет.

Надо поставить обычную. Хочешь — хлопай. И плевать, что коридоры слишком узкие.

В обеденный перерыв в отдел инновационных разработок наведались гости. С тех пор, как Настя погрузилась в траур, это бывало нечасто. Обычно её подчинённые сами с удовольствием сбегали.

К Насте за стол напросились целый ворох сплетниц.

По крайней мере, так решила она сама. Но это были её коллеги, её подруги, и она вежливо улыбалась, думая о своём.

Никто пока не спрашивал её ни о чём. Надеются, что она сама поднимет нужную тему?

Наивно. Скорее, просто не решаются. Каждая надеется, что провокационные вопросы последуют от других.

Что ж, это её устраивает. Настя могла спокойно съесть свои кусочники и выпить чай.

В сопровождении собственных мыслей.

Она решала небольшую проблему — как относиться к новому директору. Предположим, он и правда друг Леонида. Но почему она его не знает?

Сейчас было бы легче, будь они знакомы.

С одной стороны, хочется пообщаться с ним, узнать его, расспросить о муже. Немирский заинтересовал её. Заинтриговал с первых минут.

С другой стороны — от него стоит держаться подальше. Наглость зашкаливает. Не стоит поощрять его, не стоит рисковать — вряд ли он при следующей встрече извинится и пообещает исправиться. Скорее, охотно повторит.

Нет, встречаться с ним — только на глазах у коллег и в открытом помещении. Дверь которого не запирается на биометрический замок с отпечатками пальцев Деймоса в базе.

— Настя?

Началось?

— А что ты думаешь о директоре?

Альбина могла бы помолчать. Её дело — чертежи.

Впрочем, всё равно.

— А что думать? Я его видела всего пару раз.

— Он на тебя запал, — подсказала Любава.

Спасибо. А то Настя сама не заметила!

Вежливо улыбнулась и ответила:

— Ты, наверное, ошибаешься.

— Он сказал это прямым текстом. О чём вы говорили на его АРМ?

Пара десятков глаз с любопытством уставилась на неё.

— О неудовлетворительной работе моего отдела из-за меня. Он прав, — сухо сказала Настя.

— И всё? — Альбина, ты не слишком бойкая? — Больше ничего? Не грозил… наказать?

Её бровки кокетливо вздёрнулись вверх, поясняя, какого рода наказание она имеет в виду.

К каждой бочке затычка.

— Девочки, вам что надо? Я о нём не думала, ничего не замечала.

Та-ак, ей не сильно поверили.

— А Леонид о нём ни разу ничего не говорил? Точно?

Итак, коллеги сговорились и собираются её пытать.

— Лёня ничего не говорил, не упоминал про друга, я ни разу не слышала это имя. Такое странное имя я бы запомнила.

— Что странного? — удивилась Альбина. Деланно удивилась, всё она поняла, но Настя объяснила:

— Деймос — крохотная станция в Солнечной системе.

— Думаешь, там не может родиться ребёнок?

— Хорошо, даже если может. Сколько лет идёт эта мода — называть детей в честь места рождения?

— Подожди, — стала считать Альбина. — С Альфекского дара. Когда Туманные преподнесли мирный договор на Праздник Труда и закончилась война, тогда же планету назвали Миродар, и детей стали называть Миродарами?

— Ага, — вспомнила одна из коллег, — а потом — Регулами, Эриданами, Нептунами и Беллерофонтами.

— Ну, положим, насчёт Беллерофонта ты загнула, — прервала Альбина. — Там уж точно вряд ли кто родится. Миродар же был лет двадцать назад?

— Вот именно, — спокойно продолжила Настя. — Детский возраст. Ещё даже не совершеннолетие. Может Немирскому быть двадцать лет?

— Да ему, наверное, около шестидесяти, — неуверенно предположила Любава. — Как Леониду.

Настя вздрогнула. Вспомнила, как же несправедливо, когда человек умирает таким молодым.

Но долго печалиться ей не дали.

— Ну хорошо, — сказала Любава. — Но только на основании имени он тебе не нравится?

А Любаве он что, нравится?

Похоже, она, по крайней мере, симпатизирует.

— Почему он говорит «Леонид» через силу? Как будто не привык к имени, вспоминает?

— Может, звал его каким-то прозвищем? — не сдавалась кадровичка.

— Может, — не стала спорить Настя. Не настроена она сейчас на споры. Сама всё проверит, и там уже станет ясно, стоит ли опасаться Немирского.