Джерри Тейлор - Объединение
– Надо сообщить жене Сарека о наших планах, – сказал Пикард.
– Ей сообщили, сэр. Она ждёт нашего сигнала, чтобы транспортироваться на борт. – Райкер успел связаться с Перрин, женой Сарека, по радио.
– А Сарек?
– Перрин говорит, он слишком плохо себя чувствует, чтобы сопровождать её.
– Ничего удивительного. Он умирает, – печально сказал Пикард. Райкер вспомнил их встречу несколько лет назад, когда Сарек, страдающий редким заболеванием под названием Bendii синдром, прибыл на «Энтерпрайз» и устроил настоящий хаос, неумышленно внушая членом экипажа свои эмоции. Райкер сдержал улыбку при воспоминании, как он и капитан почти кричали друг на друга, и как посетители устроили в «Десятке» самое настоящее побоище. Результатом этого стал мелдинг между Сареком и Пикардом, что и позволило престарелому послу сохранять контроль над своими эмоциями в течение необходимого времени. Мелдинг этот создал необычную близость между Сареком и Пикардом, и Райкер не сомневался, что для капитана это не прошло бесследно.
– И теперь мне выпала… «честь», – продолжал Пикард, – сообщить ему, что его сын, возможно, изменил Федерации.
Инстинкт, выработанный за годы совместной службы, подсказал Райкеру, что капитан хочет выговориться. Он нуждался в слушателе, чтобы облечь в слова свои мысли и чувства. Райкер был ему хорошим слушателем.
– Вы хорошо знаете Спока? – спросил он.
Он терпеливо ждал, пока Пикард поднялся со стула и, подойдя к иллюминатору, смотрел, как несутся звёзды навстречу «Энтерпрайзу».
– Я видел его лишь однажды. Всё, что я знаю о нём, почерпнуто из книг по истории и, конечно же, мелдинга с его отцом.
– Должно быть, это немало. – Райкер не представлял себе, что значит пройти через мелдинг, но это наверняка должно было дать капитану представление о Споке.
Но капитан, сухо усмехнувшись, сказал:
– Не так много, как Вы думаете. Сарек и Спок… – Он заколебался, видимо, не желая продолжать. Затем глянул на Райкера и сказал, – отец и сын иногда…
– Ясно, – ответил Райкер. Он знал, что Пикарду известно о его непростых взаимоотношениях с отцом, и ему нетрудно было представить, что и у других могут быть те же трудности. Всё же ему было любопытно, в какие проблемы между Сареком и Споком был посвящён капитан.
Наконец Пикард поднялся. Райкер был рад, что капитан всё же решил передохнуть перед тем, как они прибудут на Вулкан. Они были уже у дверей, когда Пикард, словно вспомнив что-то, вернулся к столу и взял электронный блокнот.
– Есть ещё кое-что, – сказал он. – Взгляните.
Райкер взял блокнот и просмотрел запись.
– Это было обнаружено при поисках Спока, – продолжал Пикард. – Что Вы об этом думаете?
– Металлические фрагменты, – сказал Райкер, снова пробегая глазами краткий доклад, – вероятно, обломки, вулканского происхождения, обнаруженные на погибшем корабле ференги…
– В контейнерах, предназначавшихся, судя по надписям, для медицинского оборудования.
– Контрабанда? – поднял бровь Райкер.
Пожав плечами, Пикард снова направился к выходу.
– Они были посланы на Вулкан для идентификации. Звёздный Флот предписал нам оказать помощь в расследовании. – С этими словами он вышел.
Оставшись один, Райкер ещё раз перечитал информацию в надежде обнаружить что-нибудь, что могло бы обещать приключение.
Но он не видел ничего, кроме обычного рутинного расследования. Идентификация металлических фрагментов – вряд ли это потребует особой изощрённости ума и напряжения всех способностей. Что ж, по крайней мере, это лучше, чем ничего.
Глава 3
Жан- Люк вошёл в транспортный отсек и улыбнулся при виде Майлза О’Брайена за пультом. О’Брайен ему нравился. Он был одним из тех людей, с которыми, как с хорошо сшитой курткой, с годами свыкаешься всё лучше. На глазах у Пикарда он из холостяка стал любящим мужем, а несколько недель назад ещё и счастливым отцом. Молли Мияки Ворф О’Брайен появилась на свет в «Десятке» когда на «Энтерпрайзе» случилась авария. Пикард не сомневался, что теперь вся жизнь О’Брайена перевернулась вверх тормашками. Он даже заметил под глазами Майлза чёрные круги, свидетельствующие о недосыпании.
– Здравствуйте, лейтенант. Как Кейко и ребёнок?
– Прекрасно, сэр. Голосок у Молли ирландский, это уже сейчас ясно. И голосит она всю ночь напролёт.
– Да, выглядите Вы не так, чтобы очень бодро, – тёплая улыбка Пикарда смягчала сказанное.
– Просто не понимаю, сэр. Стоит мне только лечь спать, она тут же просыпается. Весь день она спит спокойно, не плачет – чудо, а не ребёнок. Но когда бы я ни лёг спать – она начинает кричать. Как Вы думаете, младенцы делают это специально?
Пикард понятия не имел, что могут и чего не могут делать младенцы, и его это не особенно интересовало. Младенцы были странные шумные маленькие создания; некоторые люди умилённо ворковали над ними, Пикард же предпочитал смотреть на них издалека.
– Боюсь, я не тот, кто может Вам ответить, мистер О’Брайен, – ответил он. – Вам бы следовало обратиться к одной из патронажных медсестёр.
– О, я не жалуюсь, сэр. Думаю, это потому, что она ещё такая маленькая. Будь по-другому, я бы стал беспокоиться.
– Готова ли наша гостья подняться на борт? – Довольно разговоров о детях; он пришёл сюда с определённой целью, и цель эта заставляла его нервы трепетать так, как не заставляла их трепетать на протяжении многих лет ни одна миссия. Мысли о Споке неотступно преследовали его; Спок снился ему во сне. Это уже становилось похоже на навязчивую идею. Пикард нисколько не сомневался, что это было вызвано мелдингом с Сареком.
– Да, сэр, я могу принять её на борт в любой момент.
– Тогда примите её.
О’Брайен ввёл соответствующую команду, и Пикард шагнул к платформе. Над платформой появилось мерцание, и на ней возникла женская фигура.
Мгновением позже Перрен уже стояла перед ним, прекрасная, как всегда, с выражением невозмутимого спокойствия на красивом лице. Только глаза выдавали боль, которую доставляла её болезнь Сарека.
– Капитан Пикард. – Она двинулась ему навстречу, протянув руки. Медвяного цвета волосы были по обыкновению красиво уложены, карие лучистые глаза смотрели с ласковой приветливостью.
– Перин. – Он крепко, по-дружески, сжал её руки в своих.
– Приятно видеть Вас снова.
– Вас тоже. Как Сарек?
Лицо её слегка затуманилось. Они направились к выходу. Проявление её эмоций было подобно игре света и тени над изменчивой поверхностью моря. Живя среди вулканцев, она научилась контролировать себя, в поведении её всегда чувствовалась сдержанность; всё же её земная природа не была подавлена, она была лишь подчинена контролю. С первого же мига их знакомства она показалась Пикарду необыкновенной женщиной. Настолько, что он лишь изредка осмеливался думать о ней, всякий раз напоминая себе, что она жена Сарека. И до какой степени чувства эти являлись следствием мелдинга, он не был уверен.
– У Сарека бывают хорошие дни и плохие. Последнее время всё больше плохие.
Они вышли в коридор и направились к турболифту.
– Значит, болезнь прогрессирует?
– Это мучительная, смертельная болезнь. Сарек заслуживает умереть с честью. Вместо этого он погружается в безумие.
– Для Вас это должно быть очень тяжело. – При этих словах Пикарда Перрин резко повернула к нему голову. Он понял, что для неё явилось полной неожиданностью, что кто-то думает о её чувствах, её трудностях. Она отозвалась не сразу.
– Каждый день вместе с ним – это дар. Тяжело будет потерять его.
– Надеюсь, это произойдёт нескоро.
– Этого знать невозможно. Временами мне кажется, что он не доживёт до следующего утра, временами – что он проживёт ещё много лет.
Некоторое время они шли молча. Пикард ощущал её присутствие, неуловимый аромат цветов и свежести. Следующие слова вырвались у капитана неожиданно для него самого.
– Перрин, я не могу выразить, как я восхищаюсь Вашей стойкостью.
И снова он уловил краем глаза её взгляд, но продолжал смотреть прямо перед собой. Она ничего не ответила, и остаток пути прошёл в молчании.
Стоя у иллюминатора в конференц-зале, Перрин смотрела на тёмно-красный Вулкан. Она не впервые видела планету из космоса, но всякий раз восхищалась её величественной красотой. Созерцание её мира извне духовно очищало; изменение перспективы давало передышку от бремени, тяготившем её, когда она находилась на планете.
Бремени? Неужели она так подумала? Как могло это слово проникнуть в её мысли? Чувство вины овладело ею, когда она поняла, что болезнь Сарека стала бременем для неё. Он был её муж, она любила его больше всего на свете, была стольким обязана ему – она не должна думать о его ужасной болезни, как о бремени.
Это всё неожиданное сочувствие капитана Пикарда. Она не сомневалась, что именно оно пробудило в ней эти чувства. Его слова, понимание того, как ей тяжело, подействовали на эмоции, которые она так старательно сдерживала, и теперь эмоции эти грозили вырваться наружу. Что ж, пусть попробуют, и она загонит их назад, туда, где они должны находиться. В этом у неё был большой опыт.
