Алан Дин Фостер - Сквозь призму световых лет
Сегодня Уокер впервые в жизни испытал персональную неприязнь к суфле.
Конечно, это было не настоящее, обычное суфле, а хирэк-тэль. Рецепт его приготовления был знаменит в легендарном мире, далёком от Серематена. С помощью обучающей программы Марк модифицировал его химическую структуру в соответствии с требованиями, стараясь укротить некоторые необузданно ведущие себя алкалоиды, чтобы полученное в результате блюдо стало удобоваримым для серематов и человеческих существ. Это было достаточно сложно. Приготовить вкусно — намного проще, чем съедобно.
Вот в чём фокус, признал Марк. Правильно соединить. Настоятельный совет самому себе и кружащимся в вихре танца составляющим элементам кулинарного рецепта.
Умелое и ловкое обращение с лопаточкой и синтезаторами одновременно постепенно заставило хирэк подчиниться. Отслеживающая программа недовольно выразила восхищение. Взяв под контроль хирэк-тэль и обуздав ещё более анархично ведущие себя компоненты, Марк переключил своё внимание на подвижные гелевые шарики. Живо загнав их на место, он быстро справился с трепетным пламенем. Конечный результат оказался весьма впечатляющим: готовое суфле парило в центре цветного облачка кружащихся по своим орбитам гелевых шариков, в то время как трепетное лавандовое пламя колыхалось, отбрасывая блики, подсвечивая хирэк изнутри, а частички света отражались в сотнях отдельных шариков. И всё, всё это было съедобно.
Он надеялся.
Был только один способ узнать. Комнаты его друзей, его собственная и одна, общая для всех, располагались в другой части громадного жилого здания.
— Готово, — устало сообщил Уокер программе контроля и препаратору.
Приборы препаратора отключились. Когда защитное поле улетучилось, Марк тихо опустился на пол. Следуя его указаниям, возник подходящий поднос и занял надлежащее положение прямо под суфле. По-прежнему живое, в окружении подвижных гелевых шариков и пламени, оно парило как раз над отталкивающей белой поверхностью подноса, грозящего ограничить свободу перемещений. Как только Марк завладел своим творением, поддерживающее поле, которое обеспечивал поднос, послушно дезактивировалось, и Уокер остался стоять, держа суфле на руках.
Какое-то затянувшееся мгновение он просто восхищённо разглядывал своё изделие. Месяцы длительных тренировок, бесконечного обучения, страха и неудач. И тяжёлого труда. Всё соединилось в этом мгновении. За это время Марк произвёл множество других кулинарных творений, но ничто не было столь замысловатым и выполненным столь искусно. Что касается эстетической стороны, спорить не о чем. Готовое суфле хирэк-тэль было воистину прекрасным. Отчасти — скульптура, отчасти — блюдо. Настоящее произведение искусства. Марк увидел, как оно выглядело. Теперь осталось узнать, каково оно на вкус.
Он протянул руку, помедлил и отдёрнул её. Удивительно, но Уокер не мог этого сделать. По крайней мере, не первый. Можно было предоставить право оценить своим друзьям. Сначала — Джорджу, решил Марк. Несмотря на то что пёс много месяцев назад сказал, он съел бы практически всё. А вот если бы отказался…
Предпочитая не размышлять над этой ужасной возможностью, Марк направился на поиски ближайшего внутреннего транспорта. Надежды Уокера на успех возросли благодаря восхищённым комментариям нескольких серематов и какого-то уралия, которые мельком взглянули на хирэк-тэль, когда проходили мимо.
«Блуждающий костёр», обычно парящий по ночам в центре общего зала, днём по взаимному соглашению заменялся рассыпающим брызги фонтаном в виде местных цветов. Мельчайшие капельки воды наполняли воздух вызывающим радость и бодрящим сочетанием звуков и влаги прежде, чем сворачивались лепестки. Однажды, в ответ на вопрос Марка, комната попыталась объяснить ему устройство механизма, посредством которого вода выбрасывается из воздуха, как контролируются состояние и направление распыления, чтобы предотвратить падение капель на пол, и как удаётся в процессе избежать испарения влаги. Уокер моментально сдался при мысли о том, что придётся вникать в это объяснение при недостаточном знании физики.
Но его знаний физики и химии недоставало и для занятий кулинарией. Так, пока местный транспорт преодолевал путь в глубинах жилого комплекса, он настоятельно попросил друзей собраться в общем зале.
И вот Браук восторженно уставился на съедобное причудливое творение Уокера:
— Умело приготовлено. Подарочек, замечательно танцуя, жаждет быть съеденным.
Круглые, навыкате глаза расширились по краям стержней, торчащих по бокам из верхней части его напоминающего глыбу тела. Отливающие зеленоватым, светлые перья колыхались и трепетали. Туукали ловко потянулся к подносу кончиком громадного щупальца.
Уокеру пришлось отдёрнуть блюдо.
— Прости, Браук. У меня в файле содержатся детальные сведения об индивидуальном метаболизме каждого. Так как ты и я употребляем в пищу практически одно и то же, хирэк не относится к тому, что нам дозволено есть. Боюсь, тебе придётся пропустить дегустацию.
Оба глазных стержня выгнулись вперёд, глазные яблоки прямо-таки выкатились на человека и его соблазнительное творение.
— Меня не пугают небольшие проблемы с моими желудками. Что случится, если я всего лишь попробую, один разок оближу?
— Можешь ослепнуть, — мрачно обронил Уокер. — Мне удалось подчинить большинство алкалоидов в этом блюде, но не все они могут расщепляться в твоей пищеварительной системе. Твой организм чрезвычайно чувствителен к ним. Риск слишком велик.
Щупальце отдёрнулось. Челюсти разжались и с сожалением захлопнулись. Сомкнулись острые зазубренные зубы.
— В следующий раз будь любезен приготовить что-нибудь для меня, хорошо?
Уокер улыбнулся. Это было признанием успеха, достигнутого им за время упорных тренировок. То, что кто-то столь щепетильный и крайне чувствительный, как Браук, действительно с нетерпением ожидал результатов труда непрофессионального шеф-повара. Марк обернулся к Джорджу:
— С другой стороны, ты…
— О нет, не я. — Пёс медленно отвернулся. — Помнишь последнее блюдо, которое я попробовал по твоему настоянию? Закончилось тем, что у меня случилась чесотка.
Уокер прекрасно помнил.
— То была ошибка. Мне не следовало добавлять семена краадлина. Их растапливают главным образом для того, чтобы придать блюду внешнюю привлекательность.
— Да… Ну… Чесотка как-то не придаёт внешней привлекательности. — Ворча, пёс махнул головой в сторону Скви. — Если это такая вкусняшка, пусть сперва попробует она.
Стоя у цветочного фонтана, наслаждающаяся влагой Скви прищурила свои серебристые глаза и наблюдала, как к ней подходит Уокер. Встав на колени, он протянул ей поднос. Лёгкий, как и лежащее на нём блюдо.
— Надеюсь, тебе понравится, Скви, — ободряюще произнёс Марк. — Оно подходит для твоей пищеварительной системы. Обещаю. Знаю, если суфле понравится тебе, то наверняка пройдёт и решающее испытание.
Когда её щупальца рефлексивно свернулись в кольца и она, вздрогнув, отступила, Уокер поспешно добавил:
— Я не в буквальном смысле.[4] В нём не содержится кислот.
Капельки воды поблёскивали на шокирующе броских украшениях к'эрему: элегантных нитях бус из радужно переливчатого металла и других ослепительно-блестящих аксессуарах. Растянув все десять нижних конечностей, Скви достигла своего максимально возможного роста в четыре фута. Горизонтальные узкие щели чёрных зрачков глубоко посаженных глаз цвета полированной стали внимательно уставились на Уокера. Заговорила она типичным для неё снисходительным тоном:
— Почему я должна подвергать внутренности своего высокоразвитого организма воздействию неправильно созданной, необычно подвижной стряпни такого гастрономического невежды, как ты, Уокер?
К этому времени Марк настолько привык к присущей к'эрему оскорбительной манере говорить, что пропустил её слова мимо ушей.
— Потому что я трудился над ней многие месяцы. Потому что она чертовски хорошо мне удалась. Потому что, нравится тебе или нет, ты — мой друг.
Поскольку она не шелохнулась, Уокер вздохнул и продолжил:
— И потому что только твоё искушённое нёбо, или его физиологический аналог, достаточно развито, чтобы позволить тебе высказать надлежащее мнение о результате.
Она смягчилась и уступила:
— Должна признать, что благодаря моему обществу ты стал в самой малой степени, но более сведущ в распознавании прописных истин. — Скви покосилась на поднос, одновременно выпустив один из нижних усиков. Проведя кончиком по изысканному хирэку, она подцепила им капельку этого псевдосуфле, щепотку подвижных гелевых шариков, искорку лавандового пламени и поднесла эту смесь к своему маленькому рту.
