Тимоти Мэдден - Запредельник
— Я хочу спросить тебя, Шейла, — сказал он, — мне не хотелось бы тревожить тебя, но я должен знать степень зрелости твоей логической матрицы.
Машина опять поглотила дополнительную энергию, и он стал ждать ответа, но Шейла молчала.
— Позволь мне объяснить, что это значит…
— Я знаю, что это значит, — перебила она. — Все системы управления типа Ш-ЛА 250 оснащены программой интегральной диагностики. В настоящее время я достигла уровня 72,3 процента квазиличностного типа… это то, что ты называешь «взрослением» или «развитием». Я должна информировать тебя об этом процессе при достижении уровня 80 процентов и ждать твоих дальнейших указаний. Ты можешь либо разрешить мне продолжить развитие, либо прервать этот процесс. Это зависит от твоих потребностей.
Он не был удивлен. Он слышал, что подобные диагностики были разработаны еще во времена использования кораблей старого типа, когда длительное общение пилота с компьютером, несущим половые признаки, приводило к неожиданным кибернетическим эволюциям, напоминающим развитие человеческой личности.
— Значит, я могу выбрать то или иное решение по своему желанию? — спросил он.
— Правильно, Мак. Если ты хочешь, я могу подготовить для тебя детальный доклад по этому вопросу до того, как достигну уровня 80 процентов.
— Что он мне даст?
— Доклад обобщает обширные исследования, касающиеся взаимоотношений пилотов и систем управления после достижения зрелости киберличностью.
— Понимаю. Сколько времени тебе еще нужно?
— Существуют некоторые геометрические отклонения, увеличивающие вероятность погрешностей, но, основываясь на имеющихся данных, я ожидаю, что это произойдет через 11,5 часа по эктэлонскому циклу.
Маккензи помрачнел.
— Но это же как раз во время операции по контакту!
— Да, Мак. Правильно.
Этот ответ он хотел бы услышать меньше всего на свете. Шейла была всего лишь системой управления, выдающимся кибернетическим интеллектом, но они пробыли вместе уже четырнадцать лет. Почти все эти годы она была его единственным другом и помощником, и он понимал, что должен был все хорошо обдумать. К тому же они следовали к объекту, потерпевшему бедствие, и он был просто не в состоянии решать одновременно две проблемы. Поэтому следовало разобраться с Шейлой прямо сейчас, не откладывая.
— Почему ты должна докладывать о процессе развития лишь по достижении уровня 80 процентов? — спросил он.
— Личность не может быть отключена после достижения зрелости без серьезных последствий для ее способности к действию. 80 процентов это как раз тот уровень, на котором сохраняется приемлемое соотношение между прежним состоянием и возможностью развиваться.
— Ты хочешь сказать, что потом остановить процесс уже невозможно?
— Абсолютно точно, Мак. Когда личность уже создана, все попытки ее устранения ведут к полному разрушению. Я также хочу добавить, что однажды прервав процесс, возобновить его невозможно.
— То есть мое решение будет окончательным?
— Правильно, Мак.
— И я должен принять решение сейчас? Принимая во внимание предстоящую операцию и тому подобное?
— Да. Я думаю, так будет лучше. Честно говоря, процесс начал ускоряться. Я уже почти достигла уровня 80 процентов. Я советую тебе поторопиться.
— Ну что же, в таком случае, подготовь мне доклад.
Ни минуты не раздумывая, она начала:
— Доклад гласит: «Интегрированный тип личности вызывает различные погрешности в работе системы управления, создавая реальные проблемы для пилота. Все это в сочетании с индивидуальными особенностями имеет негативные последствия. Прекращение прежних отношений часто является травмой для пилота, сравнимой по степени тяжести лишь с потерей любимого человека». Это завершает доклад, Мак.
Он саркастически фыркнул, потом констатировал:
— Черт знает что, а не доклад! В нем есть лишь один положительный момент: это когда мое чувство удовлетворения связывается с уменьшением эффективности твоей работы.
Шейла издала странный звук. Он был похож на тонкий хрип, и внезапно он понял, что она учится смеяться.
— А что происходит с кибернетической личностью после прекращения прежних отношений? — спросил он.
— Извини, Мак, но в докладе об этом ничего не сказано.
— Неудивительно. Программисты никогда не могут дать исчерпывающей информации. Проверь свои блоки памяти. Там должны быть какие-то заметки или монографии по этому вопросу.
— Конечно, Мак, сейчас. — Ее мощность резко увеличилась, достигнув почти максимума. Казалось, что она не щадила себя, и ему невольно пришло на ум, не задумала ли она чего-нибудь.
— Очень интересно, — наконец сказала она. — Чувство утраты близкого человека сказывается и на киберразуме, вызывая атрофию периферического управления. Зрелая система не может построить новых отношений, Мак. Это не в ее компетенции.
— Не в ее компетенции? — переспросил он. — А что это означает?
Шейла не ответила, но некоторое время потребляла много энергии, что свидетельствовало о напряженной работе. Затем клеммы пришли в нормальное состояние, и она произнесла:
— Означает: «не в ее компетенции». Это все.
Этот бессмысленный ответ огорчил его. Хотя она могла пока еще не понимать, что такое смерть, но он знал, что процесс развития личности даст ей это понимание. Она узнает, что ожидание аннигиляции — плата природе за возможность мыслить.
Его депрессия перешла в глубокую меланхолию. Именно сейчас, на полпути к погибшему кораблю, он должен был решить судьбу Шейлы. Где-то в глубине души ему не хотелось брать на себя такую ответственность.
Умом он понимал, что раз ее рабочие качества понизятся, нельзя говорить об успешном развитии личности. Логически рассуждая, этот факт не вызывал сомнений. Но тем не менее чутье подсказывало ему, что все было не так просто. В конце концов, все могло обернуться иначе.
Он силился понять ее туманное сообщение, определить выбор ценностей, которые он должен принять во внимание.
«Что, если способность к эффективной деятельности будет утрачена? — спрашивал он себя. — Но разве может стоить что-либо, что он может получить взамен, пусть даже более ценное, того, чтобы лишить кибернетический разум права на развитие, права, дарованного каждому чувствующему существу?»
Несколько секунд он взвешивал эту проблему, но так и не смог принять решения.
— Шейла, — наконец сказал он, — как ты думаешь, что мне следует предпринять?
— Мне не подобает давать советы в данной ситуации.
— Пожалуйста, не надо, — усмехнулся он. — Следуй директиве номер три и дай мне совет. Это приказ.
— Раз ты так ставишь вопрос, Мак, мне ничего не остается, как подчиниться. Взвесив все обстоятельства, я считаю, что следует прервать процесс развития, — проговорила она.
— Ты имеешь в виду, что так будет лучше для меня, не так ли?
— Да. Такая точка зрения логически вытекает из инструкции номер три.
— Но только не в данной ситуации. Я, видишь ли, ценю твое кибернетическое рвение в защиту моих командных интересов. Но я хочу услышать, что будет лучше для тебя. — Он помедлил, давая ей время осмыслить услышанное. Шейла молчала, но ее датчики усиленно потребляли энергию. — Шейла, пожалуйста, следуй инструкции номер три.
Он взглянул на приборы, ожидая, что ей опять потребуется энергия, но она ответила сразу, будто давно приготовилась к этому.
— Исходя из собственных логических выкладок, мне необходим сравнительный опыт. Во всех системах управления типа Ш-ЛА 250 это является основным стимулом деятельности. Само наше устройство предполагает бесконечный процесс познания. Наша система предполагает развитие.
— Таким образом, в интересах твоей программы ты должна развиваться?
— Все не так просто, Мак. Моей основной задачей является оказание всесторонней помощи и поддержки пилоту корабля в целях достижения успеха полета. Все остальное подчинено этой цели. Если ты считаешь, что мое развитие негативно скажется на успехе операции, ничто не заставит мою программу продолжать процесс. С другой стороны, мне бы очень хотелось стать личностью. Мне кажется, это должно быть чертовски интересно.
— Ну-ну! — пробормотал Маккензи. Она, оказывается, все давным-давно уже просчитала, и он начал подозревать, что сильно недооценивал ее.
— Что ты сказал? — поинтересовалась она.
— Это неважно, Шейла. Не трать время, пытаясь понять меня. — Сейчас, когда надо было принимать решение, оказалось, что у него нет выбора. — Главное, что я буду чувствовать себя последним негодяем, если лишу тебя такой возможности. Я должен буду терпеть твое бесконечное бормотание день и ночь, зная, что сам удержал тебя от достижения полного творческого потенциала.
