Патруль контроля (СИ) - Корешкова Евгения
В грузовом отсеке бота, наспех приспособленном под жилье, было, в самом деле, очень тепло. Лоннед указал женщине на откидную скамью слева от двери.
– Садитесь, погрейтесь. На нас внимания не обращайте, мы будем переодеваться. А Вы рассказывайте, что Вам в такую погоду в лагере не сиделось.
Но женщина еще некоторое время молча и сочувственно смотрела, как Патрульные вылезали из гидрокостюмов, стягивали мокрое от пота нательное белье и одевали чистое. Сергей мимоходом сгреб одежду Лоннеда и Аринды, запихнул ее в стирку вместе со своей и, оборачиваясь, спросил:
– Так что случилось в лагере? Что Вас заставило плыть сюда в такую погоду?
– В лагере все в порядке. Просто там внизу, под нами, наш поселок.
– Мне не хотелось бы вас расстраивать, но там одни развалины. – Подала голос Аринда. Она копалась в ящике, и голос прозвучал глухо. – Там тридцать шесть метров мутной воды, и плавают рыбы.
Она распрямилась, держа в руках желтые коробочки с соком и пестрые, в желто-коричневую полоску, пакеты с сублимированными гранулами белкового концентрата. Она швырнула коробку Сергею, следом полетел пакет.
– Лови свой обед и не морщись. В ресторан пойдем, когда будем отдыхать на Накасте. Лоннед, держи!
Женщина всплеснула руками.
– Я так и знала! Я подозревала, что вы питаетесь всухомятку. Но так же нельзя! Вы испортите себе желудки! – Она заторопилась, запуская обе руки в свою сумку. – Я привезла вам обед. Нормальный человеческий обед. Не думайте, я не всегда была такой старухой. Я работала в геодезической экспедиции, у нас были парни и с Даярды тоже. И я помню, что именно они любили поесть.… И не спорьте со мной! Сегодня на ужин тушеная рыба с овощным гарниром. Все еще горячее. – И повторила довольно властным тоном – Ешьте и не спорьте со мной1
Она сидела на своей скамеечке, склонив голову к левому плечу, и с печальной улыбкой смотрела, как все трое обедали. Из пилотской кабины, которую из-за разницы в оптимальном температурном режиме, оккупировали рептилоиды, высунул голову Шетон:
– Не забывайте, через три с половиной часа начало смены.
Лоннед лениво поднял голову от тарелки, и глаза у него уже были полусонные.
– Ше-е-тон, – умоляюще произнес он. – Думаешь, мы не помним? Считай, что мы уже спим.
Женщина уговаривала их тихо и ласково.
– Вы спите, детки, спите. Я посижу немного и поплыву назад. Я теперь буду вам каждый день привозить нормальную человеческую еду, не переживайте. В термосе оставлю, и сутки будет все горячее.
Аринда, падая на импровизированную постель, уже не совсем внятно попросила:
– Сергей, дай ей планшетку. Пусть попытается изобразить план поселка.
И, пока он выполнял эту просьбу, заснула. Сергей натянул одеяло на голову, прижался к Аринде и тоже провалился в сон.
Они проснулись, как всегда, почти синхронно.
Поселок внизу выглядел таким же полуразрушенным, как и все остальные. Вот еще здесь закончить, и все каторжные работы, заставляющие валиться с ног от хронической усталости и недосыпания, будут завершены.
Экипаж «ДеБи-14» работал молча и сосредоточенно, устанавливая мощные люминофоры вокруг предполагаемого участка раскопок. Лоннед, придерживая Аринду за локоть, показывал ей полуобвалившееся строение, в подвалах которого, похоже, и находились куколки. В ожидании ценного груза сегодня на плоту дежурили две очень крупных гусеницы, которые считали, что правильнее их нужно называть инсектоидами. Шетон при помощи робота прокладывал путь внутрь. Сергей все еще возился с очередным люминофором, пытаясь нужным образом направить луч, который все норовил отклониться в сторону.
– Аль, позвал он – ну-ка посмотри, так пойдет?
Она резко оттолкнулась от грунта и зависла, чуть шевеля ластами.
– Нет, правее, правее давай! – она командовала, делая отмашку рукой, поднятой вверх. Откуда-то появилась приличная стайка мелких рыбешек, настойчиво пытающихся долбить стекло маски. Аринда отмахивалась от них, как от назойливой мошкары. Она отвлеклась на несколько секунд, а когда отогнала не в меру любопытную рыбью молодь, увидела, как плавно сползает в ее сторону одиноко стоящая стена дома, возле которой они с Лоннедом только что находились. Повинуясь инстинкту самосохранения, она рванулась вверх, боковым зрением отмечая, что Сергей сделал то же самое. Облако густой мути поднималось снизу и колыхалось уже метрах в трех ото дна.
– Лоннед? – позвала Аринда, настороженно спрашивая. С полминуты она слушала тишину в наушниках и, переворачиваясь головой вниз, нырнула, стараясь точнее попасть в то место, с которого всплывала, уже предчувствуя неладное. С трудом ориентируясь в мутной воде, она заметалась, пока не наткнулась на ноги лежащего ничком Лоннеда. Левая полусогнута в колене, правая выпрямлена.
А там, где у человека должна быть голова и руки, косо лежала массивная плита потолочного перекрытия. И ни одного пузырька воздуха вверх. Вот тогда Аринда и крикнула:
– Лоннед! – Отчаянно, во всю мощь легких, срываясь на визг. Одного такого вопля бывает достаточно, чтоб сорвать голосовые связки и потом долго еще сипеть беспомощно и еле слышно. Под водой не очень-то раскричишься. Она закашлялась, пытаясь отрегулировать дыхание и рассеять знакомую черноту перед глазами, неизменно возникающую в последнее время при малейшем перенапряжении, о которой старалась вслух не упоминать. Знала, что весь экипаж неважно себя чувствует. На ее крик одновременно отозвались Льюс Дан и Сергей. Через кашель она попыталась назвать еще одно имя, уже заранее зная, что ответа не получит.
– Шетон! И Шетона завалило! Ищите его!
десятая глава
А сама, упав на колени, начала руками, по-звериному быстро, отгребать грунт от плеч Лоннеда, постепенно отмечая, что дело могло быть значительно хуже. Такой плите раздавить человека ничего не стоит. Но, волею случая, левой стороной перекрытие попало на крупный камень и особо прочно придавило лишь правую руку чуть ниже локтя. С помощью Сергея, ножом и руками, она выкопала приличную яму. И, осторожно потянув, они выволокли Лоннеда из каменной ловушки. Заглянуть в лицо пострадавшему не удалось. Плотная паутина мелких трещинок сделала щиток маски молочно-мутным. Но слабая струйка пузырьков воздуха свидетельствовала о том, что он все-таки дышал.
– Ищите Шетона. Он с роботом где-то внутри завала. Я наверх.
И, подхватив Лоннеда под мышки, начала всплывать, оставив Льюса с Сергеем разбирать завал.
Наказав инсектоидам следить за Лоннедом и перевернуть, если снова начнется рвота, она поднялась, прихрамывая на затекшую правую ногу. На ходу натягивая маску, направилась к краю плота.
Запрокинула голову, расправляя крепление маски, и вдруг, с удивлением обнаружила над собой в разрыве туч ярко-синее небо и слепящий овал местного солнца.
– Значит, на орбите не даром нашу энергию тратили! – подумала она и четко, без всплеска нырнула, стараясь быстрее достичь дна. Она уже почти спустилась, когда увидела всплывающих Сергея и Льюса. Они вдвоем поддерживали безжизненного Шетона.
Хотя он и оказался внутри разрушенного здания, заметных внешних повреждений у него не обнаружилось. Спас его робот. Металлического помощника сплющило, изувечив до неузнаваемости, но те 30 дайков высоты, которые от него остались, не дали сделать из Шетона лепешки, которую пришлось бы потом соскабливать с каменных плит. Зато баллоны акваланга, тоже амортизировав удар, полностью разгерметизировались, оставив Патрульного без воздуха.
Полчаса для человека – предел невозможный. Для рептилоида это еще не самый край.
Впервые в жизни Сергею пришлось самостоятельно делать искусственное дыхание не человеку. Двумя руками он стиснул Шетону поплотнее пасть и приник губами к тонким холодным ноздрям рептилоида. В первый момент, когда он коснулся влажной чешуйчатой кожи, к горлу стремительно подкатило содержимое собственного желудка, заставляя резко оторваться, судорожно сглотнуть и часто-часто задышать открытым ртом. Проклиная собственную дурь, Сергей, через силу, вновь наклонился и вдохнул воздух в ноздри ящеру. Зеленая морда Льюс Дана качалась у самых глаз. Он, подложив верхние конечности под голову товарищу, что-то настойчиво ему свистел. Аринда развела в стороны рабочие конечности Шетона и задумчиво провела указательным пальцем вдоль слишком длинной, по человеческим меркам грудины. Ребер рептилоидов вдвое больше, чем у людей.
