Майкл Диллард - Неоткрытая страна
Теперь Спок понимал, что причиной послужили не только обстоятельства.
Настоящие убийцы-заговорщики гуляли на свободе, а Кирк и Маккой оказались перед судом. Это означало, что жизнь Азетбур и дело мира все еще оставались под угрозой.
Спок чувствовал вину и потому, что не высадился вместо Кирка на борт "Кроноса", хотя сам себе приводил все логические аргументы: если бы явился не Кирк, то Клингоны просто-напросто уничтожили бы "Энтерпрайз". Капитан пошел на отчаянный риск и спас корабль, как теперь спасал мирную конференцию. И все-таки Спок не мог до конца избавиться от мучительного ощущения, что на скамье подсудимых вместо Кирка должен быть он. Вначале он вздохнул с облегчением, узнав, что его друзья избежали смертного приговора, поскольку в определенной степени готовился к самому худшему.
Однако внутренний голос – тот, который он почти заставил замолчать во время курсов по подавлению эмоций на Колинахре, голос, который привел его обратно на "Энтерпрайз" и к В'Тер и к которому в последние годы он стал внимательно прислушиваться, – сказал ему еще до вынесения приговора: можно на что-то надеяться.
Растущая тревога заглушала чувство надежды. Рура Пенте приобрела печальную известность жесточайшей исправительной колонии в архипелаге Клингонов. Спок был согласен с капитаном третьего ранга Скоттом: милосерднее было бы казнить их друзей. На Руре Пенте пока никто не выживал, смерть там грозила каждому.
Спок не собирался ждать, когда случится непоправимое, он готов был не подчиниться приказу и пойти на нарушение инструкций Звездного флота. Спок намеревался помочь капитану. Однажды он сам говорил Джиму Кирку, что некоторые вещи стоят выше служебной дисциплины.
Размышляя об этом, Спок подошел к Валерис.
– Давайте посмотрим еще раз эпизод нанесения удара торпедами, лейтенант.
Валерис подняла глаза – только вулканец мог разглядеть в них отблеск эмоций. Поняв, что он видит ее насквозь, она опустила голову. У Спока возникло мимолетное чувство сострадания, но его слова были бессмысленны в данной ситуации – слишком велика вероятность, что Кирк и Маккой умрут до прибытия спасателей.
На экране появилась запись изображения "Кроноса-1". Спок потянулся пальцами к брови и тут же заставил себя опустить руку, пока никто не заметил его жеста.
Экипаж "Энтерпрайза" безмолвно наблюдал, как фотонная торпеда штрихом прочертила пространство и ударила ни по чего не подозревающему кораблю Клингонов.
– Это "Энтерпрайз", – сказал безнадежно Чехов – Стреляли мы.
Спок не был так уверен в этом. На экране ударом второй торпеды отбросило "Кронос".
– Это невозможно! – возражение Скотта предназначалось Споку. – Наши торпеды на месте, сэр.
Валерис резко повернулась к Споку.
– Капитан?.. – Валерис вела себя необычайно застенчиво. – Разве не логично рассмотреть все варианты? Мне трудно об этом говорить, но не приходило никому… – Скотт, нахмурившись, взглянул на девушку, – из нас в голову, что капитан Кирк… ну, то есть, мы знаем, как он относится к Клингонам после всего, что они сделали.
Ухура и Чехов с осуждением посмотрели на Валерис, лишь во взгляде Спока нельзя было ничего прочитать. Она умолкла, затем подняла голову и с обидой в голосе сказала:
– Но этот вариант тоже ведь нельзя исключать.
Спок несколько секунд смотрел ей прямо в глаза и спокойно ответил:
– Прокрутим пленку еще раз.
На экране вновь появился "Кронос", безмятежно зависший в звездном пространстве. В нижнем правом углу дисплея возникла яркая вспышка.
– Нажмите паузу, – приказал Спок и стал внимательно изучать застывшее изображение.
Все делали вывод, исходя из чисто визуального наблюдения. По траектории полета создавалось впечатление, что торпеда была выпущена с "Энтерпрайза". Однако…
Непроизвольно в воображении Спока предстала картина: Джим Кирк с искаженным злостью лицом говорил: "Они не видели атаковавший их корабль.
Казалось, фазерный огонь велся из пустоты.."
Спок взглянул на экипаж, напряженно ожидающий, что он скажет.
– Один мой предок любил повторять, что если отбросить все невозможные варианты, то оставшиеся, какими бы невероятными они не были, должны быть единственно верными.
– Что вы конкретно имеете в виду? – спросила Ухура, в голосе ее заметны были отчаяние и нетерпение.
– А это означает, – не спеша ответил Спок, – что если мы не стреляли, то стрелял кто-то другой.
Левая бровь Валерис взлетела вверх. Скотт недоуменно покачал головой.
– Сами-то по себе они не вылетели, а других кораблей там не было.
– Нет, не было, но был мощный импульс нейтронного излучения.
– Но ведь не мы явились его источником! – возразил инженер.
– Вот именно, – подтвердил Спок. Используя метод Оккама и – хотя ему в этом трудно было признаться – интуицию, он уже пришел к самому простому и логическому выводу, настолько невероятному, что трудно было бы убедить в этом экипаж, если не помочь всем прийти к такому заключению.
Чехов в задумчивости сморщил лоб и, вскинув голову, спросил Спока' – Я вот никак не могу понять, мистер Спок, нейтронный импульс такой мощности мог исходить только от другого корабля.
– Может, от "Кроноса-1"? – предположила Ухура.
Спок отрицательно покачал головой.
– Он находился слишком далеко от нас. Тот, другой, был совсем рядом с нами. Возможно, под нами..
– Если бы под нами висел корабль, клингоны заметили бы его, вмешался Скотт.
– А заметили бы?
Все в замешательстве повернулись к Споку, кроме Валерис, понявшей его.
– Это был корабль "Хищная птица"? – негромко спросила она.
– Да, именно он, – подтвердил Спок.
– Он, стрелял, пребывая в поле, делающем его невидимым? – спросил не веря своим ушам Чехов.
– "Хищная птица" не может вести огонь под прикрытием поля-"невидимки", – возразил Скотт.
– Если бы в мире не было разнообразия, мистер Скотт, я согласился бы.
Обычно утечка энергии, вызываемая системами, создающими поле-"невидимку", слишком велика, чтобы одновременно использовать вооружение звездолета, но как раз этот корабль способен вести огонь.
Всегда краснощекий, сейчас Скотт побледнел.
– Тогда, мистер Спок, речь идет о новом, страшнейшем средстве разрушения.
– Да, о нем и идет речь.
– Мы должны проинформировать об этом командование Звездного… сказала Валерис, но Скотт перебил ее.
– Проинформировать о чем? О новом оружии, которого никто не видел?
Безумными лунатиками – вот кем нас посчитают! Они скажут, что ради освобождения капитана мы болтаем все подряд.
Спок еле слышно вздохнул.
– И будут правы. У нас нет доказательств, только предположения.
– Допустим, вы правы, мистер Спок, – сказала Ухура. – Зачем же тогда они стреляли по своему канцлеру?
Спок уклонился от ответа на вопрос, но не потому, что не имел его он надеялся, что его подозрения необоснованны.
Вулканец принял решение и многозначительно посмотрел на Валерис.
– Я хочу, чтобы корабль обыскали от кормы до носа. Займитесь этим, лейтенант Валерис. Начните с отсека пространственного перемещения и далее по порядку.
– Есть, сэр, – молодая вулканка поднялась с кресла.
Чехов по-прежнему сидел с выражением недоумения на лице.
– Никак не могу взять в толк. Если под нами был корабль, то убийцы перешли на борт "Кроноса" с него, но никак не с "Энтерпрайза".
– Ты кое-что забыл, – сказал ему Спок. – Банк данных зарегистрировал, что стреляли мы. Ну а раз так, то убийцы находятся тут. В любом случае то, что мы ищем, где-то здесь.
На лбу Чехова появилась глубокая морщина.
– А что точно мы ищем, мистер Спок?
Вулканец развернулся к Валерис, уверенный, что она догадалась. Во время учебы она превзошла других в курсе логической дедукции.
– Скажи ему, лейтенант.
– Две пары гравитационных ботинок, – ответила Валерис.
***
Маккой подставил лицо жестокому ветру. Над ним висели три солнца Руры Пенте, призрачные и бледные, от них совсем не исходило тепло. Доктор часто заморгал. От ветра и холода глаза слезились, но капли замерзали до того, как успевали коснуться Щек. Он никогда не думал, что человеческое тело может выдержать такие низкие температуры, по крайней мере, его тело.
Сначала он даже обрадовался холоду. Он предпочитал замерзнуть, чем умереть от рук охранников. Тело его постепенно онемело бы, он заснул бы, и на этом все кончилось бы. Это был бы совершенно бесславный конец.
Такие мысли одолевали Маккоя до того, как он оказался на холоде.
Теперь руки и ноги доктора страшно болели, и страдания на этом, по всей видимости, не заканчивались Тяжелые кандалы тоже были совсем некстати "Черта с два замерзнешь, не почувствовав боли", – подумал Маккой. Он пришел к выводу, что смерть от холода – это не то, что надо.
